— Сначала я потерял Алду. Было тяжело, ты же знаешь, мне было очень тяжело, и я до сих пор не смог до конца оправиться от этой потери. Но сейчас… все, кто прошёл со мной через горнило войны. Валор, Корус, Балор. Они были моей семьёй, такой же, как Алда и Эрхен, но теперь со мной остался только сын. Я потерял их всех, Господь. И… я не понимаю. Не понимаю того высшего смысла, что заставляет тебя забирать у меня близких и друзей. Не понимаю, что ты хочешь от меня? Скажи мне, что я должен сделать, Господь. Я не верю, что их смерти были пустыми и ничего не значащими! Скажи мне, что делать?!
— Элхарт, — донеслось у него из-за спины, и когда Император развернулся, то увидел перед собой того самого старика, — ты должен исполнить клятву.
— Что?.. Какую клятву? — прошептал он, но в следующий миг образ Бога развеялся, а на его месте стоял какой-то варвар с волчьей шкурой на плечах, бледной кожей и такими же белыми волосами.
— Какую ещё клятву? — варвар с сомнением изогнул бровь, взглянув на Императора, — дружище, ты тоже обдолбался, что ли?
* * *
Рорик Чёрный покинул Корантар и через несколько недель достиг конечной цели своего путешествия — славного города Соладара. Он бывал здесь и раньше, но с того момента прошло много лет, и город изменился почти до неузнаваемости. Хотя мало что могло простоять три сотни лет, если это намеренно не пытались сохранить для потомков, как статую Йортунхельда в Хверде, например. Но имперцы, судя по всему, не относились с такой щепетильностью к своим домам и улочкам и даже не пытались сохранять их с такой же тщательностью, как северяне хранили память о своём первом короле. Ну, да и чёрт с ними, думал Рорик, оглядывая изменения, произошедшие в городе.
Первым, что бросилось в глаза послу северян, было то, что больше не встречались на каждом углу изображения этого странного мужика, который считался тут первым Императором. Это радовало. Балор Первый никогда не нравился Рорику, в основном из-за той ухмылочки, с которой его рисовали на портретах и высекали в камне. Боги великие, он же был отцом их нации! Не могли, что ли, серьёзнее лицо ему сделать? Хотя все это убрали, вот и хорошо.
Вторым было то, что площадь, на которой раньше всегда торговали рабами, теперь превратилась в настоящий сад прямо внутри города. Это изменение тоже понравилось Чёрному. Природу он любил, как и тех, кто в этой природе обитал. За некоторыми не очень приятными исключениями.
— Чёртовы бабы… — пробормотал он, проходя мимо парка, поминая известных каждому северянину и немногим имперцам Дриад, которые славились тем, что похищали маленьких детей из людских селений.
А вот Императорский дворец и прилегающая к нему площадь остались без изменений. Тут все так же толкались толпы солдат, буквально каждому из которых Рорик должен был предъявлять бумагу, удостоверяющую его личность. После двадцатого раза Чёрный почувствовал лёгкое утомление от излишних, по его мнению, мер безопасности. Пятидесятый привёл его в откровенное бешенство, и если бы ещё хоть один юбочник…
Но ни один юбочник более не спрашивал у него бумаги. Рорик уже попал во дворец и отправился на поиски того места, которое тут называли «Залом просителей», где должны были собираться все те, кому требовалось внимание Императора. Найдя этот самый зал, он слегка подивился той толпе, которая там собралась. Но когда толпа обнаружила, что в ней оказался северный варвар, количество людей, желавших получить толику внимания Императора, резко сократилось, а когда остальные увидели, что у северянина во рту совсем не человечьи клыки, то Рорик весьма неожиданно для себя остался в зале совсем один.
— Удобно, — ухмыльнулся он, доставая свою извечную трубку. На секунду Рорик задумался о том, чем же её набить. У него был мешочек с табаком, выращенным где-то в Корхатале и купленным Чёрным за баснословную цену. А также у него была небольшая баночка с синеватым порошком его собственного приготовления. Взвесив в одной руке мешочек, а во второй баночку, Рорик посмотрел сначала на табак, а затем на порошок. Выбор был вполне очевидным. Мешочек с табаком отправился в один из многочисленных карманов на жилете Рорика, а пустая баночка грохнулась куда-то под скамейку, на которой расселся попыхивающий трубкой посол.
Двери «Зала просителей» распахнулись, и старичку, который решил проверить, что тут за дым, открылась интересная картина. Он увидел северянина, который неторопливо покуривал трубку и над чем-то хихикал.
— Я могу вам помочь? — спросил старик у Чёрного, хотя тот, судя по всему, пребывал где-то в другой реальности.
Минуту посол северян пытался понять, кто вообще к нему обращается, а когда понял, что в зале появился ещё один человек, сказал слегка охрипшим от дыма голосом:
— Я… Я.
— Вы, — кивнул старик, скрестив руки на груди.
— Я… я, кажется, сюда за чем-то важным пришёл, — Чёрный задумчиво посмотрел на трубку в своих руках, а затем вновь взглянул на старика, который, казалось, был уже близок к тому, чтобы вызвать стражников. — А! Я сюда к Императору вашему пришёл с вестями от Короля Севера. Посол я. Вот.
— Хм, — сомнения в том, что послы могут быть такими… ТАКИМИ, явственно читались на лице имперца, но затем он пришёл к выводу, что перед ним все-таки был варвар, а не цивилизованный человек. — Император не сможет принять вас сегодня, так как его нет в городе.
— О как. Плохо, — пробормотал Рорик, вытряхивая содержимое трубки в горшок с каким-то цветком, который оказался так кстати рядом с ним. — Ладно. Зайду завтра.
С этими словами он поднялся со своего места и вышел из зала, оставив старика с сомнением принюхиваться к дыму, который остался после визита северянина. Следует отметить, что благодаря дыму, которого слуга нанюхался в зале, этот день стал одним из самых весёлых в его жизни.
Рорик Чёрный ещё несколько раз приходил во дворец, и каждый раз его встречали одними и теми же словами. «Император не может с вами встретиться». Сначала его не было в городе, потом у него был траур из-за того, что погиб какой-то его друг, потом был занят каким-то судом… В конце концов, Чёрному это просто надоело, и он, оставив какому-то толстопузому мужику записку, в которой описал все, что хотел сказать Императору, уже собрался покидать Соладар, но тут ему на глаза попалась небольшая часовенка, пристроенная к дворцу.
Вообще Рорик не очень-то почитал Единого Бога имперцев, но любопытство заставило северянина пройти внутрь. И первым же, что он увидел, оказавшись внутри часовни, был какой-то мужик в дорогих одеждах, весьма истово обращавшийся к Богу. Рорик не хотел мешать этому общению и уже развернулся, чтобы уйти, но тут мужик посмотрел на него и сказал что-то про «клятву».
