Серая Метелка спустилась с угла и вернулась ко мне.
— Прекрасная попытка, — сказал я.
— Нет. Я действовала неуклюже. Она оказалось проворней. Проклятье.
Мы отправились назад.
— Возможно, это приключение все же вызовет у нее пару кошмарных сновидений.
— Неплохо бы, — ответила она.
Растущая луна. Рассерженная кошка. Перо на ветру. Наступает осень. Умирает трава.
Утро неожиданно пришло нам на помощь, и наша маленькая вчерашняя шутка обнаружилась и приобрела еще более ироничный оттенок. Серая Метелка пришла, поскреблась в дверь и, когда я вышел, сказала:
— Тебе лучше пойти со мной.
Так я и сделал.
— Что происходит? — спросил я.
— Констебль и его помощники в доме Оуэна, осматривают то, что сгорело вчера ночью.
— Спасибо, что позвала меня, — сказал я. — Давай пойдем и понаблюдаем. Должно быть весело.
— Может быть, — сказала она.
Когда мы добрались туда, я понял скрытый смысл ее слов. Констебль и его люди ходили взад и вперед, меряли, шарили. Остатки корзин и остатки их содержимого теперь лежали на земле. Только там были остатки четырех корзин и их содержимое, а не тех трех, которые я так хорошо помнил.
— Ого! — произнес я.
— Действительно, — ответила она.
Я оглядел нечеловеческие останки трех корзин и явно человеческие — четвертой.
— Кто? — спросил я.
— Сам Оуэн. Кто-то затолкал его в одну из собственных корзин и поджег ее.
— Блестящая идея, — сказал я, — хоть и плагиат.
— Давай, насмехайся, произнес голос над головой. — Он не был твоим хозяином.
— Прости, Плут, — сказал я. — Но я не могу проявить большую симпатию к человеку, который пытался меня отравить.
— У него были свои заскоки, — призналась белка, — но у него еще был самый лучший дуб в окрестностях. Огромное количество желудей погубили прошлой ночью.
— Ты видел, кто его прикончил?
— Нет. Я был на другом конце города, навещал Ночного Ветра.
— Что ты собираешься теперь делать?
— Закопаю еще орехов. Зима обещает быть долгой, и провести ее придется под открытым небом.
— Ты мог бы присоединиться к Маккабу и Моррису, — заметила Серая Метелка.
— Нет. Я думаю последовать примеру Шипучки и выйти из дела. Игра становится очень опасной.
— Ты не знаешь, тот, кто это сделал, взял золотой серп Оуэна? — спросил я.
— На виду его нет, — сказал он. — Но он, возможно, еще в доме.
— Ты можешь входить и выходить, да?
— Да.
— Пойди, пожалуйста в дом, проверь и скажи нам, там он или нет.
— Почему я должен это делать?
— Когда-нибудь тебе может что-нибудь понадобиться — немного еды, отогнать хищника…
— Я бы предпочел получить кое-что прямо сейчас, — сказал он.
— Что именно? — спросил я.
Он прыгнул, но не упал, а спланировал на землю возле нас.
— Я не знала, что ты — белка-летяга, — сказала Серая Метелка.
— Я не летяга, — ответил он. — Но это часть сделки.
— Не понимаю, — сказала она.
— Я был довольно глупым охотником за орехами, пока Оуэн меня не нашел, — ответил он. — Как все белки. Мы знаем, что надо делать, чтобы оставаться в живых, и ничего больше. Не то что вы, ребята. Он сделал меня умнее. Он научил меня особым вещам, таким, например, как этот полет. Но я кое-чего лишился. Я хочу отдать все это обратно и опять стать тем, чем я был, — счастливым охотником за орехами, которого не волнует Открывание и Закрывание.
— О чем ты толкуешь? — спросил я.
— Я отдал кое-что в обмен на все это и хочу получить обратно.
— Что?
— Посмотри на землю вокруг меня. Что ты видишь?
— Ничего особенного, — сказала Серая Метелка.
— Моя тень исчезла. Он взял ее. И теперь не сможет отдать, потому что умер.
— День довольно облачный, — сказала Серая Метелка. — Трудно сказать…
— Поверь мне. Я-то знаю.
— Верю, — сказал я. — Иначе было бы глупо так волноваться. Но что такого важного в этой тени? Кому она нужна? Какой тебе от нее прок там, наверху, когда ты прыгаешь по деревьям, где ее почти никогда и не видно?
— С ней связано гораздо больше, — объяснил он. — Вместе с ней ушли многие другие вещи. Я уже не чувствую все так, как раньше. Раньше я знал — где растут лучшие орехи, какая будет погода, где находятся леди, когда время приходит, как сменяются времена года. Теперь я обо всем этом думаю и могу вычислить все это, могу составить план, как их выгодно использовать, — я бы никогда раньше так не сумел. Но я потерял все те маленькие ощущения, сопровождающие такое знание, которое приходит без раздумий. И я много раз… думал об этом. Мне их недостает. Я бы лучше вернулся к ним, вместо того, чтобы думать и летать, как сейчас. Вы разбираетесь в колдовстве. Не многие люди в нем разбираются. Я проверю насчет серпа, если вы разрушите заклятие, которое Оуэн наложил на тень.
Я взглянул на Серую Метелку, она покачала головой.
— Никогда не слышала о таком заклятье, — сказала она.
— Плут, существует множество колдовских систем, — объяснил я ему. — Но это только формы, в которые переливается сила. Мы не можем все их знать. Я не имею ни малейшего представления, что сделал Оуэн с твоей тенью или с твоей… интуицией, — наверное, речь о ней, — и с теми ощущениями, которые с ней связаны. Если мы не будем знать, где она и как взяться за дело, чтобы вернуть ее и отдать тебе, то боюсь, мы не сможем помочь.
— Если вы проникнете в дом, я вам ее покажу, — сказал он.
— О, — сказал я. — Что ты об этом думаешь, Серая?
— Мне любопытно, — ответила она.
— Как ты это делаешь? — спросил я. — Какие-нибудь окна открыты? Или двери не заперты?
— Вам не пролезть через мое отверстие. Это просто маленькая дырочка на чердаке. Задняя дверь обычно не заперта, но нужен человек, чтобы открыть ее.
— А может, и нет, — заметила Серая Метелка.
— Нам придется подождать, пока уйдут констебль и его люди, — сказал я.
— Конечно.
Мы ждали и слушали, как снова и снова выражали недоумение по поводу неестественных останков в трех корзинах. Приехал доктор, поглядел, покачал головой, сделал какие-то заметки и отбыл, придя к выводу, что имеется только одно человеческое тело — Оуэна, и пообещав представить письменный отчет утром. Миссис Эндерби и ее спутник заехали по дороге и некоторое время болтали с констеблем, поглядывая на нас с Серой Метелкой почти так же часто, как и на останки. Вскоре она уехала, а останки сложили в мешки, снабженные ярлычками, и увезли на повозке вместе с тем, что осталось от корзин, к которым тоже прицепили ярлычки.
Когда повозка со скрипом отъехала, Серая Метелка, Плут и я переглянулись. Затем Плут взлетел по стволу дерева, перелетел с его верхушки на соседнюю, а оттуда на крышу дома.
