Караванщики смотрели на горожан с нескрываемой завистью.
"Должно быть, так выглядели, чувствовали себя, были легендарные предки – современники царя Гамеша, спутника бога и Хранителя земли!" Дозорные восхищались силой и ловкостью чужаков, торговцы – их богатством. При этом последние лихорадочно размышляли над тем чем бы они могли заинтересовать местных покупателей, которые, судя по всему, должны были быть столь же щедры, как требовательны и разборчивы. Рабы мечтали остаться в этом городе навсегда, не представляя себе лучшего места на свете, и прикидывали свои шансы, глядя друг на друга глазами, видевшими вокруг себя лишь конкурентов. Что же касается женщин, то их горожане просто очаровали. И старые, и совсем молодые, они забыли о своих семьях – детях, мужьях, и, застыв неподвижными ледяными изваяниями, ждали, казалось, лишь чтобы на них обратили внимание, и, может быть, даже чего-то большего…
О, эти мужчины действительно были достойны восхищенных вздохов и завистливых взглядов. Небожители наделили их той неповторимой красотой, которая не только завораживала взгляды, не позволяя глазам не то что отвернуться, или хотя бы моргнуть, но проникала в самую душу, заставляя ее любоваться собой, подчиняя…
Высокие, мощные, широкоплечие, скуластые и большеглазые, у каждого из них были какие-то свои особенные черты, но это не имело значения. Ведь на них смотрели караванщицы, которые знали, что в том суровом мире, в котором им приходилось жить, главное в мужчине – сила. Сила и уверенность. А стражи просто источали их, как огненная лампа тепло и свет.
– Странники, – промолвил один из стражей, но у слушавших его было такое чувство, что ему вторит все вокруг – и остальные горожане, и деревья, и ветер, и трава под ногами, и даже сами небо и земля. Этот голос заставил людей, оставив перешептывание, обратить все свое внимание на говорившего, ожидая, что будет дальше. – Мы приветствуем вас в Курунфе.
Караванщики глубоко вздохнули. Губы растянулись в улыбках, головы одобрительно закивали. Только что их удостоили большой чести – назвали имя города. И никто не обратил внимания на то, что было в этом имени что-то такое… с одной стороны – величественное, с другой – пугающее. Лишь в голове Евсея шевельнулась было мысль:
"Курунф… Курунф… Где-то я уже слышал это название…" Но он не смог сразу же вспомнить, а потом… Потом забыл, что именно собирался отыскать в ночи своей памяти…
"А, не важно все это!"-небрежно махнул он рукой. Его куда больше интересовало настоящее.
"Воистину, оно достойно того, чтобы думать лишь о нем и ни о чем другом, не забивая себе голову всякими там воспоминаниями, и вообще…" Тем временем Атен подошел к старшему среди стражей.
– Да будут долгими ваши дни и дни вашего Хранителя…
– Спасибо на добром слове, – улыбнулся тот.
– Вы собираетесь остановиться здесь или изберете для стоянки больше подходящую для этой цели главную площадь города?
– Как вы решите… – пожал плечами торговец. Он не привык к подобным вопросам, когда за торговцам почти никогда не давалось право выбора. – Мы тут только гости…
– Вот именно. А хорошие хозяева всегда строго чтут закон гостеприимства.
– Закон гостеприимства? – он никогда не слышал ни о чем подобном. – Странно…
Ваш город на караванной тропе…
– И не должен отличаться от множества других, которые вы встречали на своем пути и которые не особенно страдали от отсутствия внимания? Ты это хотел сказать? Все так, торговец. Так и не так.
– Если ты не хочешь говорить… Если это тайна города…
– Нет, почему же? Никакой тайны тут нет… – он уже собирался начать рассказ, но, бросив взгляд вокруг и встретив множество внимательных глаз, качнул головой. – Я только воин. Не все хорошо знаю, в чем-то могу ошибиться, что-то ненароком напутать, да и не мастак я рассказывать. А эта история слишком важна, чтобы относиться к ней столь пренебрежительно. Подождите немного и, уверен, вам с радостью обо всем расскажут служители.
– Конечно… Прости наше любопытство…
– Внимание, торговец. Это не любопытство, а внимание. Интерес к нашей жизни, нашей истории. И в этом нет ничего позорного или греховного.
– Внимание… – хмыкнул Атен. Ему нравилось это слово. Как и тот, кто его произнес. – Ты мудр, воин. И очень любезен.
– Я стараюсь, торговец. И этот город стоит усердия. Что ж, раз вы собираетесь идти дальше…
– Пусть боги будут внимательны к тебе, – решив, что пришла пора прощаться, караванщик на миг склонил голову в знак уважения.
– Ты гонишь меня? Я надоел тебе своими разговорами?
– Нет, что ты! – Атен даже испугался. Менее всего на свете он хотел обидеть или оскорбить этого благого человека. – Просто… Я подумал… Ты и так уделил нам слишком много своего драгоценного времени…
– Ну, что-что, а время тут не стоит и звезды на небе.
– Что? – Атен не понял, что чужак имеет в виду под этой странной фразой, ведь время бесценно. Как и звезды.
– Я не шучу, – и, все же, горожанин хохотнул, найдя о всем этом что-то забавное.
– Просто не знаю, с чем еще сравнить. Ведь даже самая мелкая медная монета имеет свою цену, а время.. Как воздух, как небо бесплатное.
– И, все же, порой за один миг мы готовы отдать все сокровища мира.
– Только не в Курунфе!
– Неужели вы совсем не цените его?! – удивленно вскричала Лина, внимательно следившая за разговором мужчин и пораженная услышанным настолько, что забыла о терпении, приличии, законах и обычаях.
– Не ценим, – спокойно подтвердил чужак. При этом он любезно улыбнулся женщине, сделав это так, что караванщица расцвела, словно от самого щедрого из комплементов.
– Воздух ничего не стоит, потому что он бесценен, – тихо проговорил, глядя куда-то в сторону Евсей. На его лице было выражение задумчивой сосредоточенности. – Если бы каждый его глоток нужно было покупать, как кусок хлеба, то платить пришлось бы дороже, чем за огненную воду в сердце пустыни.
– Однако, – приподнял бровь страж. – Никак не ожидал от юноши рассуждений зрелого мужа. Мое почтение, торговец, твой сын – мыслитель.
– Мой брат.
И вновь удивленно приподнятая бровь.
– Вот как?
– Между нами не так много времени, как тебе кажется, – начал Атен, однако затем остановился: " Кому какое дело? И вообще, почему бы не солгать? Хотя бы ради разнообразия?" – А вообще, да. Он выглядит почти вдвое моложе меня.
Евсей быстро взглянул на него, помолчал несколько мгновений, однако возражать не стал, решив: "Значит, этому есть причина." Страж же не настаивал. Может быть, он был начисто лишен любопытства. Хотя, вряд ли: если б так, чужак вообще не заводил бы разговор. Но он и не выглядел разочарованным. Иначе на его лице была бы гримаса досады, а не спокойная вежливая улыбка.
