— Подумаешь, — невежливо буркнул Птусик, и да Кассар рассердился. Не разгневался, не впал в ярость, а всего лишь осерчал на неразумное существо и обернулся к нему, чтобы пояснить причину своего неудовольствия. И случайным жестом указал на мыша.
Птусика довольно сильно тряхнуло, оторвало от карниза, на котором он висел вниз головой, и отнесло на несколько шагов в сторону. Спасло глупого мыша от чувствительных повреждений то, что он попал прямо в объятия доктора Дотта, чье полупрозрачное тело приняло на себя основной удар.
— Прошу прощения, мой повелитель, — пискнул Птусик, отчаянно вертя головой.
— Что я говорил? — обернулся голем к привидению. — Все идет своим чередом.
А Зелг если и удивился, то только слегка. Потер кончики пальцев, которые немного зудели после того, как по ним прокатилась невидимая горячая волна. В какой-то момент ему даже показалось, что он стоит на берегу необъятного океана, в коем плещется сила, жаждущая, чтобы потомок кассарийских некромантов зачерпнул ее полной горстью. Впечатление было мимолетное, но совершенно отчетливое. Теперь молодой герцог лучше понимал, что твердили ему все это время Дотт и Думгар: это существует, мало того — находится прямо под боком. А то, что он не видит и не умеет пользоваться своими возможностями, — его личное горе. Впрочем, горе вполне поправимое.
Замок будто ожил: по углам перешептывались чьи-то голоса, бестелесное и невидимое нечто пыталось докричаться до наследника, касалось его прозрачными холодными щупальцами, заполняло собою явь и сны. Сколь глух он был к мольбам этого существа, сколь безразличен.
Герцогу стало страшновато, когда он представил себе, как часто объявлял бредом и суеверием то, чего просто не мог да и не желал видеть и понимать.
— Кассария ждет, — молвил он после недолгой паузы. — Вот теперь я, кажется, на самом деле слышу, что она ждет меня. Но я еще не готов к встрече.
— Будем надеяться, что у нас есть какое-то время в запасе, — отозвался Думгар. — Что же до Генсена, то я знаю, кто расскажет эту историю мессиру. Сегодня вечером мы ждем важного гостя. Он сам был участником многих событий, ему будет проще коротко и внятно изложить главное, минуя ненужные детали и подробности.
— Собственно, я тоже мог бы попытаться, — начал было Дотт.
— Но ты изложишь детали и подробности, умело минуя самую суть, — буркнул голем. — Тоже любопытная версия, но сейчас не время слушать твои байки.
Зелг поднялся по обсидиановым ступенькам и удобно устроился на золотом троне, выполненном в виде костлявой раскрытой руки с длинными когтями. Невзирая на страшноватый вид, трон сей был уютен и позволял своему владельцу вольготно раскинуться на нем и расслабиться. Так герцог и поступил.
Он не без любопытства наблюдал за перебранкой между гигантским големом и призрачным доктором Доттом, за седым грифоном и говорящей летучей мышью, за сиреневыми и голубыми огоньками, которые в завораживающем танце кружили по залу. Он следил за странными тенями, которые таились в темных углах, за ковыляющими по своим делам замковыми слугами — диковинными существами, имен которых он до сих пор не знал, — и постепенно осознавал, что теперь это и есть его жизнь.
Под ногами, словно яростный дракон, что жаждет кровавой жертвы, ворочалась великая Кассария.
* * *
В «Расторопных телегах» Такангору понравилось. Небольшой грот, увитый плющом, куда едва пробивался солнечный свет; шлифованные гранитные плиты вместо столов, крохотный водопадик, срывающийся с причудливого выступа в просторный бассейн, где сновали разноцветные рыбки, а на темно-зеленом плотном листе лотоса булькал кто-то одновременно похожий на лягушку, сома и бобра. Серебряные и оловянные кружки были развешаны на ветвях дерева, которое примостилось в самом темном углу. В дупле важно восседал лупоглазый филин.
Телега тут тоже обнаружилась. Даже не телега, а тележка, наполненная землей, в которой росли мелкие и прелестные лесные цветы.
Хромой кобольд, безраздельно властвующий за барной стойкой, наметанным глазом определил в достойном минотавре стойкого и опытного борца с «зеленым змием». И предлагать ему абы что не стал. Выставил огромный кувшин с коричневым и тягучим и проскрипел:
— Прошу. «Плач дракона», так называется это гремучее пойло. Рассчитано на потребителя приблизительно вашего класса, роста и веса.
— А почему мне, каменная твоя башка, ты налил жалкий «Крик василиска»? — рявкнул кто-то из-за соседнего столика.
— Потому что тебя и «Василиск» свалит со всех четырех копыт. А сему молодцу для придания приятной неустойчивости нужно над собой поработать. Со своей стороны, рекомендую усилить последствия «Плача» двойной порцией «Грез ундины в устье ручья при полной луне», затем разбавить «Взглядом Горгоны» и завершить первую стадию кувшинчиком старого доброго «Рукопожатия скелета», который никогда еще не подводил жаждущего.
— А мне? — не унимался обладатель «Василиска», оказавшийся небритым кентавром чалой масти.
— Тебе хватит загладить «Тоской зеленого мертвеца» и капнуть сверху «Вожделения утопленника». И все — ты готов.
— А вторая стадия?
— Вторая стадия для двурогого, — отрезал грозный кобольд. — Что вы скажете, милейший, о хорошей порции «Беса в ребро» и бутыли «Герб да Кассаров»?
— По высшему разряду принимает, — пронесся по углам завистливый шепот.
— Между прочим, — обиделся кентавр, — я еще вполне не пьян.
Вы еще не пьяны по-настоящему, если можете лежать, не держась за пол.
Дин Мартин
Но кобольд оставил сие утверждения без внимания.
— Я буду припадать к стакану собутыльника? — поинтересовался Карлюза, становясь на цыпочки и пытаясь выглянуть из-за высокой стойки. — Или мне положен собственный?
— О! Путник из далекого Сэнгерая. Почти соотечественник. Вам, сударь, я бы осмелился налить стаканчик «Подземных рек», а также порцию классического «Углекопа» и «Кобольды, в атаку!». Интересует?
— Всенепременно…
Такангор разместился за столом, который шустрый маленький дендроид у него на глазах протер отчаянно сопротивляющейся крысой, и облегченно выдохнул. Ему показалось, что он попал в собственный рай.
Карлюза робко присел рядом, на краешек пня, служившего в «Расторопных телегах» табуретом.
Кобольд дирижировал из-за стойки, дендроиды-официанты сновали от бара к столу минотавра, и вскоре Такангор оказался лицом к лицу с целой батареей стаканов, кубков, кувшинчиков, бутылочек и кружек.
— А вкуснямить закуску? — пискнул троглодит.
