— Это в обход, — возразила Селина. — Тоннель идёт напрямик, так что он короче. Примерно миля, или что-то около того. Дойдёте?
— Дойду, — браво соврал Винсент.
Он плохо представлял себе, как пройдёт и десяток шагов. Но, впрочем, как-нибудь справится. Надо — значит, надо.
Они начали продвигаться по коридору. Селина несла в руке факел.
— Ну, а теперь расскажите, — ровным тоном, в котором еле-еле теплился огонёк смешинки, заговорила она, — отчего лекардийский посол в минуту опасности использует чисто монтарийские ругательства?
Винсент усмехнулся сквозь гримасу боли, мгновение назад исказившую его лицо, но, к счастью, не попавшую под свет факела.
— Непременно расскажу, — согласился он, — но только при условии, что получу ответное объяснение. Где дочь линзорийского герцога научилась так ловко распознавать ругательства?
Селина засмеялась. В своём стиле — тихо и сдержанно, — но всё равно это был первый раз, когда он видел её смеющейся.
— В детстве я много общалась со своими кузенами, — ничуть не смущённо призналась девушка. — Они сочли своим долгом научить меня подобным вещам. Я дала свой ответ, теперь ваша очередь.
— Я много лет жил в Монтарии, — правдиво ответил Винсент. — Должно быть, тамошние ругательства пришлись мне по душе.
— По мне, так лекардийские более выразительны, — заметила Селина таким тоном, словно рассуждала о роли образа единорога в изобразительном искусстве Линзории. — Впрочем, должно быть, это из области вкусов. Вы совсем сильно хромаете. — Нахмурившись, она резко остановилась. — Давайте я вам помогу. Обопритесь о меня.
Переложив факел в левую руку, правой она обхватила спину Винсента. М-да, это даже хорошо, что он скрипит зубами от боли. Это не позволяет полностью сосредоточиться на близости Селины. В противном случае он бы не смог за себя поручиться. И, сто пудов, наплевал бы на все возможные последствия. Впрочем, при других обстоятельствах она и не подошла бы так близко.
Однако Селина почти сразу же остановилась и, хмурясь, опустила факел, приближая его к ноге Винсента.
— Поосторожнее, — прохрипел он, торопясь облокотиться о стену. В сравнении с исходившим от факела жаром она казалась совсем холодной. — Вы меня подожжёте.
— Ещё немного — и с вами больше нечего будет делать, — возмущённо заявила Селина. — Ну ладно, я в темноте не разглядела, но вы-то почему мне не сказали, насколько глубокая у вас рана?
— Я тоже в темноте не разглядел, — отозвался Винсент.
Юмора девушка не оценила. Поднятые к воину глаза сверкнули возмущением.
— Так вы никуда не дойдёте, — объявила она. — Вы же истечёте кровью! Как вы вообще передвигались до сих пор?
— Надо же было как-то передвигаться.
— Сядьте! — Сейчас её голос звучал повелительно. — Сядьте и вытяните ногу. Дайте ей отдых.
Повелительного тона в обращении к себе Винсент не любил. Слишком часто ему доводилось слышать такой тон от отца в давно оставленном доме. Но её забота Воину льстила; к тому же он действительно держался на ногах из последних сил.
— Ладно, сдаюсь, — выдохнул он, опускаясь на пол. — Похоже, мне придётся попросить вас вернуться во дворец одной и прислать сюда людей.
Селина мрачно качнула головой.
— Всё не так просто, — сказала она, садясь рядом с ним на корточки. — Существование этого хода — государственная тайна. Я не имела права никому о нём сообщать, тем более приводить кого-то сюда. Так что, во-первых, отправив за вами людей, я бы раскрыла государственную тайну и им. А во-вторых, если кто-то узнает о вашей осведомлённости, вас просто-напросто казнят.
— Казнят?! — вытаращил на неё глаза Винсент. — За какой-то дурацкий тоннель?
— Ну, дурацкий он или не дурацкий, вам виднее, — бесстрастно откликнулась Селина, — но в остальном всё правильно. На этот счёт закон предельно прост. Узнали то, что вам знать не положено, — идёте на эшафот. Закон сохранения тайны.
— И кто же настолько сильно заинтересован в сохранности этой тайны? — скептически поинтересовался Винсент.
— Король, разумеется, — не моргнув глазом, ответила девушка.
Тень от факела лихорадочно плясала по стене, тревожа тщательно сотканную под покровом тьмы паутину.
— Даже если и так, я — иностранный посол и потому неприкосновенен, — напомнил Винсент.
В действительности это, конечно же, было ложью. Для короля он был не более, чем Охотником, а это навряд ли могло сойти за повод для помилования. Впрочем, Селину и ложный повод не слишком-то впечатлил.
— Значит, вас не возведут на эшафот, — равнодушно кивнула она. — Вам просто устроят какой-нибудь несчастный случай.
Винсент посмотрел на неё очень внимательно — насколько мог, учитывая своеобразие освещения.
— То, что вы говорите, звучит не слишком лестно для монарха, — заметил он. — И, кажется, не делает ему чести.
Смелое заявление, возможно, даже опасное. Но обстановка располагает. К тому же он не испытывает пиетета в отношении представителей королевских фамилий; слишком много ему довелось с таковыми общаться.
— Чести? — изогнула брови Селина. — Это понятие не слишком применимо к королям. Они мыслят и руководствуются иными категориями. И там, где требуется, не задумываясь, ходят по чужим головам.
— Ошибаетесь, — возразил Винсент. — Короли — это не специфическая раса вроде тъёрнов. Это живые люди. Они все разные. Есть среди них и те, кому не чужда порядочность.
— Есть, — и не думала спорить Селина. — Непорядочные короли ходят по чужим головам в своих личных интересах. Порядочные короли делают это в интересах государства.
— А королевы? — прищурился Винсент.
Селина улыбнулась. Мрачно, почти порочно. Эта улыбка понравилась Винсенту куда меньше, чем вся предшествовавшая ей холодность.
— А королевами действительно становятся совершенно разные люди, — констатировала она. — Но и у них тоже понятие порядочности — весьма специфическое.
Эту тему Винсент не прочь был бы развить, но очередной приступ боли заставил его поморщиться.
— Вот что. — Его гримаса не укрылась от внимания Селины. — Оставайтесь здесь, а я пойду и приведу сюда свою служанку.
— Зачем? — пробормотал Винсент, откидывая голову и прижимаясь горящей щекой к стене. — Неужто она отнесёт меня во дворец на руках?
Селина скептически фыркнула.
— Вас необходимо перевязать, а я, увы, совершенно не умею этого делать. А главное, у моей служанки альтер, ускоряющий исцеление. Это необходимо для того, чтобы вы смогли добраться до дворца.
Она быстро удалялась по коридору, сопровождаемая всё уменьшающимся огоньком факела, будто фея в сияющем ореоле. Винсент не мог бы гарантировать, что, окончательно растворившись в темноте, она появится снова. Отпускать её не хотелось, но одновременно её уход принёс и чувство облегчения. Проводив взглядом исчезающий вдали огонёк, Воин, наконец-то прикрыл глаза, отпуская сознание в объятия подступившего бреда.
