— И почем, — строго добавил ее личный помощник, стоявший неподалеку у подоконника.
Отчаянно, как загнанная в угол крыса, Герман Аксаков пробежался глазами между нами и начал бормотать:
— Мне угрожали, меня заставили… Я не хотел…
Ну почему они все начинают одинаково?
— Что ты врешь! — рявкнула княгиня. — Подставить меня решил? Мало я тебе всего дала?!..
Темные воды за окном, всклокоченные ветром, сейчас, казалось, бушевали не меньше, чем хозяйка поместья, с чьих ладоней сорвался мощный поток пламени и полетел в племянника. Он нервно отскочил за диван, прячась от ее гнева.
— Они заплатили! Много заплатили!
— Кто они? — мигом уточнил Петр Алексеевич.
— Зимины…
В голову нерадивого родственничка сразу понеслась новая струя пламени, делая его еще сговорчивее, и слова щедро полились по гостиной. Оказывается, владельцы финансовой группы “Интегра” захотели нажиться на бизнес-секретах конкурента и нашли для этого подходящий кадр, готовый продать за деньги что угодно. А ведь бабушка вытащила его практически из долговой ямы, куда он рухнул, прокутив все свое наследство. Помогла обустроиться в столице, дала должность директора экономического развития в “Империи” — и в этом он преуспел, активно развивая свой бездонный карман.
— Какая черствая неблагодарность, господин, — подала голос Вэл в моей голове. — Может, зря она его спасла?
Конечно, зря. Родство не гарантирует порядочность.
— Ты только послушай, — возмутилась княгиня, перехватив мой взгляд, — у них там уже, оказывается, план есть! Уже весь наш банк на части поделили! Ждут твоей и моей смерти со дня на день!..
И тут ничего удивительного: этого полстолицы ждут.
— Я все рассказал, больше ничего не знаю! — судорожно выдохнул Герман Федорович. — А теперь отдайте мою дочь!..
— Приведите ее, — приказал я спокойно стоящему в углу дворецкому, в любой момент готовому подать гостю чай или запустить ему в головы потоком магии. Слуги в нашем поместье были образцовыми.
Кивнув, он удалился, и гостиную тут же окутала неуютная тишина. В воздухе пахло паленым. Больше не пытаясь поджарить, бабушка сурово сверлила глазами племянника. Он затравленно втягивал голову в плечи и ловил каждый звук из коридора. Вскоре там послышались быстрые шаги. Дверь со скрипом распахнулась, и в гостиную вбежала Карина, заметно раздобревшая в талии — жаловаться на плохое питание ей явно не приходилось. В первый миг ее взгляд замер на мне, затем соскользнул на бабушку, которая ей была двоюродной, затем на своего отца. А затем в ее глазах появился злорадный блеск — похоже, как-то неправильно истолковала ситуацию, решив, что вся эта толпа собралась здесь исключительно для ее спасения.
— Бабушка! — сестрица бросилась к княгине, картинно заламывая руки. — Он меня удерживал! — она выразительно махнула на меня. — Силой!
— Помолчи, — сухо осадила ее бабушка.
Ничего не понимая, Карина растерянно захлопала ресницами, а потом на всякий случай отскочила за спину отца.
— Как ты знаешь, — холодно заговорила княгиня, вновь ткнувшись глазами в племянника, — я обещала твоему отцу, что позабочусь о тебе. И позабочусь, на улицу не вышвырну…
Вот только, несмотря на смысл сказанного, прозвучало это весьма зловеще.
— Сейчас же возвращаетесь домой и пакуете вещи, — тем же тоном продолжила хозяйка ситуации. — И чтобы к утру тебя и твоей семьи в столице не было! Отправишься в Юргу директором филиала.
— Это где? — с ужасом выдохнула Карина.
— В Сибири, — подсказал я.
Герман Федорович промокнул выступившие на лбу капли пота. Это тянуло на настоящую ссылку: городок был крошечным по меркам столицы, и филиал там совсем заштатный.
— Ослушаешься, — пригрозила княгиня, — останешься в столице, выступишь против меня или моего внука, и я лично превращу твою жизнь в ад…
Родственничек схватился за спинку дивана, словно опасаясь упасть.
— Ваша бабушка пугает даже меня, хозяин, — с восхищением выдала Крис в моей голове.
— А в моем завещании будет еще один пунктик, — княгиня явно решила его добить. — Твое содержание после моей смерти будет уменьшаться пропорционально уменьшению стоимости акций банка…
Слушая, я достал из кармана маленькую черную книжку с золотыми углами и, пролистав, вычеркнул строчку.
“18. Аксаков Герман”
— Так что благополучие “Империи” в твоих интересах! — жестко подытожила бабушка. — А теперь уйдите с глаз моих. И чтобы больше никогда…
Заглушая последние слова, с улицы донеслись бешеный рокот моторов и звуки выстрелов. Мы все разом повернулись к окнам, выходившим на парк перед усадьбой. Яркие движущиеся огоньки будто разрывали ночной мрак — далекий свет множества фар с каждой секундой все больше приближался. Протаранив ворота, снеся шлагбаум, к дому неслись военные грузовики, ломая зелень, давя клумбы, сбивая мраморные статуи и разъезжая огромными шинами аккуратно выложенные тропинки. Солдаты в них, вскинув оружие, расстреливали, разметывали охрану поместья, пытавшуюся их остановить. А на волнах залива за нашими спинами с рокотом появилась пара военных катеров — видимо, на тот случай, если бы мы захотели сбежать по воде.
Автоматные очереди из грузовиков грохотали все ближе. Казалось, еще немного — и они полетят в освещенные окна нашей гостиной.
— Господин, вам здесь опасно находиться, — озвучила возникшая рядом Вэл очевидное.
— Куда вас проводить, хозяин? — следом заявилась и Крис.
Карина, сориентировавшаяся быстрее всех, первой кинулась в ненавистный подвал, как в самое любимое место на свете, как в модный бутик, где проводится распродажа. Мы все поспешили следом. Подвалы усадьбы по качеству не уступали подвалам-бункерам банка “Империя”, так что скрыться внутри было достаточно надежно. Спускаясь по лестнице, бабушка прижимала к уху смартфон и громко докладывала ситуацию императору, который, несмотря на поздний час, принял вызов мгновенно. Естественно, сюда подтянутся и Охранка, и войска империи — та часть, которая не здесь — но не сразу. Сейчас же счет шел даже не на минуты, а на секунды.
Спустившись в подвал, мы свернули в комнату охраны. Одна из стен здесь была густо завешена мониторами, куда поступали изображения с камер, установленных по всему поместью. Часть экранов уже не показывали ничего — их камеры разбили. Другие же еще работали, давая обрывками картину происходящего. Подъехав почти вплотную к дому, грузовики взяли его в полукольцо и остановились. Солдаты оперативно рассыпались по территории, прячась за техникой, деревьями, беседками — расстреливая остатки нашей охраны, которая сейчас пыталась прорваться к усадьбе.
— Это что все нам? — пробормотал Петр Алексеевич, усиленно всматриваясь в мониторы.
Кое-где среди зелени парка мелькали бойцы с переносными ракетными установками в руках. И чего мелочиться? Сразу бы скинули на нас бомбу.
— Какой гад посмел?.. — процедила бабушка.
Я молча показал на один из экранов, где довольно скалился генерал Зарецкий, словно готовился провести тут военную кампанию, за которую ему повесят очередную медаль на грудь. Рядом, аж сияя, топтался его сынок.
Совсем скоро автоматные очереди на улице смолки, и поместье окутала гробовая тишина. Генерал неспешно поднял громкоговоритель, который держал в руке, и поднес ко рту.
— Это не нападение на ваш дом, — изрек он. — Единственное наше требование — честная дуэль между князем и моим сыном. Прямо здесь и сейчас.
Я подавил невольный смешок. Ага, в окружении солдат и под прицелом. Отцовская забота — отличный предлог для беспредела.
— Выходите из дома с поднятыми руками, — добавил генерал.
— Да, — с сарказмом бросила бабушка, — чтобы им удобнее было нас расстрелять!
Конечно, это не нападение на наш дом. Это больше похоже на государственный переворот.
— Даем вам минуту, — сообщил генерал и отложил громкоговоритель в сторону, что как бы намекало, что переговоры окончены.
Однако не прошло и тридцати секунд, как ракетный залп снес левую башенку усадьбы. Здание содрогнулось от яростного грохота, словно стены взорвались — все разом. Камни полетели на землю, густо засыпая ее крошкой и обломками. Несколько камер разбились, и часть горевших экранов поглотила чернота, будто ослепляя нас, лишая глаз.
