Я выглянул из-за угла, чтобы оценить ситуацию: несколько трупов уже остывают на земле, изрешечённые инертными пулями Истера, но сектантов ещё остаётся прилично. Очередную перебежку не сделать.
Тут из-за громадной колонны прямо перед входом в Банк высунулся продолговатый ствол, появление которого можно тут же ассоциировать с парой-тройкой смертей! Это линейное ружьё, пули которого крошат всё, во что попадают, не делая различий между плотью и камнем. Судя по направлению дула, стрелок выцеливал Истера!
– Истериан! Прыгай оттуда! – взревел я, но, ожидая, что полукровке не хватит реакции, сам подпрыгнул и схватил парня за ногу, после чего стащил вниз.
Громыхнул выстрел, подобный пушечному! Стрелок оказался недостаточно метким и снаряд, выпущенный из линейного ружья угодил точно в середину колонны! Треск камня, шум осыпающейся крошки, и громоздкий осколок падает поперёк главной дорожки. От нашего укрытия остался лишь худой огрызок.
Истериан потирает ушибленный висок, пострадавший из-за непреднамеренного падения. Я поспешил выглянуть из-за ошмётка колонны, и крайне вовремя, потому что в нас целится дуло уже другого ружья, возникшего на месте первого!
Схватив Истера поперёк груди, я совершил затяжной прыжок вдоль поверхности земли и приземлился за упавшей верхней частью колонны, за которой можно находиться только сильно согнувшись. Второй выстрел довершил начатое, и пенёк колонны смело напрочь.
Истериан откатился от меня в сторону и гневно уставился в пол:
– Август, нечего меня вечно опекать!
– Ты опять к этому разговору? – я, подобно товарищу, упёрся спиной в каменный прямоугольник.
– Просто не лезь в мою личную жизнь!
– Я в неё не лезу, дело в другом! – запасная обойма вставлена, я готов к продолжению боя, как и Истер, – Пошли!
Упираясь пятками в вымощенную камнем дорожку, мы синхронно начали толкать обломок в сторону обороняющихся сектантов. Каменный блок со львом, весящий изрядно, мы со скрежетом двигаем не хуже быка, тянущего плуг.
Как только громыхание пуль пошло на убыль, мы одновременно вынырнули из-за каменного бруса и открыли шквальный огонь! Пули разят замешкавших сектантов, число коих уменьшилось на четыре человека нашими общими усилиями.
Стоило заняться перезарядкой, как Истериан продолжил:
– Если ты такой умный, Август, скажи, почему приступы не посещают меня уже год? Я избавился от них!
– Это ты так думаешь, – я заметил движение справа и метнул в бегущего с кинжалом наголо сектанта метательный нож, который угодил озверевшему противнику в бедро, остановив отчаянный забег, после чего тот стал лёгкой мишенью для сантибов.
– Почему ты мне не веришь? – Истериан выпустил пару пуль наугад, – Думаешь, мне плевать на последствия?
– Ты перегибаешь палку! Перестаёшь себя ограничивать!
Подбежали сантибы, ровно пять человек, занявших место рядом с нами за укрытием. Усевшись между нами, они не дали продолжить разговор. Я просто кивнул Истеру, и мы продолжили толкать вперёд своё укрытие.
Спустя двадцать секунд усиленной работы ногами и плечами меня остановил похлопыванием по плечу ближайший сантиб и громко прокричал, стараясь преодолеть звук сражения:
– Мы в двадцати ярдах от входа! Дальше двигаться бесполезно, доберитесь до дверей, мы вас прикроем!
Мы уже, действительно, у самой колонны, что в одиночестве стоит посреди площадки перед Банком. Звуки выстрелов стали достаточно редкими – одна из сторон (по всей видимости – сантибы) взяла верх и завладела преимуществом.
Сантиб показал мне пять пальцев, затем согнул большой, отмечая начало отсчёта. Затем согнулся и указательный, но на большее носящий фуражку не пошёл, дёрнув руку к рукоятке револьвера: произошло что-то необычное.
Я перевернулся, чтобы осмотреть происходящее, при этом, краем глаза заметив, что большое число сантибов подобралось уже достаточно близко и держат вход в Львиный Банк на прицеле. Оставшиеся сектанты сползлись, как тараканы на кухне внутрь здания, кроме одного толстяка, что скинул маску, шляпу и верхнюю одежду, спускаясь по немногочисленным ступенькам навстречу множеству дул.
Его-то и испугались сантибы, направив на безоружного револьверы. Перед нами оборотень, вернее, человек, вступивший в симбиоз с аронакесом. Такое существо, образованное слиянием души умершего демона с телом человека, способно изменять свою форму, когда заблагорассудится. Порой, эти уродцы даже сильнее изначальной формы демона. Да ещё и душа у них продолжает пребывать бессмертной и после каждой гибели носителя возвращается в иной мир. Но я могу замкнуть этот бесконечный цикл…
– Господа, – не опасаясь больше получить шальную пулю, я встал в полный рост, – Мы разберёмся с тварью, вы двигайтесь за отступающими.
Сектант, оказавшийся обладателем крайне неприятного мясистого лица, погрызенного оспой, не обращает внимания на зашевелившихся сантибов, которые боком проскользнули мимо, не убирая при этом оружия. Только добравшись до входа, блюстители закона отворачиваются и несутся в недра Банка. А аронакес ждёт схватки…
Я держу наготове пистолет: не знаю, чего ожидать от подчинённого демоном, но старый добрый свинец должен помочь. Сектант выжидает, первый шаг должен остаться за мной. Что ж…
На выстрел демон среагировал моментально – пуля, что должна была разнести голову сектанту в мелкое крошево, врезалась в поднятую правую руку, покрытую плотными пластинами.
Тварь начала трансформацию…
Внешне это выглядит ужасно! Лишние отростки, конечности, новые покровы тела, иные формы, строение… Плавный переход от одной ипостаси к другой сопровождается замогильным хрустом ломающихся и вновь срастающихся костей, рвущихся тканей, вздувающихся частей тела, оплывающего лица.
Безобразная голова, похожая на рассыпающийся мешок с картофелем. Лысая, испещрённая язвами голова на первый взгляд одноглазая, но немного ниже и левее громадного глаза по центру располагается мелкая поросячья зенка. Безгубый рот скалится жёлтыми пеньками зубов. Мясистое дряблое тело по размерам немногим больше головы. Пузатый ублюдок держится на разных ногах: левая – худая, с пальцами, напоминающими крабьи ноги, правая – жирная, покрытая на колене бубонами и волдырями. Руки двух с половиной ярдовой твари тоже не выделялись одинаковостью: коротенькая левая с тонкими когтями и полыми иглами на плече, а правая – крабья клешня с целыми четырьмя суставами.
Да ещё и второй зубастый рот прямо на брюхе, идущий по диагонали, как будто уродливый шрам.
Мерзкий уродец, следует убить его поскорее!
