— Это и есть тот час, когда Земля находится между светом и тенью? — спросила она у своей спутницы чуть слышно. — Значит, мы все-таки опоздали?
Джэйл покачала головой:
— Нет, еще не все потеряно. Но стоит поторопиться.
— Но что, если мы ошиблись и ритуал будет проходить в другом месте?
— Думаю, мы не ошиблись. Мы проделали этот долгий и трудный путь не для того, чтобы в самом конце позволить сомнениям лишить нас сил. Мы должны идти до конца.
Зара кивнула. Серафима, как всегда, была права. Пока они не опустили руки и не сдались, у мира еще есть надежда.
Тор на минуту остановился, поджидая путешественников.
Болото под ногами хлюпало и глухо вздыхало, словно сожалело, что путники вот-вот ускользнут от него и достигнут твердой земли. Ветки плакучих ив казались пальцами мертвецов, готовыми вцепиться в зазевавшуюся жертву. Но все обошлось. Под предводительством Тора путешественники без приключений добрались до склона, на котором росли деревья. Здесь почва была сухой и надежной. Зара благодарно потрепала волка по холке и сказала негромко:
— Спасибо, дружище, ты нам здорово помог.
Она не ждала ответа и все же могла бы поклясться, что на мгновение зверь широко ухмыльнулся.
Вдруг Джэйл замерла, отступила к стволу ближайшего дерева и подняла руку, призывая своих спутников к вниманию.
— Тише! — прошептала она.
Зара прислушалась и поняла, что встревожило серафиму.
Где- то неподалеку в воздухе звенели человеческие голоса. Люди разговаривали негромко, но их было много, и чуткий слух вампирши смог даже разобрать отдельные слова. Однако она ничего не поняла — язык, на котором говорили собравшиеся, был ей незнаком.
— Это прямо здесь, — прошептала Джэйл, указывая на густой кустарник чуть в стороне от плакучих ив.
Фальк, вампирша и волк, бесшумно ступая, подкрались поближе к стене кустов. Над их головами тень Земли неуклонно наползала на Луну, превращая ее из сверкающего диска в полумесяц, который на глазах истончался.
Зара шла первой, она различала за своей спиной едва слышные скользящие шаги Джэйл и тяжелое дыхание Фалька. А впереди сквозь сплетения ветвей виднелись лежащие на траве куски обтесанного белого мрамора — фундамент давно разрушенного храма. Вокруг него располагались мраморные и гранитные купола гробниц — места вечного упокоения членов секты. По земле стелился туман, однако здесь он не был таким густым, как на болоте.
Меж гробницами светились костры — это их путешественники увидели издалека. Теперь можно было рассмотреть, что вокруг каждого костра собралось не меньше дюжины человек в широких темных плащах и высоких остроконечных шляпах. В руках у них были факелы и посохи.
— Это же волшебники из Штерненталя! — прошептала Зара.
— Да, причем здесь и те, кто входит в совет братства, я узнаю их по длинным посохам с навершиями из горного хрусталя, — отозвалась серафима. — Проклятые предатели!
Большинство волшебников собрались вокруг алтаря, устроенного на одном из камней разрушенного храма. Здесь были и те, в ком Джэйл опознала членов совета братства. Все они раскачивались и тянули речитативом долгую заунывную песню — ту самую, слов которой Зара не могла понять. Теперь она не сомневалась, что слышит одно из самых могущественных заклинаний запретной магии. Над самым алтарем возвышался один из волшебников в пурпурной мантии с алым капюшоном. Он делал руками магические пассы, и зловещие отсветы факелов плясали на его одежде. Похоже, именно он командовал шабашем.
Увидев эту мрачную фигуру, Фальк едва не вскрикнул от изумления. Он не видел лица волшебника и все же мгновенно узнал его. Именно его он видел в страшном сне, когда они пересекали Гиблую топь. Именно это существо преследовало его в лабиринте. Но что значил этот сон? Фальк терялся в догадках.
Джэйл и Зара не обратили внимания на предводителя шабаша. Они не сводили глаз с алтаря. На белом мраморе лежала обнаженная девушка — лет двадцати, не более. Ее золотистые волосы струились по обтесанному камню и свисали до самой земли, лицо было бледно, глаза закрыты, и хотя девушка еще дышала, она не шевелилась, как будто была без сознания или погружена в транс.
Существо в алом капюшоне простерло руки над жертвой. Девушка слабо застонала, ее тело дрогнуло, но тут же снова замерло, а воздух словно закипел по мановению руки верховного волшебника. Тот горделиво вскинул голову, и капюшон плаща упал ему на спину. И тогда путешественники увидели его лицо. Отправляясь сюда, они были готовы к неожиданностям, но никто из них и предположить не мог, какая встреча им предстоит.
Это был Годрик!
Глава братства Штерненталя!
— Вот пес! — прошипела Зара сквозь зубы. — Так, значит, он все это время покрывал секту! А мы-то, дурни…
— Мы доверяли ему, — грустно отозвалась Джэйл. — Вернее, это я доверилась ему и убедила вас, что мы должны просить его о помощи. А он-то, оказывается, и был нашим главным врагом…
— Значит, это он теперь возглавляет секту! — продолжала Зара.
Джэйл покачала головой:
— Нет-нет, не могу в это поверить. Он, конечно, могущественный волшебник, но он слабый человек, ему не справиться с сектой… Никто из жаждущих сравниться могуществом с богами не стал бы безоговорочно подчиняться такому предводителю.
Зара подняла взгляд к небу. Звезды померкли. Это не могло быть следствием затмения, очевидно, магия ритуала, свершаемого на Драконьем Хвосте, смогла на время приглушить даже свет звезд. Но тени на земле были такими же черными и четкими, как в обычное полнолуние. Даже свет костров сейчас казался тусклым и приглушенным, словно тьма, сгущавшаяся над старым кладбищем, не терпела соперников. Лишь обнаженное и неподвижное тело девушки белело в темноте, а в небе над ним плыл узкий серп месяца. Фальк подумал, что Луне тоже как будто не по душе то, что происходит сейчас в Анкарии, и она отчаянно борется с наползающей тенью, но ничего не может поделать, не может даже на секунду оттянуть неизбежный конец. Так удастся ли им, слабым существам из плоти и крови, сделать хоть что-нибудь? Что увидит Луна, когда вынырнет из тени? Их безжизненные тела? Землю, отданную во власть демонов?
Внезапно речитатив, казавшийся нескончаемым, смолк. Но тишина царила недолго, и вскоре глухой голос Годрика поплыл над древними гробницами. Из складок своего плаща он извлек тонкий сверкающий кинжал и занес его над телом беззащитной девушки.
Все громче и громче звучал его голос, а древние камни алтаря и храма, древние гробницы черных магов, приверженцев культа Саккары, казалось, впитывали зловещие слова. Девушка застонала и заметалась на алтаре, и вдруг Фальк с ужасом и отвращением понял, что она стонет не от боли и страха, а от наслаждения. Видимо, несчастную опоили колдовским зельем, и сейчас она встречает черного жреца, занесшего над ней клинок, как долгожданного суженого.
