– Извини, мам.
– Это несправедливо – оставлять тебя после уроков в первую же неделю! – горячо возмутилась мама. – Но мы забудем об этом, ладно? Мейзи там наготовила прямо-таки гору, и все твое любимое.
У Чарли заранее слюнки потекли.
Они с мамой перешли площадь перед академией и двинулись по переулку, который вел на Хай-стрит. И только когда они уже почти прошли всю Хай-стрит, Чарли заметил, что за ними по противоположной стороне улицы крадется какой-то старикашка.
Впрочем, Чарли мгновенно понял, что это за старикашка. Крался он неубедительно, да и грим с костюмом были ниже всякой критики. Взрослая одежда была соглядатаю явно велика. А из-под потрепанной шляпы шпиона торчали такие ярко-рыжие пряди, что борода по сравнению с ними выглядела несомненно фальшивой.
– Мам, а ты можешь идти чуточку побыстрее? – попросил Чарли. – А то за нами хвост.
– Хвост? – миссис Бон замерла и нервно обернулась. – Кто за нами шпионит?
– Да просто мальчишка, – объяснил Чарли. – Вон он, на той стороне улицы. Ну и дурень, он же и так знает, где я живу. Ему просто нравится шпионить.
– Пойдем, Чарли. – Мама схватила его за рукав и потянула в какой-то темный переулок. – Так получится дольше, но я не выношу, когда за мной шпионят.
Ага, так маме это не впервой, понял Чарли. Ну конечно, она же рассказывала, что вскоре после свадьбы папа начал все время озираться. Но кто же шпионил за ними тогда, спрашивается?
А мама вела его какими-то переулками и закоулками, в которых Чарли в жизни не бывал.
– Я и сама уже сто лет кружным путем не хожу, но тут мало что изменилось. Вот мы и на месте! – выпалила она. Они очутились на соборной площади. – Ах! – Мама прижала руку к груди, как будто у нее сердце замерло при виде громадного собора. – Твой папа, бывало, играл здесь на органе, – приглушенно сказала мама. – Но я не ходила сюда с тех пор… с тех пор, как он… перестал играть.
Мама прибавила шагу, точно хотела поскорее уйти с площади, и тут на пути у них с Чарли, конечно же, оказалась книжная лавка Инглдью.
– А я знаю даму, которая тут живет. – Чарли замедлил шаг и заглянул в витрину. – Давай зайдем?
– Магазин же закрыт, – поспешно возразила мама. – Видишь – табличка висит. – Она потащила Чарли дальше, продолжая на ходу: – Патон побывал здесь прошлой ночью. И притащил целую гору книжек. Вообще с твоим дядюшкой последнее время творится что-то из ряда вон выходящее. Он прямо на себя не похож.
Ого! Неужели дядя Патон все-таки выбрался из подполья?
Мейзи, наверно, высматривала их из окна номера девять, потому что, когда Чарли вошел в кухню, чайник уже грелся на плите, а стол ломился от вкусностей.
– Да какое право они имеют держать тебя под замком целый выходной! – с этим воплем Мейзи чуть не задушила Чарли в объятиях.
– Он нарушил правила, – раздался голос из кресла-качалки у плиты. – Это ему наказка. – И бабушка Бон сурово воззрилась на Чарли. – Мальчик, что у тебя творится на голове? Ты вообще брал с собой расческу?
– Брать-то я брал, – неохотно ответил Чарли, – но мадам надзирательница за нашими прическами не очень следит, а вы ведь знаете, кто у нас надзирательница.
– Лукреция, разумеется, – отрезала бабушка Бон.
Но Мейзи с мамой этого не знали – они хором ахнули.
– Почему мы только сейчас об этом узнали? – воскликнула мама.
– А почему я обязана вам отчитываться? – старуха фыркнула и демонстративно погрузилась в книгу, словно ничего и не случилось.
– Что ж, – сказала Мейзи в пространство, – с некоторыми тут не соскучишься.
Но бабушка Бон прикинулась, будто не слышала этих слов, а потом сделала вид, что ей решительно неинтересно уютное чаепитие со всякими лакомствами, за которое с аппетитом уселись прочие обитатели номера девять, исключая, разумеется, дядюшку Патона.
Чарли хотелось узнать, как там поживает дядя, но бабушка Бон приняла такой ледяной вид, что он смолчал. Еще не хватало новых пререканий! Он решил плотно перекусить, а потом навестить Бенджи.
– Ну и куда ты собрался? – осведомилась бабушка Бон, когда Чарли, выполнив первую часть плана, приступил ко второй и направился к двери.
– В гости к другу, куда же еще, – ответила за него Мейзи.
– А с какой это стати? – вопросила бабушка Бон. – Его обязанность по выходным – проводить весь день в кругу семьи, а не шляться по приятелям.
– Не говорите глупостей, Гризелда, – заступилась за внука Мейзи. – Ну, беги, Чарли.
И Чарли поспешно брызнул за дверь, пока бабушка Бон не изрекла что-нибудь еще. В доме напротив его ждал не только Бенджамин, но и Фиделио. Оба были взбудоражены и с порога потащили Чарли в кухню, усеянную огрызками пиццы, крошками от чипсов и банановой кожурой. Спринтер-Боб вовсю лакомился кусочками, упавшими под стол, но, завидев Чарли, радостно залаял и заскакал вокруг, норовя лизнуть его в лицо большим липким языком.
Чарли с трудом уклонился от изъявлений песьей любви, а Бенджамин, горя нетерпением, тут же приступил к рассказу. Пока Чарли торчал в академии, Бенджи с Фиделио успели сделать грандиозное открытие!
– Вообще-то это Фиделио его сделал, – признался Бенджи. – Помнишь, ты мне подарил говорящую собаку, так вот Фиделио предложил прокрутить пленку дальше и проверить, не записано ли там чего еще. И так и оказалось! Там целая речь!
– А-а-а, так вот вы мне про что утром сигналили! – протянул Чарли. А он-то ломал голову, что друзья такое изображали под окном! – Про собачий хвост!
– А до тебя не дошло? – усмехнулся Фиделио. – Ладно, раскрой уши пошире, сейчас услышишь потрясающую историю.
Чарли придвинул себе стул. Мальчики уже успели выволочь ящик доктора Толли из подвала, а металлического пса поставили посреди усыпанного крошками, корками и кожурой стола.
– Слушай! – Фиделио дернул пса за хвост и, как только знакомый голос начал разъяснять инструкции, потянул его за ухо, чтобы промотать пленку. – Сейчас, сейчас, – добавил он.
И доктор Толли заговорил вновь, но теперь голос его звучал совсем иначе: встревоженно и печально. Чарли навострил уши.
Милая Джулия, – начал голос, – если ты слушаешь эту запись, значит, ты раскрыла секрет моей дорогой девочки – той, которая раньше звалась Эмма Толли, но теперь носит другое имя. Надеюсь, тебе удалось найти надежное место для ящика с надписью «Двенадцать колоколов Толли». Я никому не могу довериться, Джулия. За мной шпионят, подслушивают под дверью, крадут у меня письма, и к тому времени, когда ты получишь это письмо, они украдут мою жизнь. Я знаю. Я и так уже совсем слаб. Я не в силах встать с постели. Враги отравили меня, Джулия, и это мне кара за то, что я сделал с дочкой.
