– Не у некоторых, а у меня, – у Кружевницы, конечно, не хватило ума промолчать.
– Барышня не верит в магию?
И Перегрин тоже хорош. Хотя откуда ему знать, что Кружевница за такое обращение может и в глаз двинуть? Хотя – он провидец, должен бы догадаться.
– Барышни верят в магию. Только я не барышня и всякой хренью не заморачиваюсь.
– Во что же вы верите?
– В натурфилософию, математику, механику и химию. И в Бога, конечно.
– Однако большинство людей не видит разницы между магией и любезной вашему сердцу натурфилософией. Немало механиков и алхимиков было осуждено Святым Трибуналом за колдовство и ересь. И для простонародья слово «математик» является синонимом колдуна.
– Я за чужое невежество не ответчица! А насчет Святого Трибунала… – (Вот напрасно, напрасно помянул его Перегрин, подумал Воллер) – … если вас, в отличие от честных механиков, он не трогает, вы, стало быть, с ними в дружбе!
Неизвестно, что бы она еще ляпнула, но Маркхейм положил ей руку на плечо, явно стремясь успокоить. Она к такому не привыкла и в озадаченности умолкла.
– В том, что я шпион, меня еще никто не подозревал…
– И напрасно. – Сайль, спохватившись, дернула плечом, стряхнув руку капитана.
– Извините, мэтр, – вступил Ингоз. – Никто вас ни в чем не подозревает, это просто у Сайль нрав такой поганый. Не может, чтоб не полаяться. Известное дело – если баба со взрывными устройствами балуется, разве можно ожидать, чтоб у нее голова была в порядке?
– Так это вы будете готовить взрыв моста? – Перегрин взглянул на Сайль с новым интересом.
– Ну? – ощерилась она.
Однако Перегрин продолжил без всякой враждебности:
– В таком случае ваша недоверчивость понятна. И я ни в чем не стану вас убеждать. Если с нами в пути не случится ничего способного разрушить ваше предубеждение, я буду только рад.
– Славно сказано, мэтр! – подхватил Пандольф. – И складно. Спросит с нас клиент – а что это в рейде маг делал? – ответим: радовался.
И этот туда же. Не успела Сайль заткнуться, так его словно черт за язык потянул.
– А вы, юноша, тоже занимаетесь натурфилософией? – Похоже, Перегрина наскоки лишь забавляли.
Пандольф на «юношу» обиделся не меньше, чем Сайль на «барышню».
– Ни черта я ни в каких философиях не смыслю. А только как меня прежде ни пугали Открытыми Землями и всякой чертовщиной, что там с незапамятных времен застряла, я за все годы, что здесь живу, ничего страшней Кружевницы не видал.
Кружевница, взъярившаяся из-за безобидной «барышни», довольно осклабилась. Не иначе, восприняла заявление Пандольфа как комплимент.
– Напрасно вас пугали. Застрять здесь, как вы изволили выразиться, с незапамятных времен вряд ли что могло. А вот прорваться сызнова – вполне способно. Уверяю вас, это случалось и на моей памяти. И я могу разглядеть опасность, которую вы все можете не заметить, несмотря на жизненный опыт.
Убедительно врет, с одобрением подумал Воллер. Еще немного – и они все ему поверят.
– С помощью хрустального шара? – спросил Пандольф.
– Если вам так неймется, молодой человек, можете осмотреть мои сумки и проверить, есть ли там хрустальный шар или нет.
Пандольф не нашелся что ответить, зато вступил молчавший все это время Маркхейм:
– Может, вернемся к тому, ради чего собрались? Пешком мы отправимся или верхами? Сколько времени займет дорога? Будет ли возможность пополнить провиант?
– Слава богу, хоть у кого-то голова на месте, – проворчала Кружевница.
– Можно подумать, не ты свару начала, – огрызнулся Ингоз, но Воллер прервал его, не позволив скандалу развернуться вновь:
– Капитан задал действительно важный вопрос. Ингоз, прекрати валять дурака. Ты утверждал, что хорошо знаешь эту местность.
– Ну, знаю… Если по горным тропам, то путь можно спрямить. Дней десять, думаю, займет до перевала. Но лошади там не везде пройдут. Так что если верхами, то в обход получится. Времени уйдет поболее, но не сильно. Теперь насчет пожрать. В горах народу мало живет, да и с живностью там плохо. Так что большей частию провизию надо переть на себе, а нет – так спускаться придется.
– Стало быть, выгоднее ехать обходным путем, – подытожил Воллер. – Разница во времени сократится, если не придется отвлекаться на добычу провианта. Кроме того, у Сайль с собой тюк, который изрядно весит. Его, как и припасы с едой, доверим вьючным лошадям.
– Ничего, и сама дотащу, не сломаюсь! – В сознательном возрасте Кружевница садилась в седло, лишь когда добиралась из Нессы в Открытые Земли. И она справедливо полагала, что верховая езда доставит ей мало удовольствия. – И без обжираловки как-нибудь обойдемся, а немного и на своих плечах допрем!
Воллер совершенно верно истолковал причину ее возражений.
– Сайль, если ты сутками забываешь поесть, это не значит, что другие ведут себя так же.
– А лошади? Где мы их возьмем? – поинтересовался Ингоз. Без особого, впрочем, волнения – он знал, что лошадей и оружие Дорога раздобудет везде.
– Мы обсуждали этот вопрос с отцом Джеремией. Он согласен ссудить лошадей из монастырского хозяйства. – Еще бы настоятель не согласился. Ведь и лошади у обители появились благодаря попечению Воллера. – И господин Перегрин, полагаю, не пешком сюда прибыл.
– Так, – кивнул маг.
– Тогда, надеюсь, все вопросы решены. Завтра отправляйтесь в путь. Я с вами расстанусь, а свяжусь после того, как задание будет выполнено.
Никто не возражал, и Воллер уже поздравил себя с благополучным завершением беседы, когда снова вылез Пандольф:
– А все-таки жаль, что господин маг не прихватил с собой хрустального шара. Мог бы предсказать, что с нами будет.
Воллер чуть не выругался. Такой выходки он мог ждать от Сайль, в крайнем случае от Ингоза, несмотря на все его карнионские суеверия, но Пандольф скоро лысый будет, а туда же. Не зря его Перегрин юношей обозвал.
Но маг в долгу не остался:
– Для этого хрустальный шар не нужен. Ясно предвижу, что наше ближайшее будущее будет весьма беспокойным.
ИЗ РАБОЧИХ ЗАПИСЕЙ ПЕРЕГРИНА
«Два ключевых момента встречи.
Девушка Сайль вышла из себя при упоминании о Святом Трибунале.
Человек, которого назвали капитаном, вступил в разговор, когда я заверил всех, что при мне нет хрустального шара. Вообще он слушал очень внимательно. К нему следует приглядеться особо.
Этот человек мне о чем-то напоминает. Но о чем – не помню. Мы определенно ранее не встречались. Впрочем, неудивительно… (далее тщательно зачеркнуто)».
Утро не обошлось без очередного скандала. Небольшого.
Монастырь выделил путешественникам четырех лошадей. Трех верховых и вьючную. Перегрин приехал верхом и привел с собой мула с поклажей.
