— Ты превосходишь меня не только в этом, — он нежно провел рукой по ее боку. — Если б ты знала обо всем, ты бы обращалась со мной, как с рабом.
— Как интересно! Ну-ка расскажи!
— Погоди! Я промыл тебе рану.
Рана была на удивление небольшая. Длинная, тонкая царапина, из которой капля за каплей сочилась кровь.
— Но мне больно, — жалобно пискнула девушка. Хейке погладил ее по щеке.
— Конечно, больно. Я в этом и не сомневаюсь.
Она обратила внимание на то, что он стал каким-то рассеянным. Она улыбнулась довольной улыбкой опытной женщины.
— Я разрешаю тебе еще меня погладить.
В это время руки юноши опустились на ее бедра.
— Винга, я не трону тебя, и ты это знаешь. Ты дороже мне всего на свете. Так можно я руками почувствую твое тело? С ног до головы?
— Да, конечно. Потому что ты мне тоже дороже всего на свете. И ты это хорошо знаешь.
— Сейчас, да. Именно поэтому я и прошу тебя. Пока ты ко мне не охладела.
— Мне бы так хотелось, чтобы ты верил в мою верность, — вздохнула она. — Что ж, гладь. Я хоть несколько крошек соберу с твоего стола.
— Хорошо, Винга. — Больше он не сказал ни слова. Его руки скользили по коже девушки, по плечам, груди, горлу и подбородку. Опустились ниже, прошлись по спине, скользнули на бедра. Хейке нежно и осторожно прижался к ней на мгновение. В Винге проснулась страсть. Но он не сдавался. Он желал ей только добра.
Опустившись на колени, он прижался к ней горящим лицом, тронул кончиком языка низ живота. Девушка вскрикнула и задрожала. Потом Хейке быстро поднялся и, взяв ее платье, молча помог одеться. Взявшись за руки, они пошли прочь.
Винга не спрашивала, почему он остановился. Он зажег в ней желание. А когда понял, что не в силах удержаться, решил остановиться. Потому и прервалось прекрасное мгновение.
«Ох, — думалось Винге. — Женщины из рода Людей Льда так и не научились приличному поведению, которое состоит в том, чтобы отвергать мужскую близость. Если им мужчина не нравился, они пользовались неженским средством — кулаком. Но если они любили мужчину, то желали отдать ему все, абсолютно все».
Настоящие дамы так себя не ведут. Это Винга поняла давно. Но она не могла, да и не хотела измениться. Виллему, мать прапрабабки Хейке, никогда не скрывала свою любовь к Доминику. Она вбила себе в голову, что он будет ее, и шла вперед напролом. Так она вела себя и тогда, когда речь шла о ее первой, неудавшейся мечте, Эльдаре Свартскугене. Виллему не знала стыда. Винга тоже. Но она умела ждать. Это даже было интересно: в какой момент он упадет в ее объятия по собственному желанию. Без особого давления с ее стороны.
Винга открыла для себя одну из женских любовных игр: пусть все серьезно, но разве нельзя немного поиграть?
Винга была из тех, для кого жизнь была игрой. Она не проходила мимо тех, кто страдал. Но что касается непосредственно ее, ее личной жизни, тут она наслаждалась этим. Она была врожденным оптимистом. В жизни так много радостного, обнаружила она, сидя в горах одна-одинешенька, не считая козы. Все поражения оставались для нее в прошлом, и она с прежним любопытством заглядывала за другой угол — что-то там скрывается. Так что Винга была одной из тех счастливчиков, кто весело живет на земле.
Она купалась в солнечных лучах счастья. Она нашла своего Хейке. И теперь она всеми силами старалась завоевать его, заставить его понять, что ей больше никто не нужен. Она станет его, как только он захочет. Ни о чем плохом она и не помышляла. Если он не придет к ней сам, победа ее мало чего будет стоить.
«Как же тебе не стыдно», — одернула себя Винга. Но ей было так хорошо!
Черт с ними, с Сёренсеном и Снивелем! Да и кто они такие?
А Хейке думал совсем о другом. Его сжигал стыд. «Малышка! Бедная девочка! Что это со мной? Отдался во власть собственного эгоизма? Захотелось ее погладить! Мы же обещали друг другу, что это никогда больше не повторится. Я не имею права пробуждать в ней страсть!
Хорошо хоть она не подозревает, как я страстно ее желаю. Я был словно вулкан… Но как я осмелился подвергнуть ее такой опасности?»
Да, Хейке действительно обещал, что они никогда больше не будут близки. Но они еще многое обещали друг другу… Все это ерунда. Винга не думала об этом серьезно.
Они остановились у лесного озера. Хейке осторожно смыл кровь с платья девушки. Платье слегка запылилось, сначала Хейке только замазал грязь. Но вот платье стало относительно чистым. Стояла хорошая, солнечная погода, так что платье быстро высохло.
— Как же мы доберемся до города?
— Я думаю, наши «друзья» уже далеко. Во всяком случае, будем надеяться на лучшее. Винга, наберись мужества. Показались первые дома!
Перед адвокатом Менгером стоял сложный вопрос: надо было решать, что делать. Либо он должен действовать быстро, либо тщательно спланировать дело против недруга.
Он выбрал первое. Ради Хейке с Вингой. Они были в опасности. Снивель мог найти их в любой момент. И тогда все будет кончено.
Но у Сёренсена со Снивелем тоже не было времени на то, чтобы как следует подготовить дело.
И все же если бы Менгеру удалось собрать больше доказательств… Они могли пригодиться в борьбе с таким сильным противником!
Хорошенько все обдумав, Менгер решил, что слушание дела вряд ли продлиться дольше одного дня.
Публика была уверена в победе Сёренсена — его коллеги, друзья и даже враги. Скоро Менгер будет уничтожен. Хотя, конечно, это дело слегка подрежет крылышки Сёренсену со Снивелем! Страх поражения живет в каждом из нас — хотим мы в этом признаться или нет.
Снивель знал зал заседаний суда как свои пять пальцев. Он выбрал себе место на галерее, откуда мог незамеченным наблюдать за всем залом. Наверх, как правило, никто не глядел, а потому на темное пятно в конце галереи никто не обратил внимания. Кроме того, Снивель расположился около входной двери — так, на всякий случай.
Снивель тоже не терял времени. За те несколько дней, что были в его распоряжении, он буквально рыл землю носом. Суд, состоящий из председателя, одного сельского и одного городского судьи, был им обработан со всей тщательностью. Председатель суда, равно как и городской судья, были его хорошими друзьями. Но сельский словно не понимал Снивеля, когда тот заводил речь о небольшой компенсации за помощь. Проклятый болван! Снивель подослал домой к судье одного из своих людей, чтобы тот подмешал в еду судьи сильнодействующее средство. Тогда из-за болезни одного судьи нашли бы другого. Но как назло судью именно в тот вечер пригласили в гости, и он не поел дома. Теперь эта мерзость сидела в зале и наводила на адвоката ужас. Этот судья мог все испортить!
Как уже было сказано, никто не сомневался в победе Сёренсена, в быстром решении вопроса. Девчонка не желала согласиться с тем, что у нее отобрали дом. А ведь она не платила слугам, не платила налоги, за ней числилась задолженность. Идиотская попытка!
