что нашли это в его карманах.
— В тот район послали больше людей после подобного случая. Встреченный человек выглядел точь-в-точь, как описали ребята.
— Очень удобное оправдание. — Ложка в очередной раз проделала путь от миски до рта и обратно. — Только зачем подбрасывать тебе золото?
Ответа на этот вопрос он не знал, и потому сидел тут. Если бы не то проклятое золото ему бы поверили, а так…
— По-моему, дело было так. Вы действительно встретили ещё раз того типа, но завалили или избили его, выгребли карманы, но не поделили добычу.
Улучив момент, когда надзиратель склонился над миской, выгребая остатки каши, Бейз выбросил вперёд руки, обвив верёвкой горло. Разом заныли затёкшие плечи. Онемевшие пальцы левой руки ухватили второй конец, но от первого же рывка жертвы едва не выпустили его. Пленник подался вперёд, навалился на надзирателя и ухватил свободный конец верёвки зубами. Тот снова дёрнулся, и они повалились на пол.
По голове огрели миской, ложкой едва не выкололи глаз. От пинка коленом в живот челюсти только сжались ещё сильнее. Надзиратель хрипел, дёргался, пинался и колотил по опухшему лицу, но удары воспринимались как нечто далёкое и едва ощутимое.
Мучения длились долго, сил едва хватило. Но, в конце концов, надзиратель затих.
— Зря вы меня подкармливали, — прошептал Бейз, разминая сведённую судорогой челюсть. На левой руке ободралась кожа, но сквозь онемение не ощущалось практически ничего. — Посмотрим, как вы готовы к побегу.
Он потянулся к ногам и непослушными пальцами кое-как развязал верёвку. Колени захрустели, едва он начал подниматься, ноги не выдержали и подкосились. С глухим стоном Бейз повалился на пол, в последний момент сообразив подставить руки. Не пытаясь подняться, пополз на коленях к мертвецу. В карманах нашлась связка ключей. Он выбрал наощупь самый острый. Не ахти какое оружие, но лучше, чем ничего.
Поднял стул и, использовав его как опору, встал на ноги. Почти бесшумно, только кряхтя на каждом шагу, беглец подкрался к двери камеры и выглянул наружу.
В коридоре никого не оказалось. Оно и не удивительно. Кто захочет торчать в подвале, когда наверху идёт веселье полным ходом? На полу горела одинокая свеча.
Он постоял, привыкая к тусклому свету, затем, опираясь на стену, как мог тихо пошёл вперёд, пытаясь услышать хоть что-нибудь, но толстые каменные стены не пропускали ни единого звука.
Подобравшись к двери, Бейз выглянул через решётчатое окошко. Щурясь на яркое пламя факелов, он увидел человека, ставившего бутылку на стол. Ещё две, пустые, стояли чуть поодаль. Охранник занимался любимой забавой шайки — удерживал кинжал на ладони остриём вниз. Судя по тому, что упражнялся он в перчатке, дело было для него в новинку.
Нож в очередной раз свалился с руки и полетел на пол. Охранник выругался и полез под стол. Бейз распахнул дверь, рванулся вперёд, и едва не рухнул рядом с кинжалом. Ноги оказались не готовы к такой спешке.
Охранник не обратил никакого внимания на гостя. Он что-то бормотал, шаря руками под столом, пока не наткнулся на острие ножа. Снова донеслись проклятья, и из-под стола вынырнула раскрасневшаяся морда. Мутные глаза попытались сосредоточиться на лице перед ним, но беглец не стал дожидаться, что тогда случится, а огрел пустой бутылкой по голове. Голова оказалась крепче, но сознание в ней не удержалось. Тихо икнув, тело сползло обратно под стол.
У охранника нашлась полная фляга воды. Конечно, кто станет пить обычную воду, когда есть вино? Бейз ополоснул лицо, смывая кровь. Наконец удалось разлепить правый глаз. Прополоскал рот, пытаясь избавиться от привкуса каши, без особого успеха. Вспомнив о полупустой бутылке на столе, он глотнул вина, и скривился от отвращения. Если каша была самой отвратительной едой, что он когда-либо ел, вино заняло почётное место самой отвратительной выпивки. Но своё дело оно сделало. Вкус каши тут же забылся, по телу разлилось приятное тепло.
Сделав ещё пару глотков, Бейз выглянул в окно. Снаружи дверь не охраняли. Если сторожа и полагались, они ушли на пир. С улицы доносился смех, весёлые выкрики, где-то распевали песню. Никого не волновало, что сегодня провожают убитых товарищей. Главное — есть повод повеселиться и порадоваться, что провожают не тебя. Он и сам не раз бывал среди них, потому прекрасно понимал.
Беглец сделал пару шагов к столу за ножом, его качнуло, и он бы непременно рухнул рядом с охранником, если бы не успел опереться на стул. Стоило ему присесть, в ноздри ударил застоялый запах мочи. Он оглядел себя. Рубашка потемнела от запёкшейся крови, штаны перепачканы. Чем — лучше и не думать. Никто не потрудился отвязать его, чтобы отпустить в туалет. Все восемь дней он провёл на стуле. В тесной камере запах стал привычным, но не здесь. И он собирался выйти во двор в таком виде? Похоже, его слишком долго били по голове.
Штаны охранника оказались малы, как и рубашка. Куртка кое-как налезла, хотя и не доставала до пояса. Захватив факел, Бейз отправился обратно в камеру. Не успев сделать и пары шагов по тесной комнатушке, он взвыл от боли. Босая нога нашла один из выбитых зубов.
Осмотр мертвеца особым успехом не увенчался. Штаны всё же удалось напялить, но сидели они в обтяжку, словно у какого-нибудь циркача. Рубашку он даже не стал снимать, худосочный надзиратель был вдвое уже в плечах. Ботинки тоже не подошли.
Вернувшись в комнату охранника, Бейз осушил бутылку с вином, потратил остатки воды, пытаясь привести в порядок внешний вид, и ещё раз осмотрел себя. Если не присматриваться — вполне себе ничего. Спрятав нож в рукаве куртки, он вышел на улицу.
Пять домов образовывали широкий круг, в котором обычно устраивали пирушки. В центре располагалась яма глубиной в два человеческих роста и шириной в два десятка шагов, в дни казни превращающаяся в арену. Туда выпускали провинившихся, и кто угодно мог выйти с ними на бой. Потому его и подкармливали. Недостаточно, чтобы оказать серьёзное сопротивление, но и до голодного обморока не доводили.
Арену окружали длинные столы, забитые самыми разными блюдами, у которых столпилась тьма народа. На золото, отобранное у него, устроили неплохой пир.
Дома соединяла между собой каменная стена. Чтобы там не думали богачи, даже среди бедноты можно очень неплохо жить, если знать как. Пусть их дома построены из простого камня и без помощи силт ло, но в этой части города даже они воспринимались как чудо.
Стена поднималась на пяток локтей, вершину усеивали колючки. Бейз помогал чинить её и знал
