— Быть может в другой раз, Сайрик.
Сайрик посмотрел в глаза Квиксала и почувствовал, словно проваливается в два бездонных колодца безумия.
— Я заслужил свою свободу, — рявкнул Сайрик и извлек свой кинжал.
— Тогда докажи это, — сказал Марек. — Покажи мне чего ты стоишь и я подарю тебе твою независимость. Я помогу тебе свободно покинуть город, если захочешь, и заставлю Воровскую Гильдию считать тебя полноправным членом. Ты сможешь распоряжаться своей жизнью по своему усмотрению.
Сайрик вздрогнул.
— Все, о чем я мечтал, — рассеянно произнес он.
— Но только ты сам можешь превратить свой сон в реальность, — сказал Марек. — Теперь, будь умницей и убей Квиксала.
Сайрик оглянулся на Квиксала и увидел, что белокурый вор теперь держал в руке меч, которого всего пару секунд назад у него не было. Однако, вместо того, чтобы готовиться к атаке, соперник Сайрика стоял в защитной стойке и выглядел очень испуганным.
— Сайрик, убери свой кинжал, — сказал Квиксал не своим голосом. — Разве ты не узнаешь меня?
Сайрик даже не пошевелился.
— Очень даже узнаю. И не пытайся смутить меня, меняя свой голос. Я знаком со всеми твоими уловками.
Квиксал помахал своей головой.
— Это не настоящее! — Сайрик чувствовал, что голос, которым пользовался Квиксал, был ему знаком, но никак не мог сосредоточиться на нем. Белокурый вор сделал шаг назад. — Это иллюзия, Сайрик. Я не знаю, что ты видишь перед собой, но это я, Келемвор.
Сайрик попытался сосредоточиться на имени или на голосе, но думать было очень трудно.
— Ты должен сопротивляться, — сказал Квиксал.
— Он прав, Сайрик, — тихо произнес Марек. — Ты должен бороться.
Но голос Марека тоже изменился. Он звучал словно женский.
Сайрик не двигался.
— Что-то здесь не так, Марек. Я не знаю, что за игру ты затеял со мной, но меня это не волнует. Ты сдержишь свое обещание. — Произнеся это, Сайрик бросился на Квиксала.
Квиксал сделал шаг в сторону, избежав выпада Сайрика, и еще больше удивил вора, сделав несколько шагов назад и приняв защитную стойку. «Это совсем не похоже на Квиксала», — подумал Сайрик.
— Остановись, — сказал Квиксал, отводя в сторону следующий выпад Сайрика. Сайрик воспользовался инерцией своего броска и с силой двинул локтем в подбородок Квиксала. В то же самое время, он перебросил свое лезвие в другую руку и обхватил запястье Квиксала. Затем он ударил руку белокурого вора о стену и заставил того выронить меч.
— С твоей смертью я обрету жизнь, — вскрикнул Сайрик и занес кинжал, чтобы убить белокурого вора.
— Нет Сайрик, ты убиваешь друга! — вскрикнул Марек, и за мгновение до того, как его кинжал достиг плеча его соперника, Сайрик распознал голос Миднайт. Его жертвой был не Квиксал — это был Келемвор.
Как он только мог, Сайрик попытался задержать смертоносную дугу, описываемую его кинжалом. Но было поздно. Клинок вошел в плоть Келемвора.
Келемвор оттолкнул его, и Сайрик рухнул на пол, его кинжал все еще торчал из плеча его жертвы. Воин схватил свой меч и двинулся на вора.
— Прости меня, — прошептал Сайрик, наблюдая за тем, как воин заносит свой клинок для решающего удара.
— Кел, нет! — вскрикнула Миднайт. — Он не видит нас!
Воин замер, затем бросил свой меч. Сайрик отполз назад и на том месте, где секунду назад стоял Марек, он увидел Миднайт. Рядом с ней был Келемвор, из его раны на плече струилась кровь. Лицо воина было мертвенно-бледным.
Переулок начал затуманиваться и исчезать, но тело женщины, которую убил Квиксал, женщину, которую, если бы у него была возможность, убил бы Сайрик, оставалось лежать на своем месте. Под ней растекалась лужа крови. Сайрик смотрел на женщину, пока и она не исчезла из поля зрения.
— Что он видит? — прошептал Келемвор. — Здесь ничего нет.
Миднайт лишь покачала головой.
— Мне жаль, Кел. Я думал, что ты был кем-то еще, — сказал Сайрик, приближаясь к воину.
Келемвор выдернул кинжал из своего плеча, скривившись от неимоверной боли. Пока Миднайт перевязывала ему раненое плечо, он швырнул оружие Сайрика к его ногам.
— Мы должны найти Адона, — сказал Келемвор. — Остался только он.
— Я даже не могу предположить какому испытанию подвергнется он, — произнесла Миднайт, закончив перевязывать рану Келемвора и герои двинулись к лестнице.
* * *
Адон отвернулся от прутьев решетки, отделявшей его от Миднайт и спустился вниз, чтобы посмотреть, нет ли какого-нибудь другого обходного пути, чтобы присоединиться к чародейке на другой стороне преграды. Внезапно он обнаружил себя вглядывающимся в невероятно прекрасное, усеянное звездами, небо.
И все больше разглядывая ночное небо, Адон заметил, что все звезды словно двигались в едином танце.
И вправду звезды находились в движении, перемещаясь по небу с такой скоростью, что представлялись не более чем вспышкой света. Адон закрыл глаза, но звезды остались, продолжая играть в свои игры даже за его закрытыми веками. Адон еще долго смотрел на звезды. Когда он наконец отвел от них взгляд и посмотрел по сторонам, то обнаружил себя лежащим на изящном ложе из роз, и их аромат был тонок и приятен, хотя и заставлял его сердце биться чаще, а голову неметь. Затем Адону все стало ясно — звезды совсем не двигались, двигался он.
Он открыл свои глаза и глянул через край цветочной кровати — его взору предстала дюжина самых прекрасных созданий которых он когда-либо видел. Их волосы словно пылали, а тела были образцом абсолютного физического совершенства. Изумительное ложе Адона покоилось на их усердных плечах.
Присутствие этих созданий успокоило Адона так сильно, что он даже не моргнул, когда его окружила стена огня. Его взор слегка затуманился, и все что он видел было янтарного оттенка. Огонь, не испуская никакого жара, метался по розам превращая их в черные орхидеи, и наконец перекинулся на плоть жреца. Когда пламя поглотило его, он не ощутил никакой боли, ни даже малейшего дискомфорта. Когда он наконец пришел к осознанию своей собственной смерти, которая должно быть произошла задолго до этого момента, то он не ощутил ничего, лишь яркое сияние любви и благополучия, которые текли сквозь его душу.
Как он не силился, он так и не смог вспомнить, что произошло после того, как он разделился с Миднайт в коридоре под замком Килгрейв. Он почивал на своем похоронном костре, переносясь к тому, что могло быть лишь его вечной наградой.
«Но как я погиб?» — подумал Адон, и воздух вокруг него наполнили меняющиеся, прекрасные голоса его хранителей.
— Ты никогда не вспомнишь, — говорили они. — Одна боль заменяется другой, чтобы оберечь тебя от этого.
