— Ты вынесла многое, — сказал Мирран, когда Джулия закончила. — Не каждый отважился бы бороться дальше. Многие взрослые мужчины и женщины давно бы уже сдались.
— И дали бы ей полностью поглотить себя? — Джулию передернуло. Ничего хуже, чем быть частью этого мерзкого тряпичного монстра и ее отвратительных мыслей, она и представить не могла. — И потом… мне ведь помогла Лисса.
— Да, — задумчиво откликнулся Мирран. — Помощь одной из Альнверских рябин многого стоит.
С час или около того они шли молча, а потом ручей пересох окончательно, и овражек вышел на открытую равнину, где ветер поднимал тучи красной пыли. Солнце висело совсем низко, и в его красном свете земля напоминала море высохшей крови. Мирран в ужасе смотрел на этот пейзаж и что-то бормотал себе под нос. Что именно — Джулия не слышала.
Она как раз повернулась, чтобы спросить, о чем он говорит сам с собой, но ее вопрос потонул в леденящем вое, раздавшемся у них за спиной, и эхом прокатившемся из оврага к равнине. Этот вой Джулия знала хорошо, хотя слышала его только через ватные уши Тряпичной ведьмы. Охотящийся гварульх вышел на их след. А гварульхи никогда не выходили на охоту в одиночку.
— Гварульхи! — вскричал Мирран. — А я без оружия. Но если они — всего лишь воспоминания…
— Лисса сказала, что для меня они будут настоящими, — сказала Джулия, сдерживая желание бежать со всех ног. — Настоящими и очень опасными.
— Ну, тогда, — ответил Мирран, беря ее за руку, — нам надо бежать!
Он помчался, таща за собой Джулию, а красная пыль клубилась у них под ногами, словно дым, оставляя четкий след для их преследователей. Сзади донесся вой гварульхов и звук, какого Джулия еще не слышала — крики и дикий смех, словно целая толпа впала в истерику. Мирран тоже услышал и прокашлял:
— Безжизненные.
Джулия поморщилась, вспомнив людей, превращенных в безжизненных у Ступеней Намира. Она оглянулась посмотреть, не догоняют ли их, но из-за красной пыли ничего не увидела. Тут Мирран вдруг остановился, потом, спотыкаясь, прошел еще пару шагов и упал. Джулия бросилась к нему, но он махнул рукой, чтобы она не останавливалась, и, задыхаясь, выдавил:
— Беги! Беги дальше! Мои ноги еще слишком слабы.
— Нет, — твердо ответила Джулия. — Я вас не оставлю. У меня же есть волшебная палочка.
Мирран открыл рот, собираясь еще что-то сказать, но у него вырвался лишь хрип, и голова снова упала в пыль. Джулия придвинулась поближе к нему, зажав в обеих руках и выставив вперед свою палочку.
«Прямо как в софтболе», — подумала она, ведь палочку она держала, как биту. Она постаралась представить, что гварульхи — это мяч, который надо отбить, чтобы потом мчаться на базу.
И все же вырвавшиеся из-за завесы красной пыли гварульхи и безжизненные застали ее врасплох. Гварульхов было шесть или семь. Они мчались вприпрыжку. Когда она видела их глазами Тряпичной ведьмы, они казались помельче и не такими злобными. А в лицах безжизненных не осталось ничего человеческого: глаза у них подернулись красной пеленой, а челюсти дрожали и ходили ходуном от смеха. В руках они сжимали заржавевшее оружие и не сводили глаз с Джулии. Гварульхи облизывали губы.
Джулия тоже смотрела на них и старалась думать об этих чудовищах так же, как думала Тряпичная ведьма — как о слабых и бестолковых слугах, полезных, но ненадежных и не особо ценных. Думать, как Тряпичная ведьма, оказалось на удивление легко, и в ней поднялась волна возбуждения, окрашенная злобным весельем. Это были ее твари, и Джулия могла делать с ними, что угодно. Не раздумывая, она выпрямилась во весь рост и прошипела:
— Как вы посмели пойти против меня?
В голосе ее прозвучали зловещие и мощные нотки Тряпичной ведьмы. Потрясенная своими словами, Джулия чуть было не извинилась перед приближавшейся ордой монстров. Но они остановились в полной растерянности. Кто эта девушка с палочкой, которая говорит совсем как их госпожа, Северная королева?
И в лучшие-то времена не отличавшиеся особой храбростью, теперь они просто боялись шагнуть дальше. И снова Джулия ощутила, как внутри поднимается торжествующий, полный презрения голос.
«Убей парочку, — нашептывал он, — и правь остальными. С помощью слуг тебе будет легче отыскать Анхивар. Хлещи их палочкой, жги их золотым пламенем…»
— Нет! — вскрикнула Джулия своим собственным, полным отчаяния голосом, разрушив при этом чары страха, удерживавшие гварульхов. Те ринулись на нее, выпустив когти и обнажив клыки. Безжизненные двинулись следом.
Первого Джулия встретила взмахом палочки. Золотистые искры отбросили гварульха назад. Его тут же объяло золотое пламя, и он почернел. В воздухе над головой Джулии загремел барабанный бой. Следующий гварульх тоже не смог увернуться от палочки, и его постигла участь первого. Но он успел пробороздить когтями руку Джулии.
А в следующее мгновение все закончилось. Сверкнула молния. На вмиг почерневшем небе проступили звезды, и вскачь понеслись облака. Над горизонтом уже висела новая луна, и от гварульхов и безжизненных не осталось и следа. В темноте Джулия видела всего метров на пять-шесть, не больше, но и так было ясно, что местность изменилась. Значит, изменились воспоминания.
С беззвучным вздохом Джулия опустилась на землю, придерживая раненую руку. Подступала дурнота — желудок, казалось, переворачивался, горло жгла желчь. Потом она вспомнила про Миррана — не потерялся ли он во время изменения памяти?
Но откуда-то справа донеслось покашливание, и в лунном свете она разглядела шевельнувшегося Миррана. Зажимая порез на руке, она подползла к нему поближе.
Мирран поднялся, покашливая, попросил Джулию снять носки, одним вытер кровь с руки девочки, а вторым крепко перевязал рану. Джулия всхлипывала от боли и ужаса. Когда он закончил перевязку, она несколько раз неглубоко вздохнула и только тогда сказала:
— Я боялась, что вы исчезнете с изменением памяти.
— Нет, — тихо ответил Мирран. — Я — пленник, а не одно из ее воспоминаний. Хотя они могли прикончить меня. Ты очень храбра, дитя. Я… когда-то я надеялся, что у меня будет дочь. Возможно, она была бы такой же, как ты.
Джулия не ответила. Приглядевшись, Мирран понял, что она спит или потеряла сознание. Но дыхание у нее было ровным, а пульс — сильным, поэтому он просто осторожно поправил ее свесившуюся голову, а потом пошел немного прогуляться. Он чувствовал запах соли, а это значило, что они где-то недалеко от моря. Возможно, рядом со Слеем, где Анхивар утратила все человеческое и призвала из глубин моря ангарлингов.
Он оглянулся на Джулию — маленькую фигурку, едва различимую на земле, — и подивился, что она может так безмятежно спать после всего пережитого. Впрочем, и он, будучи мальчишкой, всегда прекрасно спал, несмотря на ушибы, порезы и ссадины.
