Вот только на "аквариум" это не действует. Сосуд – не часть Ничто. Он – само Ничто! Его часть! Его плод!
Щелчком пальцев создал здоровенный боевой молот, размахнулся, крякнув от натуги, и врезал по "аквариуму" так, что зазвенело в ушах. Молот подскочил, едва не ударил в лоб неудачливому вскрывателю аквариумов, и Сергар с руганью отбросил его назад. Бесполезно! Надо что-то помощнее!
И тогда у него руках появился автомат – такой, какой он видел по телевизору. Эти автоматы прошивали насквозь любой автомобиль – если верить киносериалам – но на проклятую "стекляшку" не подействовали совсем никак – пули отражались от прозрачной поверхности пульсирующего светом шара и разлетались в стороны, угрожая убить самого Сергара!
Пулемет. Бесполезно. Стены в щербинах от рикошетивших пуль.
Гранатомет – такой, каким он его представлял и видел на экране. Чуть не оглох, и едва отдышался. Хорошо хоть представил, что находится в невидимой броне! Иначе бы посекло осколками.
Потом вдруг здоровенная гиря на тросе, а Сергар оказался в кабине огромного механизма. Впрочем – сидя на табурете, таком, как стоял в палате. И палата стала огромной, как стадион.
Гиря расплющилась об "аквариум", трос оборвался, экскаватор исчез. Все бестолку!
Сергар замер в тоске и недоумении – что делать?
И вдруг в голову ему пришла смешная мысль. А вдруг?! Почему бы и нет?
Он поднял "аквариум", водрузил его на стол – такой, какой стоял у Марии Федоровны в зале. Отошел назад, и…
Мышка была совсем не маленькой. Здоровенная мышатина величиной с автомобиль. Хвост – больше похожий на бревно, покрытый жесткой шерстью, сквозь шерсть плоть просвечивает розовым. Гигантские острые резцы в огромной пасти – будто улыбается, предвкушая, как будет грызть тапок. Воплощенный кошмар домохозяек!
Мышь плотоядно ощерила зубы на Сергара, клацнула ими, почему-то ухмыльнулась, сделавшись похожей на дядю Петю, и как кнутом хлестнула хвостом по "аквариуму" Сосуд упал, и…от него откололся маленький кусочек! Совсем, совсем маленький! Но откололся!
Из дырочки тонкой струйкой, будто светящийся дым, полилась Сила, рассеиваясь в пространстве.
Сергар бросился к "аквариуму", поднял его, припал к пробитой дырочке, и едва не повизгивая от наслаждаения, стал вливать Силу в рот, глотая, захлебываясь, наслаждаясь каждым живительным глотком, доставшимся его измученной магическим голодом сущности.
Наконец, невидимые "емкости" в теле мага были наполнены и Сергар с облегчением опустил "аквариум", который тут же начал расти, снова превращаясь в громадный барьер, перегородивший Великое Ничто.
Но в этом барьере теперь была дырка. Дырочка – маленькая, крохотная, в которую и таракан едва пролезет – но она была. И теперь Сергар мог считать себя настоящим магом. Теперь он в любой момент мог напиться Силы – с трудом, не так, как раньше, но мог.
Все эти иллюзии, как он прекрасно понимал, были лишь иллюзиями, которые выдавал человеку мозг, стараясь облечь непонятные ощущения в виденные ранее картинки. На самом деле, никто не знал, как выглядит Сила, как выглядит Великое Ничто – каждый видел их так, как…видел. Это знает любой маг, даже самый завалященький, неумелый, начинающий свою карьеру колдуна. И Сергар, магические способности которого уменьшились против прежнего в несколько раз. А может и в несколько десятков раз…
Впрочем – он не отчаивался. Есть в плотине дыра, а там, где есть дыра, вода все равно сделает промоину больше. Проточит.
Время, только время поможет. А времени у Сергара достаточно.
Он открыл глаза. Солнце уже заходило за многоэтажные дома, стоявшие вокруг больницы, и в палату вползли тени. Сергар щелкнул пальцами, и над его изголовьем загорелся яркий, маленький фонарик – магический шар-светильник, размером с ноготь мизинца. Когда-то Сергар мог создать магический шар размером с человеческую голову. Он был сильным магом, что ни говори. Не таким, как сейчас. Но и то, чего удалось добиться, было просто великолепно! Теперь может колдовать! Врачевать, зажигать огонь, и делать еще много, много полезных вещей, которые пригодятся в новом мире!
Или не пригодятся. Зачем магический фонарь, когда можно зажечь лампу? Зачем огневик, когда можно выстрелить из ружья? Или автомата. Или пушки.
Плевать. Он теперь снова маг и все будет замечательно! Сергар счастливо улыбнулся, и провалился в сон – без сновидений, без боли и волнений. Он очень устал. Путешествие в Ничто – это вам не по парку прогуляться.
И ему было хорошо – впервые за долгие дни и месяцы.
* * *
– Ты спишь? Олег, ты спишь?
Сергар вначале не понял, что зовут его, но когда прохладная рука коснулась щеки, вздрогнул, и открыл глаза. В свете уличных фонарей увидел миловидное личико со вздернутым вверх носиком, пухлые губки, колечки-сережки, поблескивающие в аккуратных ушках, не прикрытых белой круглой шапочкой, непременным атрибутом здешних лекарок.
Девушка улыбнулась, увидев, что "Олег" проснулся, и аккуратно присела на край кровати, целомудренно сдвинув колени и немного нервно теребя халат на груди.
– Знаешь, а я сейчас хотела сказать тебе: "Я не такая! Не подумай чего! Я тебе не шлюха!" – вдруг прыснула Маша, и Сергар невольно улыбнулся. От девчонки веяло здоровьем – телесным и душевным, а еще – каким-то неистребимым оптимизмом, будто все ей нипочем и любую проблему она рукой разведет. Он и сам был когда-то таким же – молодой парень, завербовавшийся в армию, мечтавший о подвигах и не верящий в свою смерть.
О подвигах он перестал мечтать после пары месяцев службы, еще в учебном подразделении боевых магов, где ему популярно рассказали – кто он есть такой. "Быдло, скот, тупой сельский колдунишка, возомнивший, что армия – это лагерь для увеселения и здесь нужно только жрать, спать, девок трахать, да в сортир бегать!"
В возможность умереть он поверил после первого же боя, когда в двух парней рядом с ним вмазали шары огневиков, и на него свалились их поджаренные трупы. Дооолго после этого он не мог не то что есть – даже видеть, как жарится мясо. Ему все время чудился запах паленой ткани и виделись запеченные, белые глаза Идрана, парня из соседней деревни, который пришел в армию вместе с ним и мечтал, заработав денег на службе, купить дом и жениться на соседке Сергара, золотоволосой Имруле..
После того боя Сергар уже не боялся струсить. Если надо – тут же падал на землю, прямо в грязь, надо – полз тысячу шагов, вжимаясь в размешанную с дерьмом и кровью черную жижу. Странное выражение – "бояться струсить", но правильное. Человек часто думает о том, что подумают люди, что скажут, увидев, что он предпринимает все возможные меры, чтобы избежать гибели. Боится, что его сочтут трусом. И гибнет, хотя легко мог бы избежать гибели. А погибать Сергар не хотел.
