– Нет уж, – решительно нахмурился Андиро Се-о. – Я с тобой!
Третий Маг бросил на него испытующий взгляд, но спорить не стал. Только кивнул. И они, оставив мулов на попечение воинов из десятка охраны, пошли вперед, вдоль колонны.
– Всем оставаться на месте! – кричал чародей, перекрывая вой метели. – Никакого врага нет! Это морок!
Воины смотрели на него с удивлением, но злые, мрачные лица прояснялись, на них появлялось облегчение.
– Проявляйте сдержанность! – обратился к сородичам Андиро Се-о. – Топоры не поднимать!
Через сотню шагов столкнулись с шагавшим навстречу Ан-чи и его свитой.
– Это вы? – спросил он. – Как те, кто идут сзади? Авангард едва не сошел с ума, я их еле успокоил.
– Сзади тихо, – доложил Андиро Се-о, а Третий Маг добавил:
– Безымянный отгоняет нас от логова. Моих сил не хватит, чтобы бороться с ним, так что нам остается лишь терпеть.
– Хорошо, – кивнул правитель. – Тогда идем и делаем это как можно быстрее. Нечего тут задерживаться.
И он пошел обратно, чтобы занять место в авангарде, свита заспешила следом.
Колонна двинулась вновь, не обращая внимания на доносившиеся из метели вой и хохот, на скользившие рядом туманные силуэты. Словно устрашенная выдержкой гномов, метель вскоре ослабела, открылось чистое голубое небо, стена из черных скал и марево над ней.
Андиро Се-о показалось, что оттуда на него смотрят, пристально и неотрывно.
– Да помилует нас Хозяин Недр, – пробормотал он, делая священный жест.
Но чужой взгляд после этого никуда не исчез.
Пришлось идти, ежась от желания оглянуться, выхватить топор из петли и ринуться в бой. Андиро Се-о про себя молился, поминая всех богов Алиона, и это помогало.
На душе становилось легче, тревога отступала.
Ближе к вечеру они чуть удалились от логова Безымянного, и он вздохнул с облегчением. Лагерь разбили благополучно, заняли места часовые, заскрипел снег, который набивали в котелки.
А мгновением позже прозвучал вопль, и вслед за ним раздался лязг, какой издают скрестившиеся клинки.
– Что такое? – вскинулся Андиро Се-о.
– Атака безумием, – сказал Третий Маг и отправился туда, где двое воинов сцепились в схватке.
Их удалось разнять до того, как кто-то получил серьезные раны. Безумцы, будучи схваченными, быстро перестали сопротивляться, и речь их сделалась внятной, из взглядов ушло бешенство.
Но на вопрос, что все же случилось, ни тот ни другой ответить не смог.
– Мы все в опасности, – покачал головой Третий Маг. – Я попробую что-нибудь сделать, но не уверен, что это подействует.
Он залез в мешок и принялся вытаскивать оттуда куски хорошо знакомого любому гному кровавика. Отобрал с дюжину и, бормоча себе под нос, разложил вокруг лагеря. Темно-бурые камни засветились мягким лиловым огнем, полетели вверх потоки искр.
– И что? – спросил наблюдавший за церемонией Ан-чи.
– Безумие не пройдет через магический круг, – ответил колдун. – По крайней мере, если оно вызвано чарами… Если же чем-то иным, то это не более чем попытка защититься от ветра с помощью ивового прута.
– Спасибо и на этом.
Андиро Се-о вернулся на свое место, завернулся в одеяло и лег.
Но уснуть не мог долго. Чудилось, что из темноты доносится тихий шепот, что кто-то зовет его. Там, где во мгле укрывалось логово Безымянного, висело облако тумана, и мелькали в его толще серебристые огоньки. Когда ветер дул оттуда, был слышен тонкий свиристящий звук, не то плач, не то вой.
От него внутри становилось пусто и холодно, а сердце сбивалось с ритма.
Ползущая по небосклону луна светила изо всех сил, но, как ни странно, ничего не освещала. Андиро Се-о, как и все его сородичи, хорошо видел во мраке, но сегодня он словно ослеп. С трудом различал очертания лежавших неподалеку воинов, дальше не мог разглядеть ничего.
А потом он уснул, провалился в череду бессвязных видений, полных дикого, необъяснимого ужаса. Вроде бы ничего страшного не было в них – пустые пещеры, шелестящая во мраке листва и отдаленные крики, но все это почему-то вызывало у Андиро Се-о страх.
Проснувшись, он испытал немалое облегчение.
И совершенно не удивился, когда узнал, что в эту ночь кошмары мучили не его одного.
Интерлюдия Хельги и Рика I
Глашатай, как и все хатору, был невысок ростом, но зато глотка у него звучала, точно большая труба.
– Внемлите же, обитатели царственного Цантира, подданные Стража Проливов и добрые гости! – голосил он, напрягаясь так, что двурогая шапка, напяленная на огненные волосы, тряслась, и синее лицо становилось еще более темным от прилива крови. – Слушайте волю нашего господина…
Волю, записанную на длинном листе пергамента с печатью внизу, изрекли на самом деле правители Цантира. Но все знали, что говорят они от имени Хиторха, чьи святилища возводят хатору, хозяева земель на двух материках.
Эхо могучего голоса металось по площади, окруженной развалинами, и медленно гасло.
Самый древний город Вейхорна, еще месяц назад прекрасный и величественный, лежал в руинах. Там, где недавно поднимались к небу высокие башни, виднелись кучи обломков. Громадным сосцом торчал вулкан, вытянутый из недр земли Блистающим Господином.
Вершина его курилась, дымок поднимался в синее жаркое небо. Ветер носил запах гари.
Титаны, сражавшиеся за обладание ледяным клинком и Сердцем Пламени, не пожалели Цантир. Многие тысячи его жителей погибли в домах, иных смерть в облике каменных глыб, хлещущих молний или ядовитого тумана догнала за их пределами, на улицах.
Послушать глашатая пришло всего несколько десятков разумных.
В первом ряду выделялись двое: могучий уттарн, похожий на прямоходящего льва, чья грива была цвета золота, глаза – сапфировыми, а на поясе висел недлинный клинок в богато украшенных ножнах; и девушка-лиафри, белокурая и стройная, тоже с клинком и в легкой кольчуге.
Уттарн слушал глашатая спокойно, лишь время от времени качал головой, девушка же была напряжена, как тетива готового к стрельбе лука. В фиолетовых глазах ее читалась боль и еще – решимость.
Стояла лиафри чуть скособочившись, будто ей мешала недавно полученная рана.
– Обречь на гибель сих святотатцев, – тут глашатай обернулся и ткнул рукой себе за спину, – посмевших посягнуть на священную власть Стража Проливов и скованных мощной его дланью!
Позади глашатая виднелся грубо сколоченный деревянный помост, из которого вырастали уродливые «деревья» виселиц. На его краю, в окружении воинов с мечами и копьями, стояли преступники: дюжина барги во главе с рыжеволосой женщиной дивной красоты, что ухитрялась выглядеть надменной даже в разорванном платье и с синяком посреди лба; двое мрачных сиаи, один в возрасте, другой чуть моложе, толстенький и малорослый; несколько кивагор, лысых и высоких, в ярких жреческих одеяниях, покрытых грязью.
