И так же внезапно, как появился, свет исчез. Глаза и пасть медведя потемнели, огонь в его брюхе погас. Не желая бросать фонарь, Баффи нерешительно потянулась за ним и удивилась, когда почувствовала, что он холодный.
Крепко взявшись за проволочное кольцо фонаря, она встала, подняла его вверх и показала вампирам. — Море волнуется — три, — сказала она суровым голосом. — Свободных мест больше нет.
Она сказала это, не обращая внимания на усталость, которая грозила захлестнуть ее и утопить.
Примерно дюжина вампиров — столько их было видно между деревьями — заворчали и стали переглядываться в поисках предводителя. Но добровольцев на эту должность не нашлось. Вампиры тихо смылись, растворившись в темноте.
Баффи очень не хотелось их отпускать — лучше бы перебить всех на месте. Увы, это было невозможно.
— Как ты? — спросил Ангел.
— Нормально, — ответила Баффи, оглядываясь на грейдер. — Мы убрали эльфов и вернули детей, так что будем считать это победой.
— Так оно и есть, — сказал Ангел, обнимая ее за плечи. Несмотря на усталость и боль, Баффи воспрянула духом, когда Джайлс дал ей одного из детей.
— Они проснулись, — сказал Куратор. — Проснулись, как только стал гаснуть свет фонаря.
Баффи не могла не улыбнуться, глядя на круглое личико, почти полностью закрытое одеялом. На нее смотрели большие невинные глазки, ребенок сосал кулачок. Другой ручкой он крепко схватил Баффи за палец.
— Пошли, — сказала Баффи. — Отнесем этих ребяток по домам. Им давно пора быть в кроватках.
Эпилог
— Значит, Хатч так в лавке комиксов больше и не показался? — спросила Баффи.
Она сидела за каменным столом для пикников в Визерли-парке. Был вечер пятницы, и несанкционированный весенний праздник Саннидейлской старшей школы гудел вовсю.
— Ни разу.
Ксандр сидел на скамейке рядом с ней. Они оба смотрели, как кружится в толпе Корделия, раздавая поощрения и взыскания группе следующих в ее кильватере соискателей.
— А ты о нем спрашивал? — спросила Баффи. Она еще толком не отдохнула от предыдущей ночи, но время от времени обходила лес, проверяя, нет ли в нем незваных гостей. Пока что она ни одного не видела.
— Так, мимоходом, — ответил Ксандр. — Мне сказали, что звонил приятель Хатча И сообщил, что его отец тяжело болен и Хатчу надо приехать к нему. Сам Хатч мне про отца никогда не говорил.
— Так что мы не знаем, заключен ли он в фонарь или погиб в схватке.
Фонарь Баффи отдала Джайлсу, в надежные руки.
— Нет. Но я не думаю, что все подменыши там. Скорее всего, они есть и среди нас.
— Жутковатая мысль.
— Достойная компании, в которой я тусуюсь, — ответил Ксандр с деланной серьезностью. — Как детки?
— Я звонила Мэгги, — ответила Баффи, — и она сказала, что Кори в порядке. Она говорила с другими мамочками, никто не жалуется. Дети здоровы.
Вчера вечером они занесли детей в больницу, положили рядом с приемным покоем и позвонили с противоположной стороны улицы. И в один голос вздохнули с облегчением, когда санитары занесли детей внутрь.
В газетах и в новостях пока об этом ничего не говорилось. Журналисты занимались историей с нападением «диких зверей», убивших шестерых сотрудников «Бакстер секьюрити» на службе у «Галливэн индастриз». Мало кому из родителей нравилась мысль, что дети пойдут ночью на праздник в парк, где произошло нападение, но это вызвало еще больший интерес к празднику. Корделия наслаждалась своим положением королевы.
Больше всего внимание журналистов привлекло решение Гектора Галливэна не продолжать строительство парка аттракционов. Стало еще интереснее, когда Галливэн отказался от комментариев.
Сторонники Ивы в деловом мире, поддерживающие ее кампанию, сказали, что Галливэн отступил из-за убийства охранников.
Теперь на Саннидейл налетели журналисты и комментаторы. Некоторые из них даже взяли интервью у участников праздника. Баффи смотрела, как они вертятся среди праздничной толпы, и знала, что наутро появятся совершенно невероятные истории.
И ни одна из них не будет близка к правде. К ним подошли Оз и Ива, неся два лишних стакана пунша и две тарелки с закусками.
— Ребята, вы много теряете, — сказала Ива. Когда Тед вернулся домой, ее настроение значительно улучшилось.
— Только не я, — ответил Ксандр, глядя на Корделию. — Мне придется выслушивать все это снова, и снова, и снова. Кто был в чем, кто был с кем, и почему некоторых вообще нельзя было сюда приглашать.
— Ага, — сказала Баффи. — Понимаю, что ты никак не можешь этого дождаться.
Ксандр бросил на нее кислый взгляд:
— Я только хочу, чтобы такие социальные мероприятия, которыми руководит Корделия, не выдавались за кучу полезной работы.
— Кажется, она очень рада, — заметил Оз.
— О, так оно и есть, — согласился Ксандр. — Просто я тут как-то с краю. Зато у меня есть компания. Баффи вот тоже изображает кариатиду.
Баффи промолчала. Ксандр сказал правду. Она ждала этого праздника, но ждала, в общем, не того.
— Тебе нет нужды изображать кариатиду, — прозвучал у нее за спиной низкий голос, от которого у Баффи по телу пробежала дрожь.
Она обернулась и увидела Ангела, одетого в черное и такого же подтянутого, как всегда.
— Привет!
— Привет, — ответил: он. — Наверное, мне не надо было приходить. Я даже и не собирался этого делать. Но само собой вышло.
— И я рада, что так вгышло, — сказала Баффи.
Но на самом деле ей было больно его видеть и знать, что ничего не вернется.
«Ладно, хоть на пару часов я могу забыть об этом?» Она посмотрела на Ангела:
— Ты сказал, что мне не обязательно подпирать стенку?
Он понял и протянул руку:
— Не желаете ли вы потанцевать со мной?
— Желаю больше всего другого, — ответила она и пошла за ним на площадку, где танцевали другие пары.
Он протянул к ней руки, она обняла его, и они закружились в танце.
И пусть ненадолго, но Истребительница почувствовала покой. Не было прошлого, не было будущего, а было лишь одно приятное настоящее.
