– А знаешь, какие мне мультики подарили? – спросила дочка Поли у Вики.
– Какие?
– Про Чебурашку и крокодила Гену! – торжественно произнесла девочка.
– И кто тебе больше нравится? – спросила Вика.
– Кто-кто! Чебурашка, конечно!
“И тут Чебурашка, – подумала Вика, закрыв за ними дверь. – Просто наваждение какое-то. Нет, надо звонить Корольковой. Она девушка практичная, плохого не посоветует”.
– Привет, Светик. Как дела?
– Нормально, Викуль. Сто лет тебя не слышала. Что не звонишь?
– Не хочу беспокоить молодоженов в их медовый месяц.
– Ой, да это одно название только, что медовый. Гриша все время работает, вот сегодня, не поверишь, первый вечер дома.
Вика и так поняла, что Гриша дома, потому что в его отсутствие Королькова называла его исключительно Пузиком.
– Мы из-за этого все никак не соберемся провести вечеринку по случаю свадьбы. Жених все время занят, – продолжала Королькова. – Ну а ты как? Как здоровье?
– У меня две новости, Светка. Одна плохая, другая еще хуже.
– Не пугай меня. Что стряслось?
–“Оптима” закрывается. Я через неделю буду безработной.
– Ой, Вика. Ну, это не беда. Отдохнешь немного и найдешь себе работу не хуже. С твоим опытом и в Москве ты не пропадешь. Тебеже не в Кувшиново работу искать. Давай я Гришу спрошу, может, кому-нибудь из его знакомых нужен грамотный эйчар.
– Спасибо. Я у тебя вот еще что спросить хотела.
– Ну?
– Скажи… аборт очень страшно делать?
– Ты что, залетела? – Королькова перешла на шепот.
– Ага.
– Сколько недель?
– Одиннадцать.
– Уже одиннадцать? Вот это да! И кто счастливый отец?
– Ты его не знаешь.
– Ну, хоть мужик приличный?
– Был бы приличный, я бы тебя про аборт не спрашивала.
– Да-а-а. Вика, я не могу сейчас тебе ничего рассказать. Гриша дома, может услышать. Он ничего про это не знает. Давай я тебе позвоню завтра. Ты не раскисай. Все будет хорошо.
– Я постараюсь. Позвони, когда сможешь. Ладно?
– Конечно. Пока. Держись.
На следующее утро, когда Вика входила в кабинет врача, в ее памяти всплыли строчки детского стихотворения:
Доктор смотрит на больного,
Говорит ему сурово:
“Мы тебе не дурачки,
Не нужны тебе очки”.
Этот стишок маленькая Вика Кравченко читала на утреннике в детском саду. Так странно, что она вспомнила его именно сейчас. А может быть, и не странно, потому что доктор за столом выглядела так же, как тот доктор из стихотворения, изображенный на иллюстрации в книжке Агнии Барто. Строго и неприветливо.
– Извините, у меня запись на завтра, но вопрос срочный, не могли бы вы меня принять? Дело в том, что… – начала Вика.
– Напомните мне номер карты, – перебила врач.
Вика назвала номер, и медсестра достала ее карту из стопки лежащих на столе.
– Так, Виктория Викторовна. Посмотрим, что тут у нас пришло. – Врач листала вложенные в карту бумажки. – Диагноз подтвердился. Беременность одиннадцать недель. Ну, вы уже и сами это знаете. Анализы в норме. Что вы решили?
– Я хочу попросить направление на аборт, – сказала Вика.
Врач склонила голову, как бы кивая сама себе, мол, я знала, что так и будет.
– Я не буду вас отговаривать. Вы взрослый человек и давно уже сами в состоянии принимать решения и нести за них ответственность. Я только вынуждена вас предупредить о возможных осложнениях.
– Я знаю, что аборт может привести к бесплодию, – сказала Вика.
– Вы не все знаете, – отрезала врач. – У вас есть еще два фактора, усугубляющих ситуацию. Первое: возраст. Второе: отрицательный резус-фактор крови. Вы знаете группу крови и резус-фактор партнера?
– Нет. – Вика чувствовала себя как на экзамене, к которому не успела как следует подготовиться.
– Понятно. Слышали что-нибудь о конфликте резусов?
– Нет.
– Возьмите эту брошюру, тут все популярно описано. Прочтите это дома, прежде чем принять окончательное решение.
– Хорошо, – Вика сунула брошюру в сумку.
– Времени у вас практически нет. С понедельника начнется отсчет второго триместра беременности, в котором аборт делать уже поздно. Завтра сдадите недостающие анализы, вечером зайдете ко мне за результатами и направлением. Я запишу вас на пятницу, если вы, конечно, не передумаете. А сейчас, извините, меня ждут пациенты.
– Да-да. Конечно. До свидания. Спасибовам.
Врач ничего не ответила, и Вика поспешила покинуть кабинет.
Пятница – это послезавтра. Ей осталось страдать еще два дня. Потом все закончится. В выходные она отлежится дома, а с понедельника начнет рассылать резюме. Надо искать новую работу. Между увольнением из “Оптимы” и началом работы на новом месте у нее наверняка выпадут свободные две-три недельки. Нужно будет куда-нибудь поехать. Отдохнуть. Лето выдалось очень тяжелым, и Вика как никогда нуждалась в отдыхе. Вика начала строить планы: куда можно махнуть в сентябре. Шиковать она не может в связи с ограниченными финансовыми средствами, а хочется поехать на море. Да хотя бы в Турцию. Море, оно и в Турции море.
В коридорах “Оптимы” было тихо-тихо. Казалось, что компанию уже закрыли, зайди в кабинет, и он окажется пуст. Вика открыла дверь своей комнаты. Обе ее сотрудницы были на местах и, более того, работали. Фролова составляла опросники к тренингу менеджеров по продажам, а Капустина говорила по телефону с одним из кандидатов на имевшиеся вакансии. Правильно, они же не знали, что все это уже не понадобится. Возможно, чувствовали, но наверняка не знали. Большое колесо под названием телекоммуникационная компания “Оптима” все еще по инерции крутило свои шестеренки. Из-за визита к врачу Вика пришла на работу на два часа позже, и ей было жаль, что ее никто не искал. Ей даже хотелось быть вызванной к Дедушке и услышать его традиционное: “Опять опаздываешь, Виктория. Ты, это, туды-сюды, пример коллективу должна подавать”. Но она знала, что при сегодняшнем положении дел в компании ее опоздания уже никого не волнуют.
– Вика, тебе звонила Светлана Королькова. Два раза. Просила перезвонить, – сообщила Капустина.
– Королькова? А что же она на мобильный не позвонила? Странно. – Вика достала из сумочки телефон и обнаружила, что он отключен. – А, понятно. – Вика набрала номер Корольковой. – Свет, привет. Ты звонила? Яутром у врача была, а мобильник включить забыла.
– Я так и поняла. Слушай, я кратко. Я почти всю ночь не спала, о тебе думала. Скажи, ты с абортом уже точно решила?
– Да.
– А что, твой мужик, он совсем нулевой вариант?
