— На этом кристалле опасные знания о человеке, — начал он ровным голосом, — Его внутреннем устройстве и методах воздействия на него. Ты прошел через себя и теперь можешь с помощью этих знаний изменять не только других, но и себя, как тебе захочется. Это новый качественный уровень в науке целительства. Но самое важное, это то, что такие знания могут как исцелять, так и убивать. Убивать очень страшной смертью или порождать смертельно опасных для людей монстров. По пути сюда ты видел, во что вылилась ошибка одного нашего собрата. Он всего лишь хотел немного осчастливить несколько человек — своих друзей. Сделать их немного сильнее, выносливее и быстрее. Он своего добился. Эти полуразумные монстры, которые получились из его друзей в результате воздействия, действительно сильнее, выносливее и быстрее человека. И размножаются с невероятной скоростью. Даже в условиях недостатка пищи. Впрочем, они спокойно поедают своих ослабевших собратьев. Такой ли ценой хотели добиться силы целитель и его друзья? Осознав, чем обернулась его непродуманная авантюра, он не выдержал и сгорел, не вынеся груза беды, которую навлек на людей. Всегда помни об этом. Будь очень аккуратен и ответственен в применении этих знаний. Не применять их, после того как научишься ими владеть, ты не сможешь — слишком велик соблазн и слишком велико могущество этого знания. Но и цену ошибки ты видел на примере этого горе-целителя. Теперь решай. Когда решение будет принято — возьми кристалл в руки и мысленно выскажи его.
Будь я постарше и поопытнее, вероятно, с ужасом отказался бы от этого предложения. Но соблазн новых знаний, да и что скрывать, могущества, которое я использую исключительно во благо всех людей, пересилил во мне слабые доводы рассудка. Я взял кристалл, мысленно произнес: «Я готов принять Знания» и привычно приготовился к приему сведений… Ничего особенного я не ощутил — немножко щекотки под черепной крышкой и все. Потом во мне всплыло знание, что весь объем принятых сведений в свернутом виде разместился у меня в голове, и каждая последующая порция будет проявляться постепенно, по мере усвоения предыдущей. Я положил кристалл на постамент и только отпустил руку, как вдруг ослепительная вспышка резанула по глазам.
Я открыл глаза и тут же зажмурился. Луч солано нагло упирался прямо мне в лицо. Я проморгался, повернулся и увидел… комнату на постоялом дворе, в которой вчера заснул. Я лежал на кровати. Кроме меня в помещении больше никого не было. Вторая кровать была аккуратно застелена, а матрас, на котором спал один из наших парней, свернут и поставлен в угол. Несмотря на открытое окно, было душновато. Судя по положению солано, уже подошло время обеда, а есть и пить хотелось неимоверно, будто я неделю подряд без отдыха, воды и еды разгружал в одиночку океанский купеческий корабль.
Ничего себе сны сняться в пограничьи, удивился я и, прихватив все необходимое, пошел умываться в конец коридора.
По быстрому приведя себя в порядок, я, ни на кого и ни на что не обращая внимания, чуть ли не бегом, спустился в обеденный зал и занял столик в углу. Разносчица подошла, к счастью, быстро и я не особенно раздумывая, заказал уху, двойную порцию тушеных свиных ребрышек с гречей, копченого мяса с соусом и пяток пирожков с яблоками. Немного поразмыслил и добавил в заказ жареную утку. Но первым делом потребовал принести мне большой кувшин клюквенного морса и кружку.
Радость скоротечна в этом мире соланном. Вот и последний пирожок я доедал уже не спеша, всерьез раздумывая, а не повторить ли мне все это на бис? Какое-то чувство сродни интуиции заставило меня обратить внимание на входную дверь. В дверном проеме стояла Свента в белом брючном тренировочном костюме и лучи солано немного сбоку и сзади золотом подсвечивали эту картину явления ангела народу. Я застыл, парализованный этим зрелищем, настолько, что даже не заметил, как Свента подошла к моему столику и села напротив.
— Эй, — вернул меня из транса ее голос, — Где разум обитает твой, о, странник? Неужли в эмпиреях заплутал изгнанник? — весело вопросила она.
— А? — проснулся я, — Что ты говоришь?
— Я говорю, ты прямо здорово похудел после вчерашнего.
— Опять издеваешься?
— Ничуть. Я понимаю. Для тебя такое переживание впервые. Нас то готовят к подобному, а тебя нет. Так что все нормально. Не страдай и не мучайся. Тем более, ты сумел завалить двоих неслабых егерей. А это многое значит, — я поморщился при этом напоминании.
— Все-таки скажи из-за чего все? Я так толком и не понял вчера. Да и ранеными занялся — не до разговоров мне было.
— Да, собственно, из-за пустяка, — в свою очередь нахмурилась она.
— Он тебя оскорбил?
— Нет, но мне показался его тон… — она даже пальцами зашевелила, будто пыталась поймать нечто неуловимое, но близкое, — Ну, не совсем корректным. И смотрел он на меня так, как смотрят на богатенькую девчонку, которая своими дешевыми капризами мешает работать серьезным взрослым людям. Я в том же тоне ответила, что будь он повежливее может я и согласилась бы на его просьбу. Тут один из парней, услышав мою отповедь, не придумал ничего умнее, чем вступиться за честь дамы… Я что, сама за себя вступиться не могу?! Короче, он полез на командира, тот ответил, ему ответила уже я, наши не остались в стороне, его люди тоже и завертелось.
— А почему в зале было пусто? Комнат свободных нет, значит, кто-то должен был ужинать хотя бы в это время?
— А, — махнула рукой Свента, — как только началось — рванули наверх, как крысы. Торгаши.
— Понятно. А знаешь, со стороны мы, действительно, смотримся, наверное, именно, как группа богатых бездельников, которым нечем заняться или нервы пощекотать захотелось. Кареты, прислуга… Да, а что за слуг таких ты наняла? Я не воин, но мне показалось, что они построились в боевую пятерку?
— А, — снова махнула рукой Свента, — Подозреваю проделки папеньки. Я поговорила со старшим. Они пятерка невидимок, которым приказано меня охранять. Нет! Ну, надо было набраться такого коварства, чтобы подсунуть охрану под видом слуг! То-то я в толк никак взять не могла, куда делись телохранители, которые меня в городе опекали эти два года? С теми хоть договориться можно было по-человечески. А эти даже не признались, что их папенька послал. «Вас папенька послал?» — спрашиваю. «Не имею права разглашать», — отвечает с каменной рожей. Я решила съехидничать: «Меня хоть охраняете?», а тот опять свое: «Не имею права разглашать». Да, здесь то, что секретничать? Впрочем, мне и не нужны его ответы — и так все ясно. Ну, папенька! Вернусь — все выскажу!
— Свента. Извини за грубость, но ты ведешь себя действительно, как маленькая капризная девчонка. Он же о тебе заботиться!
