— Не было, — как робот, повторил мент и заискивающе спросил: — Ну я тогда пошел?
— Иди-иди, — разрешил я.
Несколько секунд я постоял у калитки, молча глядя, как он лихорадочно заворачивает лопату в какую-то ветошь, прячет в прицепе мотоцикла, газует и уезжает, напрочь обо мне забыв.
Только когда тарахтение затихло вдалеке, я выдохнул и прислонился к калитке. Меня трясло. Что я сделал? Что это было?!
В любом случае, последнее препятствие было устранено, и задерживаться в Зеленкино больше не осталось никаких причин. Торопливо (пока мент не очнулся и не вернулся мстить) я покидал в сумку вещички и отправился на станцию, все еще не веря тому, что со мной произошло. Из всех странных событий последних дней это было самым невероятным.
— Бабка! — вдохновенно обратился я к старой перечнице, с недоверчивым видом выглянувшей из-за дверного косяка. — Ты меня любишь!
— А… Алешка?
Старуха смотрела на меня своим фирменным идиотическим взором, который обычно приберегала для назойливых коммивояжеров и сектантских проповедников, успешно притворяясь перед ними слепой, глухой и сумасшедшей.
Только сейчас мне показалось, что она не совсем притворяется.
— Ты меня простила! — продолжал я ковать, пока горячо. — Видишь, я с дачи и сразу к тебе!
Это было правдой — я только-только приехал с дачи, даже сумку с вещами в квартиру не занес. Этому препятствовало в частности то, что вредная бабка таки выполнила угрозу и сменила замки.
— Спасибо, что поменяла замок, позаботилась обо мне! — нежно сказал я. — А то еще ограбил бы кто… Ну, давай новые ключи!
Бабкина рука, подчиняясь моему приказу, поползла к карману куцей кофты (и где эти старухи берут такие жуткие тряпки? Донашивают купленное при социализме, что ли?) и, слегка дергаясь, словно манипулятор робота на радиоуправлении, протянула мне ключи.
Все это время бабка не сводила с меня глаз с таким видом, словно пыталась вспомнить, где она видела меня раньше.
— Голодный небось, милок? — спросила она мне в спину подобострастно, когда я уже открыл дверь и собирался войти внутрь.
Мне стало слегка совестно. Но в животе заурчало. Давненько я не ел нормальной домашней еды!
— Голодный, — сглотнув слюну, подтвердил я. — А что у тебя есть?
— Супчик куриный, свеженький, — бабка предупредительно заулыбалась. — Кашка пшенная с маслицем…
— Ладно, тащи, — позволил я. — И вот еще что… Будешь мне суп варить два раза в неделю. И котлеты жарить, да. Я домашние котлеты люблю. Ну, что встала? Иди, иди…
Бабка удалилась к себе со счастливой улыбкой. Интересно, что происходило у нее в голове? Только глаза ее мне не понравились — ошалевшие какие-то, как у того лейтенанта в Зеленкино. Такое ощущение, что бабка благодаря мне оказалась на прямом пути к маразму. Я нахмурился. Не переборщил ли я?
Не это ли имел в виду Грег, говоря об оружии, которым лучше не пользоваться?
На обратном пути, оказавшись единственным пассажиром ранней электрички, я не выдержал, позвонил Грегу и принялся хвастаться, как ловко уболтал алчного мента с лопатой.
— Ну, и что это было? Я глаза ему отвел, да? Это так называется?
— Точно, — спокойно подтвердил Грег. — Показал ему то, что он хотел увидеть. Так это и делается.
— Я и не знал, что так умею! — воскликнул я радостно, прямо-таки видя, как передо мной раскрываются сияющие перспективы карьеры мага.
А что? Покажите мне такого человека, который не хотел бы уметь колдовать. Да и большая часть фантастики сейчас о всяческих школах волшебства — не на пустом же месте! В ролевой тусовке я встречал людей, которые очень разумно и авторитетно рассуждали о магии. И даже тех, кто утверждал, что кое-что умеет. Правда, своими глазами я ни разу ничего такого не видел. Разве что в псевдонаучных передачах про экстрасенсов.
Значит, я потенциальный маг! Ха!
Я вспомнил, как в тот вечер, когда Ники прыгнула в воду, а я прятался от патрульных ментов под мостом, они не заметили меня в двух шагах, хотя стояли прямо передо мной. Тогда я приписал внезапную слепоту и страх моих преследователей тому странному явлению, которое и меня самого перепугало. Полоске призрачной травы, на которую я так неосторожно наступил. Но что, если дело было не в траве, а во мне и моих особых способностях?
— Не надо быть магом, чтобы отводить глаза, — продолжал Грег. — Любой может научиться.
Это его заявление меня остудило. И не очень-то понравилось.
— Как же! — проворчал я. — Что-то не много я знаю таких умельцев!
— Разумеется, — сказал он с легкой насмешкой. — Они тебе не отчитываются.
Я кинул в прихожей сумку, стащил верхнюю одежду, поставил чайник и с наслаждением растянулся на диване в ожидании бабки с завтраком. Как хорошо в родной норе! Всего-то не был тут дней пять, а по ощущениям — год прошел. И что-то изменилось здесь… кажется, стало темнее и теснее. В квартире висел слабый, но чрезвычайно сложный запах, который каждый день не замечаешь, но чувствуешь только после долгого отсутствия. Кажется, каждая вещь в моем доме пахла по-своему, и они, сплетаясь вместе, создавали: некое информационное поле. Я прикрыл глаза и начал неспешно принюхиваться, перебирая каждый оттенок запаха и угадывая, чему он принадлежит и какую информацию несет. Это оказалось так увлекательно, что я спохватился, только когда мне в глаза ударило солнце, просочившись сквозь ветки тополя.
Свет и тепло мешали состоянию чуткой дремы, которое я в последнее время так полюбил. «Не перебраться ли на пол? — подумал я. — О, или лучше — в ванную!»
Мысль о прикосновении холодного влажного кафеля показалась мне такой заманчивой, что я немедленно сполз с дивана. Казалось — там, в сырости и темноте, под мерный звук капающей воды, свернувшись кольцом, я могу проспать хоть сутки, и только голод сможет меня разбудить…
Голод… Я подумал о пшенной каше, и меня разобрал смех. Это что — пища? И они это едят?
«Стоп! — спохватился я. — Кто — они? Ну-ка, рота — подъем!»
Поскольку я все равно уже стоял в ванной (и когда успел там оказаться?), то решил умыться, ну а потом позавтракать и заняться делами. Не успел я протянуть руку к крану, как с края раковины спрыгнул мой старый знакомый домовой и опрометью ринулся в слив. Почему-то на этот раз он даже не попытался меня тяпнуть, хотя все возможности у него были. А я так же рефлекторно, стремительно — сам от себя не ожидал — хлопнул ладонью по раковине, аж фаянс загудел.
«Не поймал, эх, — подумал я с глубокой и искренней досадой. — Промахнулся! Чуть-чуть не хватило. Это потому, что спросонья…»
