Амулет, висевший у него на шее, был единственным и уникальным в своем роде магическим артефактом, созданным стариком исключительно для того, чтобы надежно хранить разум хозяина от посягательств демона, который обязательно постарается проникнуть и вытянуть из него сокровенные тайны.
Томительное время ожидания Савани проходило в весьма унылой обстановке, и чем меньше оставалось до его прибытия, тем мрачнее становились лица ожидающих. Былой пыл таял на глазах. Наконец-то, многие из собравшихся, начали понимать, что встреча с демоном не имеет ничего общего с увеселительными представлениями бродячих артистов, как они ошибочно полагали, хвастаясь недюжинной храбростью, перед раскрывшими от удивления рты сотоварищами, теми, что не присутствовали при первой встрече с силой тьмы, явившейся из огненных недр самой преисподней.
Демон оказался пунктуальным. Не успел еще затихнуть звон колоколов на Главной башне, как волна огня, вырвавшись из стены, залила пещеру ярко-красным светом, а вместе с ней из ревущих языков пламени, выплыло суровое лицо демона Савани. Выражение его глаз ничуть не изменилось, будучи наполненным все тем же глубоким презрением к людям.
— Итак? — металлический голос наполнил собой пещеру, рокотом прокатившись под высоким скальным потолком.
— Мы готовы. — коротко ответил Дарий.
Остальные, как и прежде, в диалог не вступали, их внезапно онемевшие языки не могли даже пошевелиться, чтобы издать хоть некоторое подобие внятных звуков, не говоря уже о членораздельной речи.
— Тогда не будем терять время. — произнёс демон. — Поторопитесь.
Демон растворился, а вместо огненного зеркала в стене образовался глубокий тёмный проем, прикрытый прозрачной, цвета алых рубинов, пеленой, за которой едва угадывался длинный вертлявый туннель, словно лаз, пробуренный в скале циклопическим червём. Леоний, не говоря ни слова, попрощался с отцом, обменявшись крепкими рукопожатиями, и двинулся в путь. Как только он пересек пространственный барьер, разделяющий миры, привычные ощущения заметно изменили свой характер. Тяжелый груз, сосредоточенный на плечах и спине, вдруг, перестал давить, да и сам человек почувствовал невероятную легкость и раскованность в своих движениях. Они показались ему плавными и замедленными, совсем не похожими на те, к которым он привык с детства.
На некотором удалении от входа ему попалось препятствие в виде невысокого гранитного валуна, немного недостающего до пояса, и он, как обычно, напряг мышцы для прыжка, намереваясь перескочить возникшую на пути преграду. Но вместо обычного прыжка произошло то, чего он никак не ожидал. Сам прыжок, конечно, получился, но, не рассчитав его силу, Леоний неожиданно быстро оказался под самым сводом пещеры и, больно ударившись головой, медленно, словно во сне, опустился вниз, весьма ошеломленный этим происшествием. Он недоумевал, каким же это образом ему удалось подпрыгнуть так высоко.
Тем временем демон, узрев заминку, незамедлительно дал о себе знать.
— Поторопись! — прогремел оглушительный голос Савани. — Иначе очень скоро тебя станет значительно больше. Люди не могут достаточно долго находиться в коридорах между мирами.
Леоний услышал недвусмысленное предупреждение и решил прибавить ходу. Пройдя уже больше, чем полпути, он, вдруг, начал ощущать сильную усталость, нарастающую с каждым мгновением, с каждым шагом, приближающим его к дверям в верхний мир. Ручейки пота текли по его лицу и шее, взмокла холщовая рубаха под доспехом, но он продолжал бежать, не смотря на усиливающееся ощущение непомерной тяжести. Бежал вперед, не смея и помыслить об отдыхе, понимая, что даже короткая передышка может стать последней в его жизни. Он чувствовал, как в нем зарождалась сила, готовая вырваться на свободу и разорвать изнутри его бренное тело.
— Быстрее! — гремел демон, впервые для себя опасаясь за жизнь подопечного. — Еще немного и ты превратишься в облако кровавой пыли.
Собрав в кулак последние силы, Леоний рванул к светлому пятнышку, замерцавшему в дальнем конце темного коридора.
Юноша смутно помнил, что из последних сил, собранных в кулак остатком воли, прыгнул на свет и, перелетев через барьер, больно ударился о каменный пол, до крови расшибив ладони и лоб. Наконец-то, мучения закончились, и теперь он был вне опасности, позади алой пелены с противоположной стороны пересеченного им коридора. Уже, сквозь туман, быстро окутывающий сознание, он слышал демона, но разобрать не мог ни слова. Тело отказывалось повиноваться, кроваво-красная пелена заволокла глаза, усталость непосильным грузом давила на отяжелевшие веки, заставляя их смыкаться. Леоний, обессиленный и разбитый, потеряв от изнеможения способность мыслить, провалился в тяжелый безрадостный сон. Силы покинули его.
Его глаза уже не видели, как от распластавшегося на земле безвольного тела отделилась легкая неясная тень, скользнувшая прочь из пещеры, вырубленной безызвестными рудокопами в чреве высокой скалы одного из хребтов Кезанкийской горной цепи.
После ухода Леония, старец Авроний погрузился в глубокий сон, как две капли воды схожий c тем, что испытывал владыка Д'Эвилер, без признаков жизни лежащий в наглухо запечатанном саркофаге.
Противостояние самому себе началось…
Глава VIII Странные компаньоны
Маул пребывал в прескверном настроении. Нет! Он был просто взбешен. Надо же, какие крутые повороты могут встретиться на пути, как ему казалось, неумолимо быстро ведущему к заветной цели. Вмешательство Перри — маленького тщедушного человечка, мечтавшего о горах золота и реках почестей, совершенно расстроило исполнение его планов. Киммериец, надо отдать ему должное, был предельно осторожен, но даже он, с его запредельно развитыми чувствами и дикарскими инстинктами, не смог предвидеть грязного предательства, причем, одного из доверенных людей Короля, в результате чего попался в западню, как лисица в капкан, отложив выполнение своих обязательств на неопределенный срок.
Теперь варвар сидел за решеткой, и в этой истории давняя вражда с Илдизом не сулила ему благоприятного исхода. Как одного из самых ненавистных владыке Турана государственных преступников, Конана очень хорошо охраняли, можно сказать, стерегли как зеница око, дабы не сбежал от высокого правосудия. Естественно, вытащить его голову из-под топора палача, задачей представлялось теперь отнюдь непростой. Маул понимал, что погорячился, когда в разговоре с Саркулом заявил, что потеря варвара, при условии, что таковая когда-нибудь произойдет, не существенна и Конану всегда можно будет отыскать достойную замену. Ошибался он не только в этом. Конан был уникальным экземпляром человеческой породы: сильным, быстрым и невероятно выносливым. Таковых Маулу встречать еще не доводилось, и кроме всего прочего, как весомое дополнение к вышеперечисленным качествам, самой природой он был наделен на редкость острым и изворотливым умом. Только этот далёкий от излишеств цивилизации варвар, мог довести дело до финальной развязки и справиться с предстоящими ему опасными испытаниями. Маул это прекрасно понимал, от того и злился, проклиная Перри, душа которого уже давно бродила по Серым равнинам в своем бесцельном странствии по пустынным дорогам холодной вечности. Смерть предателя — жестокая и мучительная, стала платой за задержку, и единственной маленькой радостью на фоне крупного провала, способной хоть как-то утешить разгневанный разум темного воина.
