Симон отпрыгнул в сторону. Удар рассек кожу на голове, и он чувствовал, как потекла кровь. От боли и неожиданности он плохо понимал, что нужно делать. Вспоминая наставления Ланзо, он вытащил кинжал из ножен и занял первую фехтовальную позицию. Левую ногу отставил назад, повернулся правым боком и поднял руку на уровень груди, повернув кинжал острием к противнику.
В полумраке сложно было разобрать, кто на него напал. Поэтому, когда из переулка вышли двое мужчин, Симон понял, что стоило бежать не раздумывая после первого же удара. Он не был уверен, что сможет справиться сразу с двумя.
— У вас не вышло с первого раза, давайте мирно разойдемся.
Стоявший справа мужчина издевательски улыбнулся, поигрывая дубинкой. Второй стал осторожно обходить Симона по кругу. Оба выглядели неуловимо знакомо, но охотник не мог вспомнить, где их видел. После удара по голове мысли и воспоминания путались.
Эйбенхост вспомнил, как фрайхерр фон Зольре покалечил их спутника с дубинкой. И решил повторить тот прием. Симон сделал два шага к правому нападающему и нанес первый проверочный укол. Противник инстинктивно поднял дубинку, чтобы защититься. Симон в последний момент изменил направление удара и острие кинжала воткнулось в правую кисть, между костяшками указательного и среднего пальца. Мужчина с криком отдернул руки и выронил дубинку.
В этот момент второй бросился на Симона слева. От неожиданности охотник вслепую отмахнулся кинжалом. Судя по вскрику, нападавший не смог заблокировать удар. Симон решил развить успех и несколько раз ткнул базельским кинжалом почти вслепую. Последний удар достиг цели и острие клинка воткнулось в живот на добрых две фаланги.
Симон выдернул кинжал и сделал три шага назад от согнувшегося пополам грабителя. Он пытался понять, что делать дальше, но еще не мог ясно соображать после удара по голове. Охотник понимал, что нужно бежать, но уже не был уверен, что сможет оторваться от нападавших. Поэтому сейчас Симон вернулся в первую позицию по учебнику мастера фехтования Рингкунцта и стал ждать действий противников.
Но охотник недооценил свои успехи. Первый прижал к груди раненую кисть и левой рукой шарил вокруг, пытаясь в темноте найти выроненную дубинку. Второй упал на колени и старался руками остановить кровь из раны.
Симон чувствовал, как в голове начинает пульсировать боль. Он не был уверен, что сможет продолжить схватку. И попытался закончить драку словами:
— Пошли прочь! Еще дернетесь, заколю, как собак паршивых! Будете знать, как покушаться на честного человека!
Грабители услышали увещевания охотника и поверили угрозам. Первый помог второму подняться и вместе скрылись в переулке. Симон слышал удаляющиеся тяжелые шаги. Но на всякий случай простоял еще минут пять с оружием в руке. Только окончательно удостоверившись, что грабители действительно сбежали, Симон со второй попытки попал острием клинка в устье ножен и спрятал кинжал.
Азарт драки отступил и Симон не смог сдержать тремор рук. Охотник провел рукой по голове над правым ухом и увидел кровь на пальцах. Удар дубинки рассек кожу. Необходимо было перевязать рану, и охотник пытался понять, терпит это до дома или нужно решить это прямо сейчас.
Симон прошел дюжину шагов, но резко остановился, согнулся пополам и его вырвало. Тяжело дыша и сплевывая вязкую слюну, Симон выпрямился и осмотрелся по сторонам. Нужно было найти место, чтобы остановить кровь и прийти в себя.
Эйбехост решил дойти до ближайшего кабака. Было уже поздно, но заведение вполне еще могло быть открыто. Охотник медленно пошел в нужную сторону. Симон пытался вспомнить обучение в тильдорском университете. Оценив свое состояние после удара по голове, Симон предположил, что получил сотрясение мозга.
Он дошел до нужного дома. В свете фонаря можно было рассмотреть вывеску, выполненную в виде стилизованного зайца с молотком в лапах. Поднявшись на крыльцо, Симон толкнул дверь. К счастью, оказалось не заперто, и охотник тяжело зашел в кабак.
Похоже, заведение уже закрывалось. Посетителей не оказалось, перевернутые лавки подняли на столы, пол подметала высокая стройная девушка. В дальнем конце за стойкой стоял хозяин и раскладывал по столбцам лежавшие перед ним монеты. Он поднял голову на позднего посетителя:
— Уважаемый, мы уже не работаем. Приходи завтра утром.
— На меня напали грабители. Дай мне передохнуть и голову замотать. Плачу три марки серебром.
Кабатчик подошел, критически осмотрел охотника, пытаясь оценить правдивость предложения. Он остановил взгляд на ножнах с дорогим кинжалом и кивнул:
— Хорошо, оставайся. Только деньги вперед, — получив плату, хозяин крикнул девушке. — Лили, сними для гостя одну лавку.
— Еще нужна ткань, перевязать голову.
— Лили, принеси ему холстину! Иначе весь пол кровью заляпает, второй раз за вечер оттирать придется.
Девушка быстро вернулась с отрезом ткани и даже помогла нарвать ткань на узкие полоски. Симон наощупь замотал голову, сидя на лавке. Охотник подозрительно косился на прибиравшуюся в кабаке девушку. Она выглядела больной. Бледные губы, глубокие тени под карими глазами, общая нездоровая худоба. Симону казались знакомыми эти приметы, но сейчас он не мог вспомнить, откуда о них узнал.
Импровизированный бинт промок, но в итоге кровь остановилась. Симон остался сидеть на лавке и пытался прийти в себя. В голове все еще гудело и путались мысли, но понемногу становилось легче.
Подошел хозяин трактира и поставил кружку пива.
— Что с тобой приключилось хоть?
— Возвращался домой от подружки, — Симон покосился на девушку и решил чуть подправить историю. — Шел мимо подворотни, оттуда дубинкой по голове получил. Еле отмахался. Потом сюда с трудом дошел.
Симон отпил немного пива, чтобы смыть привкус рвоты во рту, но на этом остановился. Побоялся, что не удержит в себе.
— Где напали?
— Близко. В паре домов отсюда в сторону главного причала.
— Давно у нас такого не случалось. Обычно если и грабят, то ближе к морю, где все остальные кабаки. Да и как сказать, грабят, просто пьяных обирают. А так, чтобы сразу по голове, почти и не бывало.
Симон слушал кабатчика вполуха. Он внимательно следил за прибиравшейся девушкой. Она увидела, как на нее смотрит охотник и заметно стушевалась. Обратил внимание на это и хозяин.
— Уважаемый, прошу тебя, не сверли мою работницу взглядом. Лили у меня скромница и чужих взглядов не любит.
Симон тряхнул головой и отвернулся. Он признал, что вышел за рамки приличий.
— Прости, уважаемый. Еще отхожу от удара, голова совсем пустая, вот и задумался.
Кабатчик вернулся за стойку. Он переложил дневную выручку в оббитый железом ящик и закрыл на замок. Девушка тем временем закончила с уборкой. Она взяла табурет, поставила в центре зала, прямо под деревянной люстрой на шесть свечей. Работница встала на табурет и, благодаря высокому росту, дотянулась до двух горевших свечей и затушила их пальцами.
Когда она подняла правую руку, короткий рукав платья задрался. Прежде, чем свечи погасли, Симон успел заметить татуировку у девушки на плече. Чуть выше локтя был изображен рыбий хвост.
Это была последняя подсказка. Охотник вспомнил, где прежде слышал эти приметы. Высокий рост, темные волосы, карие глаза и татуировка русалки. Та самая женщина, которая напала на монаха-лоренцианца. Вампир.
Симон с напускной небрежностью поменял позу, чтобы удобнее было доставать кинжал. Подобрал под себя ноги, готовясь вскочить в случае опасности. Он не собирался что-либо делать без Герхарда и просто готовился защищаться, если кабатчик или вампир решит напасть.
— Лили, иди отдыхай, я здесь закончу сам. Уважаемый, мне нужно закрываться. Ты как, достаточно очухался?
Девушка молча кивнула. Она прошла в дальний конец зала и поднялась по лестнице на второй этаж. Охотник проводил ее пристальным взглядом. В тишине сверху послышались легкие шаги. Значит, вампир жила прямо над кабаком.
Эйбенхост с запозданием понял, что кабатчик попросил его уйти. Хозяин подошел к сидящему охотнику, снял лавку со стола напротив и тяжело на нее опустился.
