Лайнерия оглядела мальчика, подмечая особую всклоченность непослушной шевелюры и заляпанный костюмчик — свежие пятна земли, зелени и легкий росчерк чего-то темно красного.
— Надеюсь это не… кровь герцога?
Торми хитро сощурился, поддавшись чуть вперед, будто в желании, чтобы его получше разглядели.
— Я бы не исключал такой возможности, — вкрадчиво поделился он мыслями.
Девочка вздохнула, словно и впрямь допускала такую возможность, и, одарив красноречивым взглядом оппонента, решительно потянулась к чайнику за новой порцией напитка.
— Ладно, ладно. Признаю, ситуация становится все более взрывоопасной и разрушительной, но когда это было не так? Дядя и герцог тоже не особо-то ладят.
— Ну, по крайней мере, у них обходится без тяжких увечий и покушений на убийство при помощи лопаты, — сухо отметил Торми, доставая из стеклянного шкафчика еще одну чашку для себя.
— Хм… я бы не была в этом столь уверенна, но факты говорят в пользу твоей точки зрения. Значит, полагаешь, наша уважаемая госпожа Бильбергия, все же оказалась настолько неравнодушна к герцогу, что с чувством приголубила его лопатой?
— Если честно, не знаю, чем у них там дело закончилось, — стушевался мальчик. — Но намеренья были очевидны. Мое эффектное выпрыгивание из кустов, несомненно, несколько разрядило ситуацию, но лопату мне забрать не удалось, так что… Да и герцог, если что не останется в долгу. Опассноссть витает над домом сииим! — заунывно пропел Торми, отхлебывая чай.
— Ну, хорошо, пошли за Анемоном, — сдалась Лайнерия, отставляя чашку.
— Ты знаешь, где он сейчас?
— Не то чтобы… Просто улавливаю общее направление. Не так уж и далеко к северо-западу. Скорее всего, в одной из таверн на столичном тракте. Часа за два-три дойдем, думаю.
— Прекрасно! Предлагаю отправиться немедленно! — подскочил Торми, явно не желая прибирать посуду.
— Не торопись, — осадила его Лайн и хитро улыбнулась, — На твоем месте я как минимум переоделась бы, прежде чем выходить из дома.
Торми с недоумением осмотрел свой далеко не первой свежести костюмчик и недовольно скривился.
— Если ты считаешь это необходимым…
— Считаю. Вали давай, — безапелляционно вытолкала его Лайнерия.
* * *
В свете багрянца заката все земля и деревья казались облитыми кровью, алый глаз солнца уже коснулся края горизонта и подкрашивал клубящуюся завесу облаков всеми тонами красного и золотого. Две тонкие колеблющиеся фигурки лилово-черными тенями скользили над плотно-утоптанным полотном тракта. Со стороны восхода розовото-фиолетовое небо, несмело подмигивающее первыми звездами, стремительно заволакивала темная и косматая дождевая туча с яркими зигзагами молний.
* * *
Закат сменился призраками ночи, и высокочтимый дом Арахуэнте погрузился в меланхоличную темноту, равнодушную к страданиям и душевным тревогам молодой девушки, разглядывающей себя в зеркале, в густых тенях. Ее горящий взор потух, превратившись в тлеющие искорки, отзвуки живого огня, что полыхал в груди неистовым пламенем.
Еще недавно Тея и помыслить не смела, что сможет обуздать гнев, заполнявший ее до краев, готовый вырваться на свободу от любого чиха, что уж говорить о несдержанном потоке язвительных замечаний, коими в самое сердце обстрелял ее неожиданный гость, полный непомерной гордыни, чувства превосходства и желания унизить стоящих по статусу ниже него. Но… в самый последний момент, когда черенок лопаты должен был вот-вот соприкоснуться с телом жертвы, стремящейся поспешно скрыться в кустах жимолости, Тея вдруг осознала всю важность своего положения в этом доме. Положения, которого она не должна была лишаться ни при каких условиях. И которое, как она верила, приближало ее к той единственной цели, ради которой и состоялся приезд в Феланду. В город апельсинов, теплых ветров и цветочных запахов, разлитых в воздухе, подобных гречишному меду и терпкой сладости вина. Именно в тот момент, когда кара должна была свершиться и Те-Лу, бог мести, откликнулся на горячий призыв, Тея с небывалой ясностью узрела истину — один неверный шаг и ей снова придется начинать все сначала. Она не могла позволить герцогу разрушить свои планы, превратить в ничто усилия, перечеркнуть ожидания. Какую бы неприязнь она к нему не питала, назвать ее ненавистью и предаться ей всецело, было нелепо и глупо. Посему Тея остановилась и опустила лопату возмездия, ловя на себе разочарованные взгляды странной белокурой троицы, увязавшейся за преследовательницей и ее обреченной жертвой. Напустив на себя неприступный вид, девушка попыталась изобразить всю глубину достоинства и важности, что внушал окружающим образ Мазахаки, и, развернувшись, удалилась, так и не причинив герцогу никакого вреда.
Тея выкинула из головы невеселые мысли, порожденные событиями дня, и встала из-за туалетного столика. Окинула скептическим взглядом комнату явно не предназначавшуюся для прислуги — размер и обстановка наводили на мысли о том, что все подбиралось тщательно и со вкусом, без намека на стесненность средств и ограниченность фантазии, уверенной в себе женщиной. Девушка все гадала, в чью же комнату ее поселил Анемон, но особо не заморачивалась — долгое пребывание в доме, пусть и не лишенное привлекательности, не входило в ее планы. Еще один взгляд в зеркало окончательно вернул ей хорошее расположение духа — избавиться от неудобного длинного платья, ненужных очков, уродливого парика и слоя грима на лице было приятно. На всякий случай девушка закинула свой верный топор за спину, встряхнула привычно подвязанными хвостами темных волос и выглянула в темнеющий коридор.
Следовало воспользоваться отсутствием в доме Лайнерии и ученика Анемона, и приступить, наконец, к выполнению первоначальной задачи. Все же в Лайн было нечто пугающее, отчего Тея начинала чувствовать себя неуютно в ее обществе и забывать истинную цель своего местонахождения на территории особняка. Ну, а поскольку дети оставили записку, в которой написали, что ушли искать Анемона, за них можно было не беспокоиться и скоро не ждать. Если герцог и с господином Арахуэнте, хотя бы вполовину столь нетерпим в общении как с ней, то найдут они его далеко не сразу.
Оставались еще, правда, сам герцог, его сестра и слуги. Но Розмари утомившись за день, удалилась почивать пораньше, а остальным был предложен чай по особому рецепту Драцены с милым и подкупающим названием «Бай-бай».
Прихватив свечу из насыщенно желтого воска, Тея выскользнула в коридор утопающий в неверных ночных тенях, и, прикрывая свет ровного пламени ладошкой, прислушалась к тишине. Абсолютной и глубокой, если бы шелестящий шум весеннего ливня не доносился сквозь оконное стекло, а редкие вспышки молнии не сопровождались грохотом, от которого душа поспешно пряталась в районе пяток. Это напрягало. Она привыкла знать, откуда дует ветер, и было бы лучше слышать голоса обитателей дома, чтобы ненароком не нарваться на одного из них, а имеющиеся звуки могли бы заглушить не только тихую поступь проснувшегося ребенка, но и уверенный приказ представиться. Такая встреча могла вылиться в погоню: без личины госпожи Мазахаки она была здесь незваным гостем и вряд ли могла рассчитывать на теплый прием. Решение заняться ночными поисками в своем истинном облике стоило Теи недолгих размышлений. С одной стороны образ Мазахаки ее защищал, давал право находиться в стенах этого обиталища, но с другой — был более уязвим. Если станет известно, что госпожа Бильбергия шарится ночью по дому что-то выискивая, то ее, само собой, выпрут, и второго шанса не дадут. Так что следовало провести разведку будучи именно Теей, чтобы тень подозрений не упала на уважаемую домоуправляющую, и в случае неудачной вылазки, можно было опять вернуться в дом и… «заняться своими прямыми обязанностями!» — мысленно передразнила девушка герцога. Интересно, что лично его прислуга о нем думает? Это какое нужно иметь терпение, чтобы вынести такого господина, потакая его прихотям и желаниям, и не возненавидя его при этом? Недолго побывав в шкуре прислуги для этого высокородного выскочки, Тея теперь питала далеко не лестные чувства к нему, и втайне надеялась, что ситуация ее ночных происков может оказаться таковой, что она будет вынуждена применить топор для устрашения объекта своей неприязни.
