Владимир Пекальчук - Живые и мертвые

– Так вот оно что… – протянула девушка. – Люди чутьем понимают, что в том договоре эльфов с Зиборном не все прозрачно, но никто не знает, где собака зарыта. Хотя теперь я начинаю догадываться. Они получили обширные земли в обмен на вашего двойника, Зиборн восстановил свое лицо, вами битое… И за всем этим стоите вы. Я с самого начала не верила, что вы погибли, но такого и подумать не могла.

Зерван кивнул:

– Так и есть. Вся эта многоходовая комбинация пришла мне в голову, когда я плескался в реке, утыканный арбалетными болтами. После чего я усыпил Таэль, ключевую фигуру всего плана солнечных эльфов, сильнодействующим снотворным. Крепко усыпил, на десятилетия. И тогда Совет князей оказался перед несложным выбором: сделать, как я говорю, и жить или не послушаться и сдохнуть.

Некоторое время они шли молча, затем Каттэйла негромко заметила:

– И все это вы сделали ради нее…

– В основном да. К тому же гибель десятков тысяч – эльфов ли, людей ли – я не мог допустить. Заодно и свои собственные дела уладил.

– Эльфы должны были бы быть вам благодарны… За что же Тальдира так вас ненавидит?

Вампир хмыкнул:

– Плохо вы знаете высших эльфов. Уже тот факт, что людишка-вампир появился в святая святых – Зале Собраний, сам по себе плевок в душу любому эльфу. А теперь поставьте себя на место Тальдиры. Вы всю жизнь готовились к величайшей битве, и тут появляется плохо говорящая клыкастая скотина вроде меня, требует себе права эльфа и заявляет: все, сворачивай балаган, не будет войны. Вся жизнь впустую. Триста лет самоотверженной подготовки насмарку. Вы бы простили такое?

– Эльфы считают вампиров клыкастым скотом? – слегка отошла от темы Каттэйла.

– Нет, это они так называют людей вообще. Не все, конечно. Многие относятся к людям более или менее терпимо, но есть и такие, как Тальдира. Она, спору нет, умна и хладнокровна. Готова на все ради блага своего народа. Да, она должна была бы испытывать признательность за то, что я спас этот ее народ. Но… вся долгая жизнь перечеркнута. Всему солнечному народу навязана воля всего лишь одного человечка, который к тому же заставил Совет признать его эльфом. И тут уже неважно, что это все было сделано ради их же блага. Она просто не выдержала такого унижения, пошла наперекор Совету и теперь пытается выследить меня и стереть в порошок.

– Так вы, стало быть, эльф? – улыбнулась Каттэйла, уйдя от неприятной темы.

– Изволите сомневаться? – чопорно заявил вампир. – Зерувиэль Этиан, к вашим услугам. А что ушами не вышел… у каждого свои недостатки, знаете ли.

Девушка прыснула. В этот момент под каблуками раздался гулкий стук: они ступили на опущенный перекидной мост. А над ними уходили во тьму ночного неба башни Эрнхолдкипа.

В торговом квартале Зерван по совету девушки снял комнату на двоих в довольно неплохом трактире.

– У вас ведь и помимо Тальдиры врагов полно, – заметила Каттэйла, – и все они ищут одинокого путника с эльфийским клинком. Нам стоит выдавать себя за пару, в противном случае мужчина и женщина, путешествующие вместе, но ночующие в разных комнатах, непременно вызовут ненужное любопытство.

Вампиру пришлось согласиться с этим доводом.

Комната оказалась вполне приличной, с основательно сработанной мебелью, чистым, не пропитанным остатками многочисленных трапез столом и широкой двуспальной кроватью.

– Даже ковер приличный, хоть и недорогой, – обрадовался Зерван, – всяко лучше, чем полы подвалов или каменное дно саркофага, а ведь я даже к этому привык.

– Я все думала, почему вампиры так обожают саркофаги?

Вампир хитро прищурился:

– Вы любите пауков? Мышей? Крыс? Нет? Надо же, какое совпадение. Я тоже не люблю, когда они по мне бегают, так что саркофаг в сыром подвале еще не наихудшее ложе для сна.

– Вам ни к чему спать на полу, сэр Зерван, – словно невзначай обронила Каттэйла.

Вампир не сразу нашелся, что ответить.

– Вы знаете, я…

– Бросьте, – оборвала его девушка, – приличия и этикет вы уже соблюли. Я знаю, что понравилась вам с первого же взгляда, разве не так? Просто мы уже не совсем чужие друг другу люди. Вы пошли на большую жертву, чтобы вернуть меня обратно, к тому же мы теперь неразлучны, по крайней мере, пока я вам не надоем.

Зерван в этот момент невольно порадовался, что вампиризм отнял у него возможность краснеть, Каттэйла же, словно не замечая его смущения, продолжала:

– Сами понимаете, у меня семьи уже не будет, а от одиночества я и так порядком устала. Так зачем противиться неизбежному?

– Больше всего меня смущают две вещи, – негромко сказал вампир. – Первое – то, что вы теперь, по сути, зависимы от меня. Да, вы совершенно правы, у меня была шальная мысль попытать счастья, как только я вас увидел, Каттэйла. Но тогда вы были вольны послать меня хоть в болото, хоть к йоклол на хвост. А теперь я всегда буду бояться злоупотребить властью, которой, видит Маэнэмма, не желал. И второе… меня беспокоит, что вы так быстро смирились со своей участью. Слишком уж быстро.

Изящные губки Каттэйлы изогнулись в странной, полунасмешливой и в то же время грустной улыбке.

– Я давно должна была смириться, но все не желала. Просто судьба вашей рукой напомнила мне, что я и так уже много лет мертвее мертвого.

Вампир перевернулся на бок и скосил глаза в сторону окна. Щели между ставнями еще светятся, но уже куда тусклее. Вечер. Он повернул голову и увидел в метре от себя изящные босые ступни сидящей на кровати Каттэйлы. Девушка, заметив, что Зерван проснулся, отложила в сторону тонкий кинжал и полоску кожи, о которую беззвучно точила свое оружие.

– Добрый вечер, сэр Зерван. И как вам спалось на полу?

– Превосходно, невзирая на ваш сарказм, Каттэйла. Право слово, мне не раз приходилось спать в куда худших условиях. Вы уже были на рынке?

– Да, разве вы не заметили мои новые тунику и рубашку? Мне очень идет, вы не находите?

– Безусловно, впрочем, вам идет все, что без кровавых пятен, – согласился вампир, быстро пробежавшись взглядом по изящной фигуре девушки. Кажется, она нарочно подобрала себе такой наряд, чтобы он еще сильнее почувствовал, как много потерял, устроившись спать на полу.

Да, вот она, незыблемая истина: будь осторожен в своих желаниях, они иногда сбываются. Судьба если шутит, то, как правило, не совсем добродушно, чтоб не сказать – совсем не добродушно. Всего несколько дней назад он хотел бы, чтобы очаровательная девушка, вошедшая в придорожный трактир, оказалась во власти его, Зервана, обаяния и мужественности. И вот желание сбылось… самую чуточку не так, как хотелось бы. Но последствия этой самой чуточки будут непредсказуемыми и вряд ли хорошими.