Время не ждет.
Пять дней форы, где примерно сутки сразу минусом уходят на дороги и подготовительные работы. Небо за это время успело посмурнеть наливаясь серостью и заволакивая небо непролазными лоскутами из косматой ваты облаков, воздух резко просел по температуре, еще не уходя в минус но заставляя краснеть носы и уши при порывах уже не ласкового, а скорее злого ветерка.
Осень. Вернее северное предзимье, когда листва на деревьях за неделю из радующей изумрудной шапки превращается в красно–желтую огненную массу шелестящего моря взметаемого ввысь с земли мощными рывками порывистых ветров.
Цок–цок затюкали лошадки подковками по дорожкам и тропкам, мы уходили на северо–восток, встречать гостей, меняясь лицами в тон серому небу предвестнику долгой зимы.
Первым пунктом нашего рандеву была излучина реки Быстрой, что причудливым изгибом выбивала удобный брод меж двух вершин покатых холмов, где по нашим прикидкам должен был форсировать водную преграду один из стальных кулаков мятежных рыцарей. Добрались собственно без приключений, вампиры раскинулись широким дозором, задолго предупреждая нас о конных разъездах противника. Лошадок стреножить, лопаты в зубы и аккуратненько приподнимая дерн, дабы возвернуть его потом на место, квадратно гнездовым способом закладываем целую гирлянду статичных кувшинов бомб, так как готовые плетения насыщать не рекомендовалось из‑за способности бестиаров нутром чуять магические эманации. Это кстати было самым слабым звеном плана, я доподлинно не знал всех способностей борцов с нечестью, а потому приходилось рисковать, а риск дело слепого случая, слишком большая градация переменных и не постоянных, однако же и пути назад больше нет.
* * *
Теус Ван Корс был из древнейшего, но как это обычно и водится беднейшего рыцарского рода восточных земных наделов, что в графстве Реуса. Будучи еще молодым безусым оруженосцем, он, частенько начищая до блеска сапоги своего протектора рыцаря, с потаенной тоской и темной патокой зависти в душе посматривал на земельную аристократию баронов.
В четырнадцать лет, Теусу уже с топором и щитом на спине, пришлось лезть по лестнице на крепостную стену одного из дворцов Халифата, лишь для того, что бы подтвердить свое право на титул и заработать на покупку рыцарских шпор. Ибо его фамильные шпоры, заложил ростовщику еще его отец, дабы купить младшему сыну пегую доходягу лошадку, так как рыцарь без коня не рыцарь.
И вот где справедливость спрашивается? Он с измальста проливающий свою кровь и пот, вынужден был мыкаться по гарнизонам и казармам, в то время как, по сути, на голову меньше родом земельники бароны и даже мелкопоместные сквайры, набивали пузо день ото дня жирея и богатея, в то время как верные воины короны закладывали последнее, что имели за душой.
Конечно, он поддержал восстание, конечно человек служивший родине не один десяток лет, не мог не мучаться душой от свершаемого. Но и жить прежней жизнью, не в состоянии прокормить себя и свою семью, он больше не мог.
Сегодня здесь и сейчас много было таких. Кто‑то, как и он был потомственным рыцарем, кто‑то только начинал династию, получив рыцаря дослужившись чином и рангом в рядах армии, а кто‑то…
…Ван Корс поморщившись, сместил взор чуть в сторону, где во главе колонны обособленной группой в количестве пяти человек, гарцевали на своих красавцах тяжах, закованные с ног до головы бестиары.
Вот именно их Теус и не понимал. Чем руководствуются магистры ордена? Неужели у ордена земель мало? Или может чинами и званиями, кого король обидел? Все у них есть. Этот орден и его члены братства никогда не испытывали нужды ни в чем, однако же…
— Сер Ван Корс. — Один из бестиаров повернулся в седле, обращая свой взор на командира их экспедиции. — Мы уже битых пол дня смотрим на эту поганую речушку и все никак не перейдем брод, в чем задержка?
— Не стоит пороть горячки. — Теус был опытным солдатом и вполне заслуженно командовал восточным трех тысячным корпусом мятежников, а потому не спешил форсировать события, так как уже успел в мелких стычках, за летнюю компанию, по достоинству оценить выучку и мастерство северных воителей легионеров.
— Боги небесные! — Вскинулся еще один бестиар, запрокидывая голову и глухо смеясь за глухим забралом своего шлема. — Мы в сопровождении трех тысяч солдат, идем на соединение с западной группировкой войск, поддерживаемые с севера армадой пиктов, стоим и боимся перейти ручеек, потому что наш бравый командующий не желает горячиться! Полноте сер рыцарь! Север уже наш и только глупцы бы полные, осмелились в этом мире бросить вызов нашей силе!
— Переправляемся. — Лаконично и несколько зло бросил Теус адъютантам, сорвавшимся с места в карьер, дабы разнести воинству на привале начало маршевых действий.
* * *
Я находился южнее речного плеса, на котором шла переправа мятежников примерно в трех километрах пути, так как только отсюда я мог через подзорную трубу в безопасности наблюдать за сим несколько устрашающим действием. Армия неприятеля, вернее один из её кусков, подошел, прогнозируемо в срок данным моей разведки.
Вампиры в этом плане отрабатывали на все сто процентов, быстрые, незримо неуловимые, действующие группой с бонусом мыслеречи в своей стае, они легко путали следы и оставались невидимыми для передвигающейся громады военной машины.
Ну что ж время пошло. Пешие, конные, с караулами и разъездами, но потихоньку переправа шла своим чередом, кто бы не командовал этой группировкой войск, он не торопился, не растягивался, делал все по уму и с расстановкой, даже вечно отстающий обоз фуражистов не бросил, поджидая его и выставляя отряды охранения.
Впрочем, это даже на руку, все же не хотелось бы оставлять в тылу пусть даже и малый воинский контингент мятежа.
Время медленными песчинками растянулось в вечность, оставляя меня с моими мыслями наедине, так как для финального стрижка картины, мне здесь более никто не был нужен, а потому телеги уже как сутки укатили в противоположную сторону, к условному месту следующей диспозиции врага.
Время ожидания и нервов натянутых струной, хорошо хоть бутербродов набрал с запасом, так как доподлинно известно, ничего так не успокаивает организм как забитый до отказа вкусняшками желудок.
Укрывшись от ветерка между двух кочек, поросших высокой и уже пожухлой, сухой травой, тупо пялился на бегущие по небосводу облака, думы думая, о судьбе, о жизни своей молодецкой удалой.
Что вообще меня ждет? Ведь когда‑то это все закончиться, когда‑нибудь я смогу быть не в центре каких то событий? Просто быть, не встревая, не попадая и не получая целой вереницей чехарду немыслимо нелепых событий.
