Если он читает память и знания Сергея, как открытую книгу, то и Стаса он считал тоже полностью. Эх, жаль, не могу я князя расспросить о наболевшем про моего телохранителя, ибо не уверена, что правду скажет. Рука на моем плече сжалась чуть сильнее, потом покинула его. Стас нервничает?
Вернулся тот парень из охраны, который уходил в дом по поручению Стаса, и сообщил, что прибыли рабочие.
— Вот, кстати, — обратился Стас к князю, — и ваши подопечные приехали. Можете заняться организационными вопросами ремонта…в общем-то это были обязанности Сергея.
— Да неужели? — усомнился князь голосом Серого, но поднялся с места. — Надо полагать что мы закончили беседу? И все условия были озвучены?
— Если что-то и забыли, то список еще открыт, — вставила я, понимая, что в голове сейчас просто каша и вряд ли мы могли все продумать…было у меня некое смутное подозрение, что что-то упустили мы со Стасом из виду, но вот что?
Эдуард в теле начальника охраны хмыкнул, но отвесил учтивый поклон, и направился в сторону дома. Стас же занял место рядом со мною и, дождавшись, когда фигура Сергея скроется из виду, наклонился ко мне поближе и произнес доверительно:
— Карина, есть предложение как решить проблему под именем «Ольшанский».
— А что ты подразумеваешь под словом проблема в сочетании с этой фамилией? — подозрительно спросила в ответ, вытягивая ноги под столом.
Подняла голову к небу, как хорошо…утро, солнце, птички поют и покой…что еще нужно для счастья? Эх, мужиков бы в доме поменьше было, вообще была бы красотень!
— За ним ведется наружное наблюдение…я не могу тебе раскрыть всей информации, — бросила в его сторону скептический взгляд, мол, зачем туман наводить-то. — Так вот, могу с уверенностью сказать, что он ищет тебя.
— И черту лысому понятно, что ищет, — буркнула, вспомнив о погроме в квартире.
— Хм, как бы тебе объяснить-то…в общем, ведется операция по поимке Ольшанского на живца, так сказать.
Ну, я так и знала, что мне обязательно утро испортят…
— А кто этот доброволец? — посмотрела на Стаса широко открытыми глазами. — Неужели вы рассмотрели все кандидатуры и остановились таки на моей, а? О, только не надо говорить, что ты был против…кто тебе поверит.
Грустно и печально, что Стас смотрит на меня осуждающе.
— Что? А как по-твоему я должна реагировать? Радоваться и обещать, что лягу под него, как только вам заблагорассудится? Может вы еще и позы мне подскажите, которыми удастся его разговорить?
— Карина, что ты несешь? — возмутился наконец Стас, побагровев лицом.
— Я что несу? Правду несу в массы, а что же еще? Слушай, все, хорош уже меня за нос водить, — устало закрыла глаза, чувствуя, что начинают трястись не только руки, но и колени. — Я догадываюсь, что сейчас ты предложишь мне включить телефон и ответить на звонок Гада, как только он его соизволит сделать, договориться о встрече…вот скажи, какой мне резон с ним договариваться? Между прочим, Ольшанский далеко не дурак, и поймет, что на встречу приду не одна. И что тогда?
Стас молчал какое-то время и, когда открыв глаза, посмотрела на него, то увидела не менее озабоченное и расстроенное лицо мужчины.
— Рина, милая, пойми меня правильно, — тихо заговорил он, проведя рукой по волосам, — я на службе. Задание есть задание…если бы при других обстоятельствах мы с тобой встретились… но сейчас важно доказать, что Ольшанский преступник и вор, посадить его надолго и далеко. Если этого не произойдет, то в первую очередь пострадаешь ты. Я догадываюсь, почему он так упорно тебя ищет. Ты сделала его банкротом, свергла с пьедестала олигарха… и, — многозначительный взгляд в мою сторону, — что-то тут еще есть. Полагаю, либо желание отомстить, либо…
— Ну, говори уж, — фыркнула, видя, что Стас проверяет мою выдержку.
— По результатам проверки счетной палаты и аудиторов в тех суммах, которые были обнаружены на счетах третьих лиц, не хватает самой малости, несколько миллионов евро, и как не тебе, бывшему финансовому директору, не знать, где осели эти самые деньги, не так ли, Карина?
— Это допрос? — подняла бровь, понимая, что еще немного, и я просто начну…а что я начну? Слюной брызгать, бить себя в грудь и доказывать обратное? Нет, лучше молчать и дальше, играть дуру и еще раз молчать.
Если я сдам Стасу сведения о счетах, то кто мне даст гарантии, что из свидетеля меня не переквалифицируют в соучастника? Нет таких гарантий.
— Нет, не допрос, — спокойно ответил Стас, начав барабанить пальцами по столу. — И я не смогу помешать, если в нем возникнет необходимость.
— Вот только давить не надо на меня…, — передернула нервно плечами и поднялась. — Хорошо. Если позвонит Ольшанский, что я должна ему сказать?
Что еще остается делать? Придется быть с ним заодно, может так мозги запудрить. Стас тоже поднялся и, взяв меня за локоток, повел на прогулку вокруг дома.
— Можешь вести разговор о чем угодно, только подольше. Нам известно, что с ним сотрудничают некоторые спецы, которые отслеживают для криминальных структур местонахождение абонентов во время разговора. После того как он сам прервет разговор станет ясно, что встреча с Ольшанским состоится в этом доме.
— Что?! — дернула я рукой, и резко притормозила.
Так как я резко развернулась, то следом идущий Стас впечатался в мою грудь, обтянутую тонкой футболочкой, а под ней даже не бюстгальтер был, а так топик. Мужчина судорожно втянул воздух сквозь зубы, затем чуть отстранился, поедом разглядывая собственной опять же мою грудь. Я хмыкнула, отчего он быстро отвел глаза и вздохнул.
— Не волнуйся, Ольшанский же не знает, что эта развалюха — твой дом, встретит его во всеоружии.
Бли-и-ин, не было печали, черти накачали… Ольшанский, князь, Стас, и четверо охранников…столько мужиков в одном доме?!
— Э-э-э… Стас, ты рехнулся? — решила уточнить на всякий случай. — Вы собрались разнести мой подарочек на щепки? Ну, знаешь, не думаю, что и князь обрадуется, если этот дом Ольшанский сотрет с лица земли.
— Карина, послушай меня, на князя тоже делается ставка. О нем никто, кроме нас с тобой не знает, парни из охраны не в счет, они не станут трепаться, так что его сиятельство будет тем самым эффектом неожиданности.
— И как ты с князем будешь договариваться? — ехидно усмехнулась. — Что ты ему посулишь за помощь?
— Не переживай, только не тебя. — С этими словами подтянул меня поближе к себе и крепко обнял за талию и хрипловато произнес: — Тебя я никому не отдам, Карина.
Я удивленно вскинула брови, затем поморщилась от двойственности чувств: дрожи в коленях и недоверия. Как это ни странно, но тело должно быть помнило, что в объятиях этого мужчины испытало повторную дефлорацию, а мозг пытался найти оправдание учиненному насилию, а сердце…сердце говорило, что этот мужчина заставляет его биться чаще и вообще очень похоже на аритмию. Мда, неужели старею?
