— Он чем-нибудь вооружился?
— Какой-то дурацкий кухонный нож. Бросился на меня, пытался зарезать. Я выкрутил ему кисть, нож отбросил. Стали бороться, но беззубый задохликом оказался. Это тебе не на женщин со спины нападать.
— Чем все закончилось?
— Прибежали братья, стали оттаскивать вампира от меня. А в это время я его душил. Потом поднял крик, сбежалось еще больше братьев. Я попросил оттащить беззубого в темную кладовку. Позвали жандармов. И вот ты пришел. Надо бы его передать химикам. Жаль, наши склянки уже заняты.
Герхард задумался.
— Я знаю, что делать. Предложу забрать его Йозефу. Вчера они не справились и остались без добычи. Пусть забирает прямо сейчас за половину вознаграждения. Сразу отсюда пойду к нему.
— Как думаешь, это был беззубый из того списка?
— Хотелось бы думать. Он выглядел как богатый отпрыск рода фон Нойрад?
— Нет. Скорее, как человек, который каждое утро ищет, где бы ему переночевать. Из твоего рассказа он больше подходит под описание беззубого, что кочует по старому порту. Как там его?
— Бригант. Будем надеяться, что это был он и вопрос с беззубыми в городе решен.
После короткого разговора Герхард попрощался с напарником и ушел, пообещав прислать Йозефа или Рольфа в кратчайший срок.
Глава 16
Со дня атаки на беззубых прошло двенадцать дней. В результате действий охотников разгорелся серьезный скандал — в магистрате не терпели убийств посреди белого дня. Расследование началось с нападения на торговку-беззубую, потом члены магистратского совета узнали об упавшем с крыши аптекаре и писаре со склада торгового дома Лацерлит.
Обычно члены магистратского совета смотрели на охотников как на своеобразную подмогу жандармам, которые справляются с особым типом преступников среди бездомных и бедняков. Но сейчас целью стали приличные люди. Охотников ни в чем нельзя было обвинить формально, но их настоятельно попросили не привлекать к себе внимания следующий месяц. А подобные акции впредь согласовывать с городскими властями.
Незадолго до полудня Шрайбер вышел из своего дома. Он нес под мышкой замотанную в рогожу склянку для почки вампира. Герхард благоразумно наполнил ее морской водой вместо жгучей жидкости. Охотник был в приподнятом настроении. Он шел, насвистывая и помахивал тростью в такт мелодии.
Он направлялся к площади святого Лавра, которую в простонародье называли Судебной. На ней почти круглый год стоял эшафот, с которого в основном зачитывали указы магистрата, новые королевские законы и важные новости города и государства. Намного реже на эшафоте проводили казни. От силы раза четыре в году.
Сегодня наступил именно такой день.
На пока собралось немного людей. Уже пришли две торговки в разнос, одна с мочеными яблоками, другая со сдобой. Но пока зрители еще собирались, они не предлагали товар, а просто сплетничали. На эшафоте уже сколотили перекладину и сейчас палач возился с веревкой.
Герхард слышал, что в других городах строили хитрые виселицы, в которых прямо под приговоренным раскрывается люк. Но у них все было старомодно, преступников ставили на колоду, и палач выбивал опору из-под ног.
Вскоре охотник увидел старшего и младшего Эйбенхостов. Судебная площадь находилась совсем близко к госпиталю святого Альфонса, и Абель решил посетить важное для охотников событие. Он тяжело опирался на Симона с одной стороны и костыль с другой. Абель уже мог передвигаться самостоятельно, пусть медленно и часто прибегая к чужой помощи. Но до полного выздоровления было еще далеко.
— Герд!
— Абель, Симон. Я предполагаю, вы тоже решили посмотреть на правосудие в деле? Есть интересная новость. Мне по секрету рассказали, что пять дней назад Грегор фон Нойрад из рода Нойрад спешно покинул Альзенбург. Взяв с собой только то, что уместилось в седельных сумках лошади. Так что в городе остался всего один беззубый.
— Которого мы скоро увидим, — подвел итог Абель, не скрывая удовлетворения в голосе.
К полудню на площади собралось полторы сотни человек. Прошел полдень, но ничего не происходило. Палач давно довязал веревку и сейчас отдыхал в тени эшафота. Зеваки понемногу начинали роптать. Многим еще предстояло вернуться к работе, и такая задержка их не устраивала.
Симон часто оглядывался по сторонам, словно пытался кого высмотреть. Привставал на носки и всматривался в толпу, но так и не увидел нужного человека. Наконец, он не выдержал и обратился к охотникам:
— Герхард, ты сможешь помочь Абелю вернуться в госпиталь, когда все закончится? Мне нужно кое-кого найти.
— Помогу. С кем у тебя встреча?
Ученик замялся. Абель многозначительно улыбнулся.
— Не нужно пустых тайн, друг мой Симон.
— Ты прав. Анна собиралась прийти посмотреть на казнь. Точнее, на правосудие. Я обещал ее поддержать.
— Конечно, иди. Не смею удерживать влюбленное сердце.
Симон скривился, но не стал спорить и пошел кругом, высматривая девушку. Вскоре они встретились и встали в дальнем конце площади, подальше от эшафота. Анна не решилась смотреть на повешенье вблизи.
Прошло еще полчаса, когда на площадь выехала телега, по традиции запряженная парой черных лошадей. Сегодня в повозке был только один приговоренный, беззубый Кашпар. Он стоял на коленях со связанными за спиной руками и надетым на голову мешком.
На эшафот вышел чиновник магистрата и скороговоркой зачитал обвинительный приговор. Голос у него был поставлен плохо и даже Герхард с Абелем, которые стояли в дюжине шагов от чиновника, не смогли полностью разобрать его речь.
Телега достигла эшафота. Двое жандармов вытащили беззубого на эшафот, стащили с него мешок и рывком поставили на деревянную колоду. Тем временем Герхард развязал шнурок на рогоже и поднял над головой склянку.
Наблюдавшая за всем издалека Анна крепко сжала пальцы Симона в своей ладони.
Вампир скользнул по толпе невидящем взглядом. Потом увидел Шрайбера. По лицу было сложно понять, что он чувствовал, но беззубый не сводил взгляда с охотника до самого конца.
Палач натянул на голову колпак. Подошел к виселице, поставил ногу на колоду. В этот момент Анна не выдержала и отвернулась, прижавшись лбом к груди Симона. Палач резким движением выбил опору из-под ног приговоренного. На этом закончилась история беззубых вампиров в Альзенбурге.
* * *
После казни вампира Кашпара прошло несколько дней. Герхард и Симон вернулись к обычной работе. Эйбенхост уже достаточно погрузился в рутину охотников и мог совершать вечерние и ночные обходы в одиночку. Он посещал прикормленных трактирщиков, работников кабаков и постоялых дворов, нищих и бродяг. Всех, кто мог рассказать о появлении новых вампиров.
Также он не забывал внимательно смотреть по сторонам. Но Симон понимал, что шанс увидеть самому что-то подозрительное крайне мал. В Альзенбурге проживало больше десяти тысяч человек, а площадь города приближалась к пяти сотням акров.
В тот вечер Симон возвращался из нового порта в дом вдовы Ангальд после очередного обхода. Уже окончательно стемнело, часы на здании магистрата вот-вот должны были отбить полночь.
Этот вечер не принес новых зацепок. Симон услышал разные истории, про грабителей, которые стали нападать на припоздавших прохожих, про то, как в соседнем городе в порту пришвартовался летучий корабль, что приплыл с самой Луны. В более тревожных и приземленных слухах говорилось о подступающей с юга болезни — красной песчанке. Ничего свежего или необычного, обыденные истории неблагополучных районов вокруг нового порта.
Симон устал от долгой вечерней прогулки и погрузился в пространные раздумья. Поэтому он слишком поздно заметил опасность. Когда Эйбенхост проходил мимо очередного переулка, из тени выступила фигура и замахнулась дубинкой, метя в голову.
Уроки фехтования от мастера Ланзо Кинзерта не прошли даром. Симон бессознательно отклонился в сторону, хоть и недостаточно сильно для того, чтобы увернуться от удара. Тяжелая деревянная дубинка со свинцовым сердечником по касательной задела голову и обрушилась на левое плечо.
