Иеро показалось, что колышущиеся перед его лицом щупики исчезли, однако на их месте осталась какая-то еле заметная рябь, которую нельзя было приписать колебаниям поднимавшихся вверх теплых воздушных потоков.
«Теперь ты не можешь их видеть, – объяснил Солайтер, – но они все еще здесь, и я по-прежнему контролирую каждое их движение. Они сделались такими тонкими, что лишь самые твердые камни представляют для них заметное препятствие.»
Священник молча ждал, уже готовый к тому, что произойдет вслед за этим.
«Через маленькие отверстия в твоей коже они пройдут с легкостью. И тогда, мой друг, я сумею исследовать твой разум и, возможно, исправить кое-что из того, что сделали твои враги.»
Иеро уловил некий новый оттенок эмоции в последней мысленной фразе, переданной Солайтером. Похоже, огромный холодный мозг гигантского моллюска был искренне возмущен тем, что кто-то посягнул на целостность чужого разума! Многие века он ждал, пока в поле его досягаемости появится достойный внимания объект; и вот, когда это случилось, выясняется, что мозг партнера по долгожданному контакту почти безнадежно испорчен. Поврежден намеренно, со всей изобретательностью и жестокостью, которую только можно представить! Наиболее подходящим человеческим эквивалентом чувства, владевшего сейчас Солайтером, были глубочайшая обида и ярость. Ярость по отношению к тем, кто посмел сделать такое с его первым и пока что единственным другом.
Почувствовав, как в мозгу титана тяжелой волной закипает гнев, Иеро поспешил успокоить своего нового товарища.
«Ты сделал мне важное предложение, – передал он. – Если бы я своими глазами не увидел поканного тобой, мне бы и в голову не пришло, что такая операция осуществима. Однако, – тут в голосе священника прозвучала неуверенность, – у меня есть к тебе пара вопросов. Конечно, я больше не сомневаюсь в чистоте твоих намерений, но я хотел бы знать, насколько рискую, соглашаясь на эту операцию? Ведь для меня гораздо лучше остаться ментальным слепцом, чем полностью потерять разум из-за какой-то глупой случайности.»
«Я думаю, ты не рискуешь абсолютно ничем, – последовал лаконичный ответ. – Возможно, несмотря на многолетнюю практику, я не сумею исправить твой мозг или восстановлю не все его прежние функции. Но я могу обещать, что причиню тебе не больше вреда, чем уже было сделано. Это я обещаю! – Солайтеру так понравилось это слово, что он несколько раз большими буквами запечатлел его в мозгу священника. – Какие еще у тебя есть вопросы?»
«Ты привел меня сюда, – вновь заговорил человек, – чтобы получить знания. Но, наверное, за обещанную тобой услугу ты что-то захочешь получить? Чего же ты хочешь?»
«Ничего, кроме того, о чем мы уже говорили. – Иеро с удивлением отметил, что первоначальные трудности при ментальном разговоре с Солайтером постепенно исчезли, и сейчас мысленное общение дается им неизмеримо проще. – У меня есть к тебе несколько предложений, но ты можешь отказаться от них, если захочешь. Несколько предложений и несколько вопросов, вот и все. Если ты согласишься ответить на них, я буду полностью вознагражден!»
«Конечно я отвечу на все твои вопросы, – послал свою мысль Иеро. – И раз у тебя нет ко мне каких-нибудь особых просьб, то можешь начинать. А я постараюсь удовлетворить твое любопытство, если только вопросы не будут для меня слишком трудными. Кстати, не скажешь ли ты, о чем пойдет речь?»
«Конечно, – отозвался глубокий голос Солайтера. – Я хочу изучить связи между людьми, то, что вы называете человеческими взаимоотношениями, а также историю вашей расы в ее материальном и духовном аспектах. Я хочу знать все о твоих ментальных способностях и о том, как они у тебя появились. Я хочу знать о тех существах, с чьими разумами ты общался, неважно, относятся ли они к твоей расе или, подобно мне, порождены на свет Смертью. Я хочу знать, как и откуда пришла Смерть, и какие она имела последствия для всего мира. Еще я хочу узнать о той войне, в которую вы вовлечены сейчас, и о твоих врагах – людях, которых ты называешь слугами Нечистого. Я хочу узнать и о твоих союзниках, о тех местах, где ты побывал, о той стране, где родился ты вырос. Кроме того, я с благодарностью приму любую информацию, о которой забыл спросить, и которую ты сочтешь нужным донести до меня. И, наконец, я хочу знать все о самом главном вопросе.»
Озадаченный священник довольно долго размышлял над этим последним пунктом обширного перечня, затем осторожно поинтересовался:
«Что ты считаешь самым главным вопросом?»
"Перед тем, как заснуть, – последовал ответ, – ты сделал нечто странное. Нечто, значение чего я до сих пор не могу понять. Меня интересует та сила, которую ты называешь «Бог».
– Вот оно что… – протянул Иеро вслух. – Да, пожалуй, мне давно уже стоило приготовиться к этому вопросу.
«Потом, – добавил Солайтер, – когда я закончу работать с твоим разумом, ты сможешь уйти. То, что отложено, надо закончить, иначе в мире воцарится беспорядок.»
-
*) Солайтер – отшельник, любитель уединения (прим. переводчиков).
Прошла неделя; Иеро день за днем шел на север, удаляясь от озера Солайтера. Путешествие проходило спокойно. Он сумел не только выжить в этих глухих и диких местах, но даже окреп и поздоровел.
Однажды утром, оперевшись о копье, священник бросил взгляд в сторону юга, на долгий пологий подъем, который он только что миновал. Несколько пестрых пичужек щебетали в зарослях кустарника; огромный ястреб, величиной с орла былых времен, подозрительно выглядывал из гнезда, прилепившегося в расщелине скалы; небольшие ящерки и похожие на тушканчиков грызуны сновали в траве. Никто из них не представлял опасности, и на много миль окрест тут не было других животных.
Иеро знал это. Его ментальная слепота прошла, утраченная сила вернулась к нему. Он снова мог проникнуть в крохотные разумы суетившихся вокруг Божьих тварей, видеть их глазами, слышать ушами, читать их нехитрые мысли.
Путник задумчиво провел ладонью по гладкой, нагретой солнцем поверхности щита, висевшего на его плече. Теплое чувство охватило его; то был дар – подарок нового друга, которого он обрел так недавно и с которым расстался не без сожаления.
«Я даю тебе это, Иеро, – сказал Солайтер. – Я извлек из твоего разума картины битв и знаю, что ты пользовался в них подобными вещами. В незапамятные времена – возможно, когда твой род правил миром – в мое озеро попала пластина странного, очень плотного материала. Я нашел ее очень давно и хранил до сих пор. Я не знаю, что это такое, но думаю, что тебе она нужнее. И пока ты спал, я поработал над ней, придав нужную форму. Возьми эту вещь, и пусть она защищает тебя, как защищал мое тело панцирь – в те дни, когда мир был моложе, и яростный огонь еще не опалил землю.»
