— Ну, перестань... Все уже позади... Это бы все равно случилось с тобой рано или поздно, — тело Элики сотрясалось под его руками. Слова, казалось, лишь углубляли истерику. — Поплачь. Станет легче. Я разрешаю тебе.
Сейчас Кассий презирал себя за учиненную жестокость. Месть лишила его разума. Только сейчас он начал понимать, что в его руках оказалась вовсе не дерзкая, избалованная королевская дочь, а, по сути, маленькая девочка в глубине души.
— Я хочу к себе... — тихо прошептала Элика, когда истерика понемногу отступила. Непонятно, что она имела в виду. Обратно в родную Атланту или же назад в отведенные ей гостевые покои. Противоречивые желания сейчас разрывали ее на части.
Выждав еще немного времени, Кассий осторожно обернул ее шелковым покрывалом, словно придавая этим жестом чувство мнимой безопасности. Девушка резко вскочила с постели, но тут внезапный приступ слабости согнул ее колени, и она вновь упала в предусмотрительно раскрытые объятия своего мучителя. Принц легко подхватил ее на руки, с внезапно дрогнувшим сердцем отметив, как доверчиво прижалась к нему сломленная насилием пленница, ища поддержку там, где ее по всем законам не могло быть вовсе.
Дворцовые воины на страже его покоев даже не изменились в лице при виде принца с полуобнаженной девушкой на руках, хотя, по их мнению, было чему удивляться. Дремавшая в углу комнаты служанка Амина при их появлении неловко вскочила на ноги, растирая кулачками сонные глаза. Спросонья ей не удалось скрыть изумления, и она уставилась на своего господина с полуоткрытым ртом.
— Вон! — спокойно приказал Кассий, опуская Элику на постель и укрывая теплым шерстяным одеялом.
Первые лучи утреннего солнца озарили комнату в нежный персиковый свет, усиленный цветными оконными стеклами. Начинался новый день. Элика сжалась на постели, обхватив себя руками. Слез больше не было. Страх вновь охватил ее, но страх иного рода. Она боялась остаться наедине с собой, прекрасно понимая, как сильно будет разрывать ее сердце ненависть к самой себе после свершившегося.
Кассий осторожно поцеловал ее в лоб. У Элики даже не было сил ему в этом помешать. Зачем? Зачем эта непонятная нежность?! Разве не этот мужчина совсем недавно разрывал ее тело на части в бесконтрольном насилии?
— Я должен был догадаться... — с неприкрытым сожалением в голосе произнес он. — Прости меня. Я дам тебе три круговорота солнца, чтобы ты пришла в себя. Клянусь, за это время я к тебе не прикоснусь.
Три круговорота?.. Элика сглотнула. Неужели через три дня все повторится, и он проделает с ней это снова?.. Снова эта боль?! Дрожь охватила тело принцессы. Она не вынесет! Пусть к физической боли ей не привыкать, но с моральным насилием она столкнулась впервые. Три круговорота, такая малость... Сломает. И у нее не хватит больше сил ему противостоять...
Принц успокаивающе сжал ее руку и направился к двери. Словно огненная молния пронзила сознание девушки. Элика не понимала, откуда пришло это дикое, неуместное желание, ее пугала уязвимость внезапно обнажившегося сознания, которое само по себе, отключив разум, заставило ее говорить эти слова, которые не должны были слететь с ее языка... Но это случилось.
— Кассий... — хрипло позвала его она. — Не уходи... Прошу...
Обернувшись на полпути, мужчина обратил на нее взор, полный неподдельного изумления. На миг ему показалось, что отчаянная просьба принцессы есть ничто иное, как игра его расшатанного воображения. Он неуверенно сделал пару шагов навстречу принцессе, все еще не веря услышанному.
— Ты хочешь, чтобы я остался?.. После всего, что сделал ночью с тобой?
— Останься... Иначе я просто сойду с ума. Прошу тебя... —Элика сама не осознавала, сколь сильно сейчас нуждалась в поддержке... И утешении, пусть даже оно исходило от обидчика. Когда Кассий, приблизившись, взял ее ща руку, она отчаянно сжала ее в ответ, опасаясь отказа в просьбе.
— Но ты будешь помнить, пока я здесь... Ты не сможешь забыть… — мягко напомнил он.
Принцесса поспешно замотала головой. Возможно, вскоре она об этом пожалеет... Может, уже сегодня... Может, через время... Но сейчас ничто не имело значения. Ощущение крепкой каменной ограды подле своего врага убивало напрочь все плохие мысли и воспоминания. Что-то похожее было рядом с Домицием, но совсем по-иному, ведь его она привыкла считать другом, несмотря на обстоятельства их встречи и дальнейшего знакомства. Не будь она столь разбита и сломлена этой ночью, наверняка бы разум велел ей выцарапать своему мучителю глаза или, несмотря на боль, разбить на его голове вон ту большую вазу с неизвестными ей красными цветами. Но разум словно спал, отказавшись помогать, и сознание захватило власть, рассудив все по-своему.
— Кассий, я постараюсь. Только прошу, избавь меня от этих страданий!
Увидев уже знакомый, отчаянный огонь в глазах своей пленницы, принц успокаивающе сжал ее в объятиях. Ростки какого-то нового, неизвестного прежде чувства понемногу прорастали в его душе. Она его девочка. Этой ночью он сделал ее своей. И он укроет ее от любой боли... Кроме той, которую причинит сам. Сам... Это он понимал очень отчетливо. Но еще не сейчас. Сейчас он сделает все ради нее и этой отчаянной просьбы.
— Ты никогда не наблюдала рассвет в Лазурийской пустыне, что находится в четверти круговорота пути от Кассиопеи, — Кассий притянул к себе Элику. Понемногу ее плечи расслабились под его сильными руками.
— Это необъяснимо, начало нового дня не раз заставало меня в других пустынных местах, но я никогда не видел ничего подобного. Представь солнечный металл не желтого, а красного оттенка. Ночь пустыни темна и глубока. Звезды словно касаются твоих плеч, а темнота поглощает полностью, и, в момент Великого Падения Звезд, которое, кстати, начнется уже спустя четверть зимы, кажется, что они летят в тебя подобно стрелам, и появляется острое желание уклониться от их падения. А потом дальний горизонт почти мгновенно охватывает красным пламенем. Впервые это даже может напугать, ощущение стены огня, которое движется тебе навстречу, медленно, но неотвратимо. За твоей спиной все еще непроглядная ночь и звезды касаются головы, словно хотят уберечь тебя от этого огня... А перед глазами − яркий свет зарождающегося круговорота. Языки его пламени словно крадутся по песку, неспешно, уверенно, зная, что от них все равно не скрыться. И лишь когда они достигают твоих ног, и ты чувствуешь не жар, а ласковое тепло утреннего солнца, ты про себя лишь восхищаешься силой своего воображения. А за спиной все еще непроглядная тьма, и она словно разрезает небо, деля его на до и после... Если Фебус набирает полную силу, его часть уходит во тьму и остается яркой, а та, что освещена солнцем, практически незаметна. Необъяснимо, но это поднимает боевой дух на неизведанную высоту. Чаще всего я был там именно как воин, в тот момент возник конфликт с кочевыми племенами... Я никогда не верил во всевластие дипломатических отношений, но мой преданный друг Домиций Лентул всегда находит пути к мирным договорам, это в его крови с юности, а ведь мы росли вместе... Тогда нам удалось достичь соглашения во многом благодаря ему. Кочевые племена признали нашу власть. Я изучал историю Атланты, и мне известно, что твоя бабушка, великая императрица Атлантида, в свое время именно силой своего разума и склонностью к мирным переговорам положила край непримиримой вражде племен, более того, почти одновременно все они приняли власть империи и присягнули ей на верность. Но я отвлекся...
