– Жив, говорят. Вы с ним знакомы?
– Ни разу в жизни не видел. Слышал кое-что.
– Ну, так у вас будет возможность проверить эти слухи.
Маркхейм кивнул, и более о предполагаемых попутчиках в тот день ничего сказано не было. А на другой день попутчики стали прибывать.
Первой заявилась задушевная пара – Ингоз и Пандольф. При всех своих недостатках они прекрасно знали, что такое точность во всех смыслах слова. Монахи хорошо их знали и пропустили беспрекословно.
Столь же свободно пропустили Кружевницу – по той, вероятно, причине, что привратник у Святой Евгении не распознал в ней женщину. Она не соизволила как-либо изменить свой облик, разве что в башмаки обулась, и ее вполне можно было принять за погорельца, спасшего из погибшего дома последнее имущество. Или за бродягу-мародера, успевшего поживиться на пожаре. Последнее представлялось более вероятным – она даже сажу с лица не потрудилась смыть, не говоря о том, чтоб одежду почистить. Зато за спиной у нее был увесистый тючок.
Первым делом, войдя в гостевые покои, она брякнула этот тючок на скамью и лишь потом воззрилась на собравшихся. Обнаружив среди них Ингоза, буркнула:
– А, тебя-то мне и надо… – и принялась в своем тючке рыться. Извлекла оттуда трехклинковую дагу. – На, держи.
Ингоз нажал на пружину.
– Гляди-ка, работает…
– Это ты сделала? – спросил Маркхейм.
– Починила. А что?
– Мне говорили, ты по бомбам и гранатам работаешь.
– По большей части. Но умею всякое. Тебе что, тоже такой кинжал надо?
– Нет. Я подобными игрушками не пользуюсь. Красиво, конечно, но толку – чуть.
– Вот правильно! – обрадовалась Кружевница. – Всегда я говорила, что ничего путного впереди у этих фокусов с откидывающимися клинками нету.
– Вы только посмотрите на них! – Ингоз явно обиделся за любимую дагу. – И поздороваться не успели, а уже спелись! Нашли друг друга, понимаешь…
– Заткнись, Ингоз, – перебила его Сайль. – Учился бы лучше стрелять по-человечески, тогда бы и фокусы не понадобились.
Пандольф ухмыльнулся:
– Это верно. Вечно у него осечка в решающий момент. Уж не знаю, с пистолями только или еще с чем…
Прежде чем беседа перешла в общую свару, Фелимид заявил:
– Хватит! Побалагурили. Ингоз прав в одном. Не мешало бы представиться. Друзья мои, капитан Сигвард Маркхейм, человек с большим опытом в делах войны, пойдет с вами к мосту. А вас, капитан, пусть не вводят в заблуждение вид и манеры этих людей. Все они умеют обращаться с оружием, даже Кружевница.
– Даже! – оскорбленно фыркнула Сайль.
– Твое мастерство – в изготовлении, а не в использовании, не станешь же спорить?
Она спорить не стала.
– Итак, чтобы экспедиция была успешной, вам прежде всего нужен проводник. Пандольф с Ингозом уже давно живут в Открытых Землях и, надеюсь, неплохо знают места, куда вы направляетесь.
– Это верно. Мы тут посовещались, и я решил, что идти нужно мне, – провозгласил Ингоз. – Был я у этой дороги через перевал. Ничего, правда, ни про какой мост не слышал. Но если он там поблизости, я его найду.
– Отлично. Пандольф выйдет с вами и, если понадобится помощь, отправится за ней.
– Я не мальчик на побегушках – туда-сюда носиться! – возмутился Пандольф.
– Не мальчик. Но никто лучше тебя не знает, как найти и собрать нужных людей. Ну вот, со всем разобрались.
– Нет, не разобрались, – мерзкий нрав Кружевницы не позволил ей согласиться. – Капитан командует, Ингоз ведет, я смотрю, что и как надо взрывать, Пандольф на подхвате. Но, скажите на милость, какого черта нам сдался этот Перегрин? – Про вероятное участие мага Воллер сам рассказал ей, на свою голову.
Воллер и сам не уставал задавать себе это вопрос. Но авторитет руководителя требовал пресекать сомнения и возражения.
– Клиент полагает, что нас могут подстерегать опасности не вполне материального характера. Поэтому в экспедиции присутствует человек, наделенный магическими талантами.
– Чушь собачья!
– Не скажи, – возразил Ингоз, в котором вновь проснулся карнионец – последний, впрочем, никогда особо крепко и не засыпал. – Слышал я, что в этих горах и лесах много такого водилось в прежние времена, чего лучше к ночи не поминать. Сейчас оно вроде все убралось или повымерло… а ну как мы его потревожим? А в Карнионе водились люди, которые знали, как с этим злом справляться.
– Был бы тут отец настоятель, – съязвил Пандольф, – он бы тебе сказал, как с этим злом нужно справляться. Молитвой и постом, вот как!
– А вы что скажете, капитан Маркхейм? – обратился Воллер к предполагаемому командиру отряда.
– Мне пока сказать нечего. Посмотрю, на что способен этот маг, тогда и буду судить о нем.
– Мудрое решение. Думаю, на войне вы были удачливы.
Эти слова произнес голос, которого доселе никто в комнате не слышал. Все как один повернулись к дверям, а Ингоз с Пандольфом похватались за оружие.
В дверном проеме стоял высокий худой человек. Он был одет в темный кафтан с меховой опушкой и шапку с наушниками, какие носили университетские преподаватели и городские чиновники. Он бы и походил с первого взгляда на магистрата или профессора, однако те обычно отличаются бледностью либо, наоборот, румяным полнокровием. А у этого кожа имела темно-оливковый оттенок. Возможно, не от загара, а от природы.
– Позвольте представиться. Меня называют Перегрин.
– Явление, как на театре, – буркнула Сайль.
Это был редкий случай, когда Воллер склонен был с ней согласиться. Он воззрился на вошедшего с подозрением, ибо, вопреки его представлениям, Перегрин никак не выглядел стариком. Молодым – тоже. Скорее его можно было назвать человеком без возраста. Окладистая седая борода – непременный атрибут мага – тоже отсутствовала. Перегрин был чисто выбрит.
Но высказывать свои сомнения вслух Фелимид не собирался.
– Итак, вы посланы нашим клиентом, – безразлично произнес он. «И именно ты подал Роуэну дурацкую идею взорвать мост», – добавил он про себя. Эта мысль приходила в голову Воллеру не впервые, но высказать ее вслух он не решился.
Перегрин перешагнул через порог, вошел и сел на свободный табурет. Только после этого ответил:
– Если вы имеете в виду господина Роуэна – да, я прибыл сюда по его рекомендации.
Воллера этот ответ несколько покоробил. В его кругу не было принято во всеуслышание называть имена клиентов. Разумеется, все собравшиеся, за исключением, может быть, Маркхейма, знали, кто финансирует экспедицию. (Впрочем, он допускал, что Кружевница, как особа не от мира сего, вообще не помнит имени Роуэна.) Но зачем же так прямо-то!
– И я вижу, у некоторых ваших друзей возникли сомнения по поводу необходимости моего пребывания здесь, – продолжал Перегрин.
