Итак, слушай мою печальную повесть, и ты узнаешь, как я оказался в столь прискорбном положении. Как тебе известно, я решился отдать нашу маленькую Эмму. Жадность руководила мною. То, что мне предложили в обмен на дитя, было для меня величайшим сокровищем. Они пообещали мне скульптурное изображение моего предка, рыцаря из Толедо, вооруженного острейшим мечом в мире. Мне было велено оживить его. Преисполнившись гордыни, я возомнил, будто и вправду смогу сделать это. О, как я заблуждался! Пять лет я провел в напрасных трудах. Пять лет потратил впустую. Я ученый, а не волшебник. Когда Эмме исполнилось семь, я попросил их вернуть мне девочку. Они ответили отказом, потому что я не смог выполнить задание.
Тут Бенджи вдруг чихнул, и все вздрогнули, как будто чары, навеянные на них напряженным голосом доктора Толли, разрушились. Щелк! Фиделио выключил запись.
– Да, все это, конечно, интересно, – протянул Чарли, – но пока я не возьму в толк, куда он клонит.
– Про отравителей жуть как интересно, – вставил Бенджи.
– Ты, Чарли, дальше послушай! Следующий фрагмент – это да! – воскликнул Фиделио. – Там-то как раз самое главное.
Бенджи и Чарли покорно замолкли, а Фиделио пустил запись дальше, и голос доктора Толли вновь загудел из металлической собаки.
Джулия, они пообещали мне, что я смогу видеться с девочкой, навещать ее. И я подумал, что Эмме будет гораздо лучше жить в любящей семье, с мамой, папой и братом, чем со мной, рассеянным и раздражительным вдовцом. Мы договорились, что в один прекрасный день они объяснят малышке, кто она на самом деле, и тогда девочка сможет совершить самостоятельный выбор и вернется к нам с тобой, Джулия. Я надеялся, что так оно и будет. Но тогда я еще не знал, на что способен Манфред.
Чарли глянул на Фиделио, а тот многозначительно округлил глаза.
– Так это он?.. – робко шепнул Бенджи, но Чарли шикнул на приятеля.
Помнишь ли ты тот день, – продолжал голос доктора Толли, – когда я пришел к тебе в магазин и ты нарядила малютку Эмму в белое платьице и повязала ей красивый бант? Но ты не пошла с нами на соборную площадь. Ах, если бы ты отправилась с нами!
Их было четверо: Блур с женой, его сынок и еще старик. Тогда мальчишке было лет восемь. Они поставили передо мной ящик, и точно, в нем была скульптура. И тогда я взял Эмму на руки и передал старику.
Вот тогда-то все и случилось, Джулия. Все пошло совсем не так, как я ожидал. Когда у нас над головой забили часы, из собора вышел какой-то мужчина. Я тотчас узнал его – это был молодой органист. Из распахнутой двери собора доносилось звучное пение хора. Он поднял руку и воскликнул: «Остановитесь! Так нельзя!»
Он кинулся между нами, и тогда старик ударил его по лицу. Органист толкнул его, и старик рухнул наземь, ушибив голову о каменные плиты. Он закричал от боли. И тут я заметил, что Манфред устремил на органиста сверкающие глаза. Органист закрыл лицо руками и упал на колени.
Эмма заливалась перепуганным плачем, но Манфред перевел свой ужасный взор на меня, и я помимо своей воли передал ему мою рыдающую малютку. Соборные часы пробилиполдень, Манфред взглянул в глаза Эмме, и она умолкла. Она как будто оцепенела.
Я струсил, Джулия, и поступил самым постыдным образом. Я сбежал с площади. Схватил ящик и помчался прочь от собора, петляя по узким переулкам, будто за мной гналась свора демонов.
Позже мне удалось выяснить, что они отправили Эмму в другую семью, но наотрез отказались сообщить мне, в какую именно. Старик после падения остался калекой. А молодого органиста я больше никогда не видел. Я понял, что и он, и моя Эмма попали под чары похуже гипноза: всю оставшуюся жизнь над ними будет тяготеть ужасное заклятие, если я не отыщу способ снять чары. И я нашел его, Джулия. По крайней мере, я верю, что у меня это получилось. В ящике с надписью «Двенадцать колоколов Толли» хранится тот самый звук, который может снять чары с малютки Эммы. Блуры пронюхали о моем изобретении и, конечно, жаждут уничтожить его. Если ты одну за другой нажмешь буквы, из которых складывается надпись, ящик откроется.
– Ага, так вот как он открывается! – обрадовался Чарли.
– Чшш! – Фиделио приложил палец к губам. – Дослушай!
– Да, чуть было не забыл, – прибавил голос доктора Толли. – Зачем им понадобилась моя дочка? Мы с доктором Блуром когда-то вместе учились, и, естественно, я доверил ему эту тайну. Дело в том, что Эмма умеет летать. Правда, летала она всего лишь раз, еще совсем младенцем. Но кто знает?..
Береги себя, Джулия. Пленка кончается. Ко мне в дверь стучат. Прощай.
– Ну, каково? – Фиделио хлопнул себя по коленкам. – Вот так история, а? Потрясающе. Эта девочка умеет летать! Кто бы она ни была.
– Мы с ребятами подумали и решили, что это Эмилия Лун, – тихо сказал Чарли. – А органист…
– Что – органист? – быстро спросил Фиделио.
– Так, ничего, – отмахнулся Чарли. Возможно, молодой органист – это был его отец, но как теперь его найдешь? Он мог подеваться куда угодно. Нет, сначала надо отыскать Эмму Толли, а потом уж я как-нибудь найду папу, решил Чарли.
Фиделио так и рвался в бой. Ему надоело только строить планы.
– Сегодня же надо убрать отсюда ящик, – решительно сказал он. – Теперь мы знаем, что в нем и зачем.
– Да, но за мной опять шпионит этот треклятый Аза! – пожаловался Чарли. – Он сядет нам на хвост – и привет.
– Тоже мне проблема. – Фиделио показал Чарли здоровенный футляр от ксилофона, принесенный с собой. – Папа обещал подъехать и забрать меня. Если вы с Бенджи пойдете в обход квартала, Аза наверняка потащится за вами. Папа приедет минут через десять, так что, если повезет, Аза будет слишком далеко и не увидит, как я загружаю футляр с ксилофоном в машину. А если и увидит, так подумает, будто это просто музыкальный инструмент.
Чарли с Бенджамином единодушно признали, что план лучше некуда. Общими усилиями ящик доктора Толли запрятали в пустой футляр от ксилофона, и Чарли с Бенджи двинулись по направлению к парку. Уже стемнело, но за мальчиками трусил Спринтер-Боб, так что они ничего не боялись. Вскоре они заметили знакомую фигуру неубедительно загримированного Азы, который крался за ними по другой стороне улицы, то и дело прячась за деревьями. Заметили, но виду не подали.
Погуляв по окрестностям минут двадцать, мальчики вернулись домой к Бенджи. Фиделио с «ксилофоном» уже и след простыл.
– Получилось! – торжествующе воскликнул Бенджи.
– Молодчина Фиделио! – с чувством сказал Чарли. – А теперь пойду-ка я домой. До завтра!
