Меж холодных и темных камней остановились.
— Ну и где этот… Встречало? — спросил Зугур, озираясь, но тут откуда не возьмись, возник серой тенью ветерок, смерчик малый, или вихрик, завертелся вкруг путников, засвистал в жухлой траве, захолодил лица.
— Вот и он. — ответил Зугуру Шык, шагнув вперед. Серый ветерок скользнул к ногам волхва, засвистал громче, и все услышали шипящий, жутковатый голос:
— Приш-шли! Вы приш-шли! А врем-мя, врем-мя ух-ходит, торопитес-сь!
— Нам-то чего торопиться, это ж ты, Встречник, наши личины на камни должен набрасывать! — усмехнулся Шык, и добавил: — Вот уж кого не чаял на нашей стороне увидать!
— Ты с-стар, волх-хв? — прошипел Встречник.
— Ну, стар! — кивнул Шык.
— С-сед?
— Сед. — вновь подтвердил волхв.
— М-много з-знаеш-шь?
— Много, много! — теряя терпение, повысил голос старый род.
— Ч-чары х-хитроумные тебе подв-влас-сны?
— Да к чему ты клонишь, Встречник?
— К том-му, что ты, и с-старый, и с-седой, и м-мудрый, и много повидавш-ший, все одно дурень, и дурнем-м ос-стан-неш-шьс-ся! — довольно прошипел Встречник, и Луня с Руной невольно прыснули смехом в ладошки больно уж богово прозвание для Шыка не подходило.
А Встречник вновь заговорил:
— Коли с-сгините вы вс-се, л-люди, как ж-же я-я-то ж-жить с-см-могу? Один-н, один-неш-шенек! Некого будет н-на дорогах-с-скрес-стках-х в-вс-стречать, м-мороки н-наводить, пугать, дурить… Н-нет, н-не с-смогу я-я без-з вас-с… А теперь с-становитес-сь вы трое, к камням, я быс-стро…
Встречник прянул в сторону, вдруг резко вырос, и в его глубинах струящийся воздух обрел черты человечего лика, сумрачного и жуткого. Серые губы зашевелились, и полились шипящие звуки заклятия. Руна всплеснула руками в изумлении — воздух вдруг сгустился, тяжко потек, уродуя все вокруг, а когда Встречник умолк, и морок развеялся, на месте трех камней высились три человечьи фигуры, точь-в-точь Шык, Зугур и Луня. Они чуть дрожали, точно в маревой дымке, поводили руками, беззвучно разевали рты. Шагов с десяти — ни дать, ни взять, живые люди, стоят, говорят о чем-то.
— Да, похожи! — усехнулся волхв, отходя в сторону, потом поклонился Встречнику: — Благи дарю тебе, боже, прости за недоверие мое! Сильно помог ты нам…
Вихрь вдруг свистнул, совсем громко, ветром ударил людям в лица, запорошил глаза сором, прошипел:
— Не в-вам-м, с-себе пом-могаю я-я! В-врем-мя выш-шло, прощ-щайте…
И исчез!
И в тот же миг над серой стеной заобурских лесов появился ярко-красный краешек Ярова лика.
— Утро! День великих испытаний наступил! — торжественно провозгласил волхв, воздев руки, а светлые солнечные лучи уже озарили небо, смыв предутреннюю зелень, высветили бездонную голубизну, заиграли на сером весеннем льду Обура, кольнули людей в глаза.
Луня зажмурился, смахнул с ресниц слезы, а когда открыл глаза, то увидел в небе прямо над ними многоцветное сияние, трепещущее, прозрачное, неясное…
— Небесная Дорога! — Шык, задрав бороду, в великом волнении смотрел на дивное диво.
— Дорога Богов! — подал голос Зугур, ладонью прикрывая глаза от нестерпимого блеска.
— Радуга, а дождя нет! — удивленно прошептала Руна.
— Ары! Ары скачут! — вдруг завопил Луня, единственный, кто отвел взгляд от растущей из небесной бездны семицветной дороги.
И впрямь — по дальнему краю приречной равнины мчалось несколько десятков всадников, но они вряд ли заметили путников — путь их лежал на восход, за Обур.
— Хотел бы я знать, что за нужда их туда гонит? — спросил сам у себя Шык, и сам себе ответил: — Битва Богов, что тут случится, все окрест разворотит, вот и уносят ноги поганцы. Упреждены, однако!
Между тем Небесная Дорога опустилась к самому склону холма. Чудно это выглядело — словно семь прозрачных лучей света или семь полос разноцветной омской ткани, что легче пуха, легли на прошлогоднюю бурую траву.
А потом прямо из ничего возникла сверкающая живым огнем стая больших, длиннохвостых птиц, и воздух вокруг наполнился шорохом и треском, повеяло жаром, замстились, заколыхались заречные дали и поплыли, словно сало по сковороде.
— Яровы Птицы! — Луня прикрыл лицо ладонью от нестерпимого сияния и опаляющего огня, что окружал птиц. А они ровно танцевали над Небесной Дорогой, кружились на месте, взмахивая огромными крылами, разбрасывая вкруг себя искры.
— Красота-то какая! — прошептала потрясенная Руна, но тут сверху, прямо с неба, скатилась к людям Ярова колесница, и девушка вовсе потеряла дар речи от того великолепия, от той величавой соразмерности и вычурности отделки, которой поражало убранство колесницы.
Златые колеса со светиньими спицами, сияющие самоцветы по кругу, горящая желтым пламенем вдоль всего насада насечка, идущие в два ряда узорчатые скамьи с резными спинками — и тоже из сверкающего злата. И длинная златокованная цепь с двадцатью семью колечками по краям. Яр-Птицы тут же ухватились за эти кольца, и путники еле успели побросать в колесницу мешки и запрыгнуть, как колеса повозки Бога Солнца отделились от земли и плавно поплыли по призрачной и прозрачной Небесной Дороге.
* * *
— Приданное-то! Платья-то Рунины! — вдруг спохватился Луня, и чуть не сиганул через резной золоченый насад колесницу — забрать забытый впопыхах у трех камней мешок. Руна взяла мужа за руку, повернула к себе, улыбнулась чуть печально:
— Стараний маминых жаль, конечно, но такая, видать, судьба. Буду я у тебя бесприданницей. Не откажешься?
Луня совсем по-детски шмыгнул носом, неумело обнял Руну, прошептал в самое ушко:
— Да ни в жизнь!
* * *
Земля между тем начал отдалятся, уходить вниз, словно бы проваливаясь куда-то, умалились морочные фигуры на вершине холма, а волшебные птицы все тянули и тянули колесницу ввысь, и жар от их перьев опалял лица четырех потрясенных людей, что в страхе вцепились в скамьи, но и с великим любопытством озирали все, что открылось их взору…
Колесница поднималась все выше и выше.
— Гроза идет! — указала Руна на иссиня-черные тучи, что собирались на закатном, темном краю неба. С земли их было не видно, как не было видно и зубчатых вершин Серединного, но колесница уже поднялась на три полета стрелы, и людям открылся необозримый простор, а небокрай все отодвигался и отодвигался, открывая новые дали.
— Однако, рановато для грозы, особливо в этих краях! — проговорил Шык, прикрывая глаза ладонью и всматриваясь в быстро приближающиеся тучи: — Нет, Руна, не гроза это! Рати Владыки спешат на битву, я чую множество божьих сутей в этих темных клубах. А вот и наши подоспели…
