– Почему она не хочет сожрать мою душу? Хотя на твою книга реагирует однозначно – твоя душа ее весьма интересует. А моя, значит, невкусная… Чепуха какая-то!
– Может, у тебя ее нет?
– Что?! Рихтер, да ты в своем уме?! По-твоему, я похож на умертвие? Вот уж никак не ожидал услышать такое от некроманта!
– Прости, я сказал не подумав. Это, несомненно, была глупость.
– Я – обыкновенный гном, с которым никогда не случалось ничего необычного. Таких, как я, тысячи. У меня нет магических способностей.
– Не в них дело… – Рихтер потер подбородок. – Ты же знаешь, что души волшебников это демоническое творение кушает так же охотно, как и всех остальных. Дарий, прошу тебя, опиши как можно точнее, что ты сейчас чувствуешь.
– Пока я не касался книги, я знал, что она – зло. Был в этом точно уверен. Это срабатывало чутье Хранителя. Но как только я коснулся ее, то перестал что-либо чувствовать. – Дарий положил книгу на стол. – Ну вот опять. Словно выходишь из пустоты.
– Вроде перехода из темноты к свету?
– Не совсем… Это больше похоже на выход из маленькой замкнутой комнаты под открытое небо. Такой вот разительный контраст. Словно все мои чувства остались снаружи, а сам я оказался заключенным в книгу.
– Определенно мне это не нравится… Давай-ка оставим все как есть, и больше не будем проводить никаких экспериментов. Дарий, пускай наука обойдется без тебя.
– Но ведь ничего страшного не происходит?
– Как знать… Меня волнуют возможные последствия твоего контакта с книгой. Это может проявиться потом, как заклинание замедленного действия.
– Да, но не могу я все бросить на полпути. Я обязан знать, что здесь происходит, иначе какой из меня Главный Хранитель?
– Ты совсем не обязан подвергать свою жизнь опасности. Твоя должность не имеет к этому никакого отношения.
– По-моему, уже поздно что-либо менять. Поздно. – Дарий снова взял книгу в руки. – Рихтер, я тебя совсем не узнаю. Ты вдруг стал таким осторожным.
Снова зашелестели страницы.
– Положи ее, ради всех богов, и давай подумаем. В тишине и спокойствии.
– Хорошо. – Дарий оставил книгу в покое.
Рихтер удовлетворенно кивнул и придвинул к гному кресло.
– Садись.
– Ну сел. Что дальше?
– Будем думать. – Некромант устроился поудобнее, закинул ногу на ногу и подпер рукой щеку. – Это непростая задача, но она должна быть разрешима. Есть ты, тебя есть душа, есть проклятая книга… Где же здесь ошибка?
– Рихтер, мне пришла в голову интересная мысль. Послушай, а может, спросить у нее, что ее в моей душе не устраивает?
– Ты думаешь, это возможно?
– Почему бы и нет? Конечно, вряд ли у нас получится продолжительная беседа, но на один вопрос она вполне может ответить.
– Я слышал о подобном от одного старого мага. Когда-то он был хорошим волшебником, и если бы не полная утрата магических способностей… Да, странная все-таки штука – жизнь… Старик болтал что-то о заклинателях выходцах из Берега Тумана. Якобы они способны разговаривать с вещами, сделанными руками человека, и особенно с книгами. Но в тот вечер он был сильно пьян, так что я не могу поручиться за точность и правдивость его слов.
– Не знаю, о каких заклинателях идет речь… Никогда о них не слышал.
– Да, чего только спьяну не померещится.
– Но это действительно можно сделать. Если книга обладает собственным разумом, то она, безусловно, ответит. Нужно только правильно сформулировать вопрос.
– О, у проклятых книг разум есть, это точно. Извращенный, темный, демонический, но есть.
– Тогда за дело. – В глазах гнома блеснула решимость. – Надеюсь, что обычная форма призыва нам подойдет.
«Синева» снова оказалась в руках у Дария. Ее листы были белыми, словно покрытое снегом поле.
– Порождение Гумберта Харатхи под именем «Синева», – громко сказал Главный Хранитель, четко проговаривая каждую букву, – я взываю к тебе из пустоты, коей ты являешься и в кою должна вернуться!
Страницы книги на миг вспыхнули едва заметным сиянием.
– Она тебя услышала, – прокомментировал Рихтер, напряженно следивший за происходящим.
– Во имя изначального хаоса приказываю: ответь мне.
На листе тотчас проступили неровные огненные буквы, сложившиеся в слово «спрашивай».
Все произошло так быстро, словно книга давно ожидала, когда же ее об этом попросят. Дарий переглянулся с Рихтером и, набрав в легкие воздуха, спросил:
– Почему ты отвергаешь мою душу?
На этот раз им пришлось подождать. Листы принялись ярко и всякий раз неожиданно вспыхивать, ослепляя, Дарий недовольно хмурился, но книгу из рук не выпускал. С каждой новой секундой ожидания беспокойство друзей росло. И когда Рихтер, в который раз решил, что их затея – сплошная глупость, «Синева» наконец соизволила откликнуться. На бумаге снова проступили огненные буквы. На этот раз это была целая фраза. Дарий первым разобрал, что там написано, и пораженно поднял брови.
«Я не властна над тем, что старше меня», – таков был ответ. Листы запылали в последний раз и погасли.
– Что это значит? – испуганно спросил Дарий, обращаясь к Рихтеру.
– Вот тебе и обычный гном… У меня нет слов. – Вид у некроманта был крайне удивленный.
Это случилось. Это было начало. Это было неизбежно.
Механизм судеб когда-то был пущен в ход, и не нам решать, зачем и какая роль кому отведена. Если же вырваться из сферы Судьбы, то будешь ею раздавлен. Или станешь на один миг хозяином пути. И тогда, куда он повернет, будешь решать ты один. Какое бы решение ты не вынес, оно будет принято, но цена ему – твоя жизнь. Слишком малая цена, которую нужно заплатить.
Стать богом хоть на мгновение – за это можно отдать все жизни смертных. Но, чтобы случилось неизбежное, ты должен, ты обязан вспомнить, кто ты и где вторая половина твоей бессмертной души, без которой для тебя весь этот мир – бессмысленное пустое место.
Девять богов стояли возле бездонной темно-зеленой чаши, до краев наполненной водой. Вода в ней прозрачна и холодна и никогда не кончается – сколько ни черпай. Да вот только никому и не под силу взять оттуда хоть каплю. Это просто невозможно.
Боги стояли на пороге вечности… Они знали о предстоящих переменах в мире и теперь должны были принять решение. Боги вовсе не всесильны, всесилие означает бездействие, а именно этого они не могли себе позволить. Речь шла об их будущем, которое в данный момент было не так безоблачно и ясно, как раньше. Никому не хочется умирать по прихоти того, кто даже не заметит твоей смерти. Быть игрушкой в чужих руках – унизительно для любого существа, но еще хуже это для тех, кто сам некогда властвовал над целым миром.
