Сомнительно. Владельцы таких дворцов – а в сравнении с ним дом Яковизия выглядел просто лачугой – никогда не бывали в крестьянской шкуре.
Из дверей виллы кто-то вышел. Крисп подъехал еще ближе и увидел, что это Мавр. Сын Танилиды узнал его – или, скорее, Гензона, минутой позже и помахал им рукой. Гензон с Криспом махнули в ответ, пустив коней рысью.
Мавр пошел им навстречу.
– Вы как раз вовремя, – улыбнулся он. – Мать уже начала ворчать, а повар – нервничать. Но это неважно. Главное, что вы здесь.
Слуги поспешили принять у новоприбывших лошадей и повели их на конюшню. Крисп надеялся, что его скакуну будет обеспечен лучший уход, чем у Болкана. Против хозяина гостиницы он ничего не имел, просто Танилиде не приходилось считать каждый потраченный медяк.
– Можешь быть свободен весь вечер, Гензон, – сказал Мавр. Слуга в знак признательности склонил голову. Когда он поспешил прочь, Мавр повернулся к Криспу:
– А ты, братец, держись: раз уж попал моей матушке в руки, она в тебя вцепится мертвой хваткой.
– Да? Почему? – Перед Криспом на миг мелькнуло дикое видение тут же безжалостно им подавленное, – как Танилида вцепляется в него, а он в нее.
– Лед меня побери, если я знаю. – Мавр в веселом недоумении пожал плечами. «Хорошо бы и мне научиться сохранять такую жизнерадостность перед лицом неизвестного, « – подумал Крисп. В его жизни неизвестность была синонимом опасности. Для Мавра же, который вырос, не зная нужды, мир был гораздо более солнечным местом. – Она сама тебе объяснит в свое время, я уверен. Мне кажется, это связано с тем, что она тебе вчера сказала в храме.
Что, кстати, это было?
– А она тебе не говорила? – удивленно спросил Крисп.
– Она не помнит – вернее, не помнит точно. С ее… видениями… так иногда бывает. – Мавр снова пожал плечами. Но, судя по всему, на нее это сильно подействовало. Некоторые старые слуги говорят, что не видали такого переполоха с тех пор, как Автократор Сермий обедал у нас во времена моего деда.
– С тех пор, как Автократор… – тихим эхом повторил Крисп. Он попытался рассмеяться, но выдавил лишь еле слышный смешок. – Я не Автократор, можешь мне поверить.
– Верю, – мгновенно, но как-то необидно отозвался Мавр. – Хотя человек ты, по-видимому, все равно хороший. Я сам так думаю, да и матушка не стала бы тебя приглашать, если бы увидела что-то дурное, правда ведь?
– Правда, – согласился Крисп. Мысль о том, что его будут кормить в доме, где ужинал Автократор, приятно возбуждала – но, в конце концов, Петроний преломил хлеб в доме у Яковизия, а Севастократор был настоящим императором, только что не по названию. Однако то, что переполох, достойный императора, устроили ради него … Крисп снова попытался рассмеяться.
Вторая попытка непременно должна была увенчаться успехом.
– Пошли, пошли! – сказал Мавр. – Чем дольше мы с тобой тут торчим, тем дольше все слуги стоят на ушах. Повар наконец прекратит сходить с ума, волнуясь, как бы не перестояли его блюда, и в доме воцарится покой.
Проходя под образом Фоса, висевшим над дверью, Крисп начертил над сердцем солнечный круг. Пол в прихожей был выложен блестящим мрамором.
– Это ты, сынок? – долетел до них голос Танилиды, когда Мавр захлопнул дверь. – Где же Крисп, хотела бы я знать?
– Вообще-то он со мной, – откликнулся Мавр. Крисп услышал возглас Танилиды. – Пошли, она в саду, – сказал ему Мавр.
Крисп, торопясь вслед за Мавром, мельком оглядывал каждое помещение, которое открывалось из прихожей. Увиденное напомнило ему о роскошной обстановке Яковизия, только здесь было больше вкуса и больше денег. Этот огромный круглый стол, выложенный золотом и слоновой костью, – самому Автократору не было бы зазорно пообедать за таким столом.
Сад тоже был больше и красивее, чем у Яковизия, хотя, по правде говоря, Крисп не видел сада своего хозяина в полном цвету.
Танилида протянула тонкую руку. Крисп склонился над ней. На пальцах блеснули кольца.
– Спасибо, моя госпожа, что пригласили меня к себе, – сказал Крисп. – Здесь… восхитительно.
– Я рада это слышать, почтенный господин. Хотя вы наверняка видали в городе Видессе дома и пороскошнее.
Крисп отметил про себя, как она к нему обратилась. «Всего она, возможно, не помнит, – подумал он, – но и забыла тоже не все».
Потом его внимание переключилось на ее слова.
– Честно говоря, нет, – медленно проговорил он. – Город Видесс поражает не каким-то одним домом, а тем, что так много домов и так много людей собрано в одном месте.
– Вдумчивый ответ, – сказала Танилида. – А я вот города Видесса ни разу не видала.
– И я. – Мавр просиял. – Хотел бы я как-нибудь там побывать.
Хотя мне трудно представить себе город больше Опсикиона.
Крисп улыбнулся. Оказывается, кое в чем у него есть преимущество перед сыном Танилиды, какую бы богатую и легкую жизнь тот ни вел.
– Будь город Видесс волком, он заглотнул бы такую мышку, как Опсикион, единым махом, – сказал он.
– Трудно поверить. – Мавр тихо присвистнул и покачал головой.
– Судя по тому, что рассказывал твой отец, так оно и есть, – сказала Танилида. – Влед однажды съездил в город Видесс, когда был немногим старше тебя, и не переставал вспоминать о нем до самой смерти.
– А я не помню, – грустно отозвался Мавр.
Должно быть, он был совсем ребенком, когда умер его отец, подумал Крисп. И вновь с удивлением отметил, что тут ему тоже повезло больше, чем этому богатому юноше: ведь он знал своего отца гораздо дольше, пока сам не повзрослел.
Если бы Фостий умер, когда Крисп был еще мальчишкой, – скажем, в Кубрате, – кто бы удержал его потом от разных глупостей? Скорее всего, он женился бы на Зоранне и пахал бы землю до конца своих дней. А теперь, прожив больше полугода без непрестанного крестьянского труда, он уже не считал эту жизнь единственно возможной и достойной.
– Когда-нибудь ты тоже увидишь город Видесс, сынок. – Голос у Танилиды был отсутствующий; глаза глядели куда-то сквозь Мавра.
Волоски на руках у Криспа чуть было не встали дыбом. Танилида заговорила снова, но уже не оракульским тоном:
– А сейчас совершим более короткое путешествие. Пойдем в дом и поедим, ладно?
Повар, нервный низкорослый человечек по имени Евтихий, перестал наконец изнывать от беспокойства и с облегчением вздохнул, увидав, как его подопечные уселись за маленький круглый стол с перламутровой столешницей – она мерцала и казалась почти живой в сиянии ламп, расставленных слугами.
– Суп? – спросил Евтихий. И, когда Танилида кивнула, скрылся на кухне. Мальчик с дымящимися чашками появился так быстро, будто повар боялся, как бы сидящие за столом не разбежались куда-нибудь.
