Алексей забрал перстень и быстро вновь поместил его впереди женщины на освещенном фонарём с ближайшего столба месте. На сей раз Татьяна заметил его. Подняла. Развернула, прочитала записку и огляделась по сторонам. Улица была безлюдной. Женщина принялась под светом фонаря рассматривать камень в золотом перстне — это был приличных размеров сапфир чистейшей воды. Надела на свой палец и удивилась, что перстень оказался ей впору.
Появилось некоторая толика удивления и у Алексея, но он сразу понял, что его чувство всеведения указало именно эту потерю также и по той причине, что перстень по размеру подходил Татьяне. Несомненно, в этот день много чего люди теряли, но из всего множества был выбран самый подходящий вариант.
Настроение Алексея заметно улучшилось. И вдвойне, когда он обратил внимание на то, что женщина свернула вдвое-втрое бумажку с надписью «Дарю на счастье тому, кто найдёт!», и бережно уложила её в свою сумочку. Понял, что она оставлена ею бы свидетельством того, что перстень ей достался честным путём и не будет никому отдан. О том сказало ему его прозорливость чудодея.
Глава 10. Какая жизнь, такие песни
Эта идея пришла ему во время прослушивания одного из монологов юмориста Михаила Задорнова (увы, в записи, ибо он уже давно умер). Юморист обозвал «выкидышами» певцов «фабрики звёзд».
Алексей посмеялся и подумал: «А ведь верно! Талантливых певцов там днём с огнём искать нужно. Да в обычной жизни каждый второй поёт не хуже».
Он вспомнил, как примерно год назад зашёл к приятелю, который работал в одной мелкой фирме. Там было застолье — отмечали день рождения одного из сотрудников. Оно ему запомнилось тем, что тогда упросили спеть уборщицу тётю Нюру. Да долго отнекивалась: мол, и в годах я, и болела недавно, не совсем оправилась ещё. Но спела, спела всего один куплет, но — как! Голос был удивительно звучным, полным, красивым и удивительно душевным. Никогда он не слышал лучшего исполнения этой песни…
Расспросил своего приятеля и узнал, что уборщица всю жизнь прожила в колхозе, работала дояркой, пела только среди своих, во время вот таких застолий.
Вспомнил, что он тогда подумал, это как раз тот случай, когда настоящий талант не получил своего применения, пропал втуне…
«Втуне?..» Алексей обратился к своему ясновидению и скоро узнал, что тётя Нюра ещё жива и даже работает всё в той же фирме. Уборщицей.
Он поискал ещё столь же неизвестных людей, имеющих приятные голоса, но которые так и остались неиспользованными.
Затем Алексей отыскал в Москве музыкальную студию, явился к её владельцу Илье Клёвину с необычным предложением. Договорился с ним, что до определённого момента всё останется в секрете от широкой публики. Илья Клёвин сначала просто онемел, услышав, чего именно от него хотят. Глядел недоверчиво, хмыкал, но постепенно проникся идеей, подкреплённой значительной суммой денег, в какой-то степени даже загорелся ею и принялся с энтузиазмом претворять в жизнь…
Алексей вручил ему список имён с фамилиями и адреса людей, которых следовало найти и заключить с ними контракты. Одно из условий — никакой утечки информации на сторону, пока Илья Клёвин не получит на то разрешения. Затем должны будут сделаны видеоклипы песен. Одну-две-три от каждого желающего, по реальным возможностям каждого.
Алексей ненавязчиво, но твёрдо, несколько раз сообщил, что лично никого не знает, слышал о них от своих знакомых, и только. Например, тётя Нюра год назад сказала, как ему говорили, была способна спеть куплет-два, не больше. Вряд ли сегодня ей больше по силам. Годы и здоровье не те. И прочие примерно такие же.
Илья Клёвин ухмыльнулся:
— Если она даже одну строчку за раз споёт — мы потом смонтируем по строчке всю песню. В принципе я по словам могу собрать песню так, что никто и не заметит. Правда, мороки будет больше, но в принципе это возможно. Да чего там говорить, у нас немало таких певцов со «сборными» песнями! И среди них очень даже известные, которые, как говорится, у всех на слуху. Хороши они только в видеоклипах или при исполнении «под фанеру».
— А эти, о которых я говорю, никогда на сцену не выходили. Хотя петь им перед большими залами не придётся, но и даже небольшое количество сотрудников вашей студии могут их смутить.
— И сие не большая проблема. Учтём индивидуальную психологию каждую. Создадим им необходимую обстановку с соответствующими декорациями, чтобы они расслабились, чувствовали себя нормально. Кому-то коньячок или шампанского нальём, разговорим, — забудут про всякие свои комплексы.
— Они вообще не из богемы, не из артистической среды. Подозреваю, что и одеваются они не должным образом.
— А это вообще пустяк. Как показал мой опыт, если имеется главное, то и всё остальное пройдёт гладко. А главное — какие-то голоса — у них имеется, как я понял из ваших слов. Так же?
— Да, это так. При своих, в домашней обстановке, они поют неплохо.
— Тогда особых проблем не вижу, — заключил Илья Клёвин. — Всё можно сделать.
— Хорошо, начинайте. Наймите декораторов, стилистов, портных, психологов и всех, кого сочтёшь нужными для реализации идеи. Не торопитесь, но поспешите. Конечно, не в ущерб качеству.
Время от времени в дальнейшем Алексей посещал студию, наблюдал за творческим процессом. Потом просмотрел вместе с Ильёй Клёвиным все созданные клипы уже в готовых вариантах. Наиболее его впечатлила Анна Мешкова, которую он раньше знал как тетю Нюру. За сердце тронул её чарующе приятный бархатный тенор в хорошо знакомой ему песне «Самара-городок»:
— Милый скажет: «До свиданья». Сердце вскинется огнём,
Всё тоскует и томится всё о нём, да всё о нём.
Ах, Самара-городок! Беспокойная я,
Беспокойная я, успокой ты меня!..
Может быть, по той причине, что жил он именно в Самаре-городке, который давно стал мегаполисом с миллионным населением.
Понравился и мужественный голос Павла Малышкина, поймал себя на том, что ему захотелось подпевать его словам из песни:
— Казаки, казаки! Едут, едут по Берлину наши казаки…
Сильные чувства в Алексее пробудила песня, которую он лишь однажды слышал в юности
