Гарав рассмеялся и потянулся, выставив ноги под стол:
— Пошли сеновал искать, — предложил он. — Поспим?
* * *
Эйнор опоздал почти на час.
Можно быть человеком долга до мозга костей — Эйнор им и был, и не помнил и не представлял другим — но пересилить себя и оторваться от другого человека, который тебе дорог и которого ты не видел четыре месяца… в общем, он опоздал.
Трактирщик сообщил, что оруженосцы вместе с сумками на сеновале. Потом с заминкой поинтересовался:
— А вот скажи мне, кардоланец… у меня что, пиво плохое?
Чистокровный нуменорец, Эйнор не любил пиво (разве что эльфийский яблочный эль). Но что в «Гарцующем пони» плохого пива быть не может — знали все.
— Хорошее, — совершенно определённо ответил Эйнор. — С чего ты взял, что плохое?
— С того, — буркнул Наркисс и хлопнул полотенцем по косяку. — Воды ему налейте. Чистой. Щенок ещё, а туда же — с намёками.
Наркисс круто повернулся и ушёл в помещение. Вышедший следом слуга сообщил:
— Тут не во гнев будет сказано — оруженосец ваш, младший, ростом такой невысокий, хозяину в душу прям наплевал. Пиво пить не захотел, воды потребовал. А тут ведь дело какое — как сентябрьский эль варили, так в чан–то недоглядом — между делом скажу, вот сколько хозяин пиво варит, впервой! — крыса бухнулась. И того. Готова. Полчана распробовать успели, пока её вычерпали. Смеху было, не стой ругани — оборжалось с того крысиного эля всё Пригорье. Так вот с тех пор хозяин про пиво очень того — как будто кота против шерсти.
Губы Эйнора дёрнулись. Но лицо в целом осталось непроницаемым. Он кивнул слуге, бросил ему медную монетку и двинулся к сеновалу, мельком проведя рукой по лбу благодарно переступившегося Фиона.
Мальчишки, естественно, забрались на самый верх. Эйнор пошевелил сено мечом в ножнах.
— Мыши, — раздался сонный голос Фередира.
— Угумн, — отозвался Гарав. Сено зашевелилось интенсивнее… потом замерло… а ещё потом сверху свесились две взлохмаченные головы, одинаково испуганно хлопающие глазами.
Эйнор показал пальцем на пол перед собой.
Головы исчезли. И — в краткий момент между этим исчезновением и падением на пол сеновала двух оруженосцев с сумками — рыцарь широко улыбнулся.
Глава 12,
в которой рыцарь с оруженосцами посещают славный город Форност.
Единственным городом, который в этом мире видел Гарав, был Форомбар. Но видеть–то видел — однако не помнил. Да и не хотел. Так что смело можно было сказать: столица Артедайна Форност была первым городом, увиденным им здесь.
Как и в прошлый раз, близость города была заметна задолго до того, как появился сам город. Широченный тракт — немощёный, но с боков выложенный белым камнем, со столбами–указателями через равные промежутки — окружали поля, в которых виднелись деревеньки и хутора. Кое–где к дороге вплотную подступали сады. Народу было не так уж много, если сравнивать с Ангмаром, но среди путников кроме довольно частых гномов объявились явные монголоиды, негры и арабы. По крайней мере, по внешности это были монголоиды, негры и арабы.
А в то утро, когда Эйнор объявил, что к полудню они будут в городе (и согнал оруженосцев с коня — Гарав понял, что их парочка — несмотря на внешнюю невозмутимость — Эйнора раздражает своей нелепостью и не обиделся, и не возражал) — рядом с неспешно сворачивающими бивак путниками остановились двое верховых.
Гарав как раз увязывал одеяла и, мельком посмотрев на подъехавших, удивился — ни узды, ни стремян. Это было первое, что он отметил… а вторая мысль обожгла.
ЭЛЬФЫ!!!
Это и правда были эльфы. Они спешились — ловко соскочили с высоких тонконогих коней, серых, как тени (при виде их Фион коротко проржал и взрыл землю копытом). Синие с золотом плащи держались на одном плече, на широких косых поясах — длинные мечи. На эльфах вообще было много украшений — на шеях, запястьях… Темноволосые, улыбчивые (и с совершенно нормальными ушами, почти возмушённо отметил Гарав — волосы, убранные на висках в тонкие косы, туго уложенные вокруг головы, уши позволяли рассмотреть очень даже хорошо… ну разве что мочек почти нет, но и у людей такие уши встречаются тоже — да у самого Гарава были такие же…), высокие, они поприветствовали людей поднятыми ладонями.
Фередир продолжал возиться с вещами, хотя на приветствие ответил. А Гарав, если честно, уставился на эльфов с неприкрытым любопытством.
И чем больше он смотрел, тем больше не соглашался с Фередиром. Эльфы привлекали, притягивали и внушали… нет, не зависть… не робость… не уважение даже… а что–то… Пока мальчишка подбирал слово, эльфы поприветствовали и Эйнора, который смотрел на них с улыбкой. Они заговорили на языке, который, как уже знал Гарав, назывался синдарин, при этом оба эльфа взглянули на мальчишек извиняющееся — как бы попросили прощенья за то, что те не понимают.
Уехали эльфы, так и не сказав никому, кроме Эйнора, ни слова, хотя учтиво попрощались со всеми тремя. Фередир сердито бросил Гараву:
— Рот закрой.
— У меня он закрыт, — возразил тот. Фередир буркнул:
— Тогда глаза верни на место, не выпучивай так.
— Чем они тебе не нравятся? — спросил Гарав, сморгнув.
— Зато тебя, я вижу, уже околдовали. Того и гляди побежишь за ними, как маленький ребёнок — они их так и…
Сильный удар по щеке пошатнул Фередира.
— Временами твой язык слишком болтлив, Фередир сын Фаэла, — сказал Эйнор. — А главное — твоя голова не поспевает за ним.
Фередир опустил голову. Его щека даже слегка вздулась — прямо на глазах. Оруженосец покусал губу. А Гарав встретил тяжёлый взгляд Эйнора и сказал — просто чтобы не выглядеть трусом и предателем перед «огрёбшим» Фередиром — пусть Гарав и не был с ним согласен:
— У нас тоже рассказывают, что эльфы крадут детей.
— Если мы… когда мы вернёмся — поинтересуйся летописями и узнай, что такое Аст Ахэ[40], — сказал Эйнор почти зло. — Тогда ты поймёшь, глупый мальчишка, кто и зачем крал детей… Сворачивайтесь быстрее, ну?! К полудню мы можем быть в городе, и я определённо не желаю ночевать в поле ещё одну ночь!
… — Больно ударил? — тихо спросил Гарав Фередира, когда они шагали по дороге — по обе стороны от мерно качающего головой и явно довольного избавлением от двойного груза Азара.
— Угу, — честно отозвался Фередир.
— Из–за меня это опять.
— Да ну. Раз тебе нравятся эльфы — это уже всё. А я просто подосадовал. У нас на юге их и правда не любят, — признался он наконец. — Они слишком… слишком…
— Слишком правильные? — спросил Гарав. Фередир уставился на него в изумлении:
