— Не бурчи. Что у тебя в свитке?
— Проклятье! Совершенно забыл! — Волшебник поспешно извлек посох, бросив тряпку на пол. Тут же выскочил Дай и, чирикая, утащил «подарок» в нору.
Илио рассмеялся:
— Ну ты даешь! Земмела бы хватил удар, если бы он увидел, как ты тащишь символ Ордена. Ладно, пошли. Совет ждет.
— Что случилось? Меня вызвали прямо с дороги. — Вальдер поднимался по лестнице следом за массивным приятелем.
— Панарику и Земмелу пришла в голову идиотская идея, и нам срочно нужно воплотить ее в жизнь сегодняшней ночью.
— Идиотская идея? — машинально повторил Вальдер.
Он до сегодняшнего дня не относил двух сильнейших волшебников страны к категории идиотов.
— Точно, — угрюмо бросил Илио. — Именно это слово. Земмел опять копался в старых книгах огров — ты ведь знаешь, он единственный, кто разбирается в их тарабарщине. Ну так вот, он нашел способ навсегда остановить Неназываемого.
— Каким образом?
— Решил разрушить защищающий колдуна Кронк-а-Мор. По мне, так всё это выеденного яйца не стоит. Магия огров крепче стали.
— Но…
— Но, — перебил Вальдера Илио, продолжив путь по лестничному серпантину. — Земмелу удалось запудрить мозги не только Панарику, но даже Эло, а это о чем-то говорит, правда? Поэтому у нас сегодня ночь дураков. Готовься.
Вальдер задумчиво прикусил губу. Убедить светлого эльфа, недолюбливающего Земмела, было непросто. Да что там, почти невозможно! Но на этот раз любителю магии огров удалось невозможное.
— И что?
— Добыв из запыленного сундука Рог Радуги, Орден решил совершить чудо.
— Ну-ну, — скептически хмыкнул Вальдер. — А я-то тут при чем?
— Как же? — искренне удивился Илио. — И я, и ты, дружище, будем резервуарами силы! Нужно же откуда-то Панарику и Земмелу черпать энергию? Мы — именно те два дурака, которых не хватало Совету для полного счастья.
— Позвали только нас?
— Нет. — Илио остановился возле двери, инкрустированной голубоватой костью огра. — Не только. Еще Эло и О’Карта.
— А Сингалус, Арцис и Дидра? Представление будет проходить без их участия? — изумился Вальдер.
Выходило, что из девяти архимагов Ордена в нелепом обуздании Неназываемого будут принимать участие только шестеро.
— Сингалус в Исилии. Арцис… ты же знаешь, как Земмел относится к нашему другу…
— Как орк к гоблину, — хмуро кивнул Вальдер. — А жаль, Арцис бы не помешал..
— Ты мне это говоришь? Я и без тебя знаю. Но его «не нашли». Дидра в Заграбе, у темных эльфов.
— Шестеро архимагов должны уничтожить Неназываемого? — прошептал Вальдер. — Сомнительно, очень сомнительно. Панарик не подумал о том, чтобы позвать волшебников высших ступеней? Или вообще весь Орден?
— Подумал, но Земмел его убедил, что мы и вшестером справимся.
— Кретин!
— Хуже. Ты ведь года полтора отсутствовал?
— Два.
— А Земмел все это время просидел над книгами огров. По мне уж лучше сунуть голову в пасть великану, чем читать эти древние фолианты. Он совсем потерял разум, раз решил играть с запретным шаманством огров. — Кстати, — улыбнулся Илио. — Прежде чем мы войдем. Не хочешь избавиться от щита? Это ведь он у тебя мерцает?
Вальдер и думать забыл, что поддерживает энергию защитного заклинания, спасавшего его от непогоды.
— Ты бы его убрал, — добродушно посоветовал Илио. — Знаешь ведь, как О’Карт дергается, когда проявляются необоснованные всплески энергии? Он параноик.
— Он слишком мнителен. Это вредно для здоровья. — фыркнул Вальдер, но защиту снял… Во всяком случае, для глаз Илио это выглядело именно так. На самом деле волшебник всего лишь «притушил» заклятие, подпитывая его тонкой струйкой силы, которую сможет обнаружить лишь Панарик, да и то если будет искать ее специально. По какому-то глупому детскому капризу он решил пойти наперекор дружеским нападкам Илио.
Архимаги вошли в просторный круглый зал, освещенный обычными факелами, как это предписывали древние кодексы, помноженные на нелюбовь Панарика к магическому освещению, от которого у магистра болели и слезились глаза.
Пламя горело ровно, и бледные тени застыли на стенах, словно часовые. Непоколебимые. Самоуверенные.
Вальдер не любил это место, оно всегда было слишком холодным и неприветливым. Подчеркнуто-официальным.
Стены пестрели множеством изящных стрельчатых окошек с зеленовато-фиолетовыми стеклами карликов. Из них открывался прекрасный вид на ночной Авендум, благо башня довлела над всей столицей, превосходя высотой даже королевский дворец. Огромное плоское зеркало, вплавленное в пол в центре помещения, даже днем отражало несуществующие звезды и двойную луну. Вокруг него стояло девять высоких кресел. Пять из них пустовало, четыре — занимали архимаги, терпеливо и степенно дожидающиеся опоздавших.
Илио и Вальдер вежливо склонили головы, свидетельствуя свое почтение коллегам. Те ответили благосклонными кивками. Равные приветствовали равных.
Волшебники подошли к своим местам, сели, и у Вальдера появилось несколько секунд для того, чтобы рассмотреть тех, кого он не видел так долго.
Прямо напротив восседал Эло — светлый эльф с коротко постриженными по людской моде пепельными волосами и клыками, торчащими из-под нижней губы. Он являлся полноправным членом Ордена. Магистр Панарик, в отличие от волшебников из других королевств, не имел ничего против вступления в ряды Ордена эльфов, перенявших основы волшебства у людей и отказавшихся использовать шаманство предков. Эло был одним из таких чужаков.
Союзник или противник? Друг или враг? За те десять лет, что Вальдер владел посохом, он так и не смог определиться в своем отношении к клыкастому. Неулыбчивый Эло всегда следовал пути разума, а не сердца. Иногда он поддерживал Вальдера на Совете, иногда нет. Как поступит Эло сейчас, предсказать было невозможно. Проще сделать ставку в лабиринте орков, чем угадать действия светлого.
Через два пустующих кресла восседал О’Карт — низкорослый и постоянно хмурый уроженец Филанда. Огненно-рыжая козлиная бородка и настороженный взгляд из-под кустистых рыжих бровей вызывали у Вальдера стойкую неприязнь.
Маг не любил рыжего и не скрывал этого. О’Карт отвечал Вальдеру взаимностью. В Совете они всегда оказывались по разные стороны баррикады, а в повседневной жизни старались не общаться. Вежливый поклон при встрече, вот и все.
О’Карт был излишне мнителен, всегда ожидал заговоров против своей драгоценной персоны и в общении был излишне резок, желчен и нетерпим. Многие его не любили. И между тем Вальдеру приходилось признавать, что его противник талантливый волшебник.
