В его лице, чуть напряженном, тлеет ожидание.
— Это кольцо для моей невесты. Если хочешь, возьми его.
Я отступила еще на шаг. Понимая, что все происходящее зашло слишком далеко.
— Это делается так просто? — Паника, что сотрясает мою душу, заставляет голос хрипло сорваться.
— Конечно, нет. — Его губа дрогнула, обнажая клык. Словно напоминая мне о благоразумии. — Я перестану быть наследником. Вряд ли мой отец согласится на брак своего преемника с человеческой женщиной.
Это был более чем запрещенный удар. И он… Он хорошо меня знал. И понимал, что такую жертву я не приму.
Надеюсь, у меня будет еще шанс отыграться.
А пока… Пока стоит прояснить парочку моментов.
— Как долго я пробуду твоей ученицей? — Чем дольше мы разговаривали, тем четче я чувствовала, что каждая моя фраза не становится для него неожиданностью.
— Пока не пройдешь вторую ступень. Даже, если тебя будет учить другой, твоим наставником останусь я.
Мрачная перспектива. Как бы ни обернулась ситуации, в проигрыше все равно остаюсь я.
— Хорошо. Если я так тебе нужна, прошу. — И я качнула головой в сторону постели. Не скрывая своего отношения к такому решению этого вопроса.
Не скажу, что его довольный смех вызвал у меня удивление. Я тоже смогла пусть и немного, но понять его.
Он, вернув перстень на место, обошел кровать, по пути прихватив с кресла свой камзол.
Протянув руку к перевязи, оглянулся, чтобы полюбоваться моим растерянным лицом. Даже зная, как он поступит, я не могла поверить, что отсрочка досталась мне столь легкой ценой.
— Тебя будет охранять Гадриэль. — Его лицо ощерилось оскалом саблезубого тигра, а глаза, при этом, лучились удовольствием.
— Ты ему настолько доверяешь? — Да… судя по тому, что я вижу, происходящее доставляет ему огромное наслаждение.
— Больше чем себе.
Мой задумчивый взгляд заставил его хмыкнуть. И уточнить. Но… От тона, которым это было сказано.
Боюсь, что передышка, которую он мне дал, не станет долгой.
— Он будет с той стороны. А если тебя буду охранять я…
И он, проверив, как выходят клинки из ножен, что легли на его бедра, вызвав у меня мимолетное сожаление, повернулся к двери.
Вот только открыть ее не успел.
Чувство опасности, пронзив сердце, словно острый нож, заставило меня вскрикнуть.
Я еще не успела произнести его имя, а он уже стоял рядом. И в его взгляде, выражении лица, фигуре, не было ничего от того расслабленного, играющего со мной Олейора, которым он был еще мгновение назад.
— Где? — Его глаза, запорошенные вековым холодом, стали глазами хищника. И ничего, что говорило бы о его разумности, в них не было.
И… я… смела… ему… сопротивляться?!
Дура!
— У Альены. — Я уже успела заметить, что малышей, с которыми меня свела судьба, чувствую также хорошо, как и собственного сына.
— Пробивай портал.
Мысль о том, что весь дворец окутан защитным плетением скончалась еще до того, как я ощутила, как чужая магия рвет паутину. Голос, которым отдавал приказ мой учитель, был настолько страшен, что если бы он потребовал сделать что-либо еще, более невозможное, я бы сделала.
Матрица заклинания раздвинула пласты пространства. Отчего те завыли, с трудом преодолевая сопротивление сдерживающих их узлов. Серый зев перехода взвился вихрем, обдав меня холодом и вытягивая из меня силы.
Шаг в чужую комнату мы сделали одновременно.
Клинки сверкнули слева от меня, завизжали, встретившиеся лезвия. Прикрывая меня от удара. И, напоминая, что сама я, безоружна.
Почти.
С моей ладони, что машинально двинулась вперед, слетел порыв ветра, откидывая мужчину, склонившегося над детской кроваткой, к стене.
Похоже, не зря я обещала Олейору разделаться с ним именно таким способом. Общение с этой стихией всегда давалось мне наиболее легко. И было весьма действенным.
То, что сползло на пол, назвать живым было уже нельзя.
Второго мага, который контролировал открытый портал, тоже пришлось взять на себя. Потому что принц, изысканно матерясь, пытался объяснить, еще троим, всю неправильность их поведения.
Быстрый взгляд в ту сторону заставил меня усомниться в том, что я хочу видеть то, что там происходило. От моего кошмара остался лишь голос и размытая тень, что смертью скользила между глупцами, пытавшимися противиться неизбежному.
— Лера, сзади… — все остальное, что он добавил к своему крику, я решила, благоразумно, прослушать. Его мнение обо мне было весьма нелицеприятным.
Но, вполне заслуженным.
Белоснежная сфера, с клубящимся внутри туманом, соскользнула с руки мужчины, которого я определила как своего противника. Укрытый мощными щитами и плотным маревом иллюзии, что не давала, не только разглядеть его лица, но и ощутить отголоски его ауры, он и с первого взгляда не производил впечатления легкой цели, теперь же, когда я опознала заклинание, что он отправил в мою сторону…
Мамочка!.. Как же жить-то хочется!..
Я могла отойти. Я могла активировать кристалл возврата. Но за моей спиной, в кроватке, испуганно свернулась калачиком принцесса.
И я подняла щиты. Понимая, что даже усиленные всем моим резервом, они не смогут остановить магию Хаоса.
Дверь, выбитая ураганной волной воздуха, разлетелась в щепу.
— Саша, назад…
И, перекрывая мой крик, рык Олейора.
— Возьми меч.
И вновь никаких сил противиться его воле. И, мои ладони, потянувшись в пустоту, ложатся на рукоять призрачного оружия, которое наполняется теплом моего тела, тяжестью уводит меня в сторону. Лезвие, вспыхивая, окрашивается черным. Серебряная вязь ползет к рукояти, складываясь в древние руны.
Ноги, привычно сдвигаются в стойку. Время замедляется, заставляя фигуры вокруг меня двигаться словно в вязкой мути.
Руки сына тянутся к замершей девочке. Ее русые кудри, словно по кадрам, взмывают вверх, когда он вытягивает ее из-под украшенного кружевом одеяла.
В глазах замершего на пороге Правителя Ксандриэля смешиваются гнев и ужас.
Похоже, он тоже знает, что собой представляет белый шар, что почти касается сияющего первобытной темнотой двуручника.
Сгусток света взрывается искрами, когда мерцающая пленка, что прячет за собой суть атакующей матрицы, касается кромки лезвия. Шипящее облако ползет вниз, к моим рукам. Отдаваясь неимоверной тяжестью.
Боль пронзает меня насквозь, когда тонкая струйка дымки, которую не смогла поглотить мгла, касается моей кожи.
Я пытаюсь кричать, чтобы заглушить треск огня, что сжигает мои внутренности, плавит мою душу. Мои глаза еще успевают увидеть, как схлопывается за неизвестным магом туннель перехода. Как приближается ко мне лицо Олейора, в глазах которого ярость уступает место растерянности.
