Люди кричали. Все суетились, искали веревку или что-то, что спасет их от волны. Несколько людей были уже на веревках «Юсрра Саммы». Волна ударила, поглотив нас. Я держался за веревку, сила волны тащила меня вниз. Рука скользила. Я не мог дышать. Океан побеждал.
Наконец, воздух коснулся моего лица, я был на краю платформы, что оказалась у поручня «Юсрра Саммы». Я прыгнул в безопасность палубы и посмотрел на воду. Там было еще несколько выживших. Последние синие паруса исчезали в черной воде.
Я не мог поверить в увиденное. Зачем кому-то делать это?
Злость пылала в груди.
Я не знал. Но я хотел понять.
Операции спасения длились и ночью. Когда мы спасли столько людей и кораблей, сколько нашли, мы вернулись в один большой флот.
Станция заправки сияла рядом с городом Ино, что возвышался над бушующими волнами. Буря бушевала. Мы долго не проживем так.
Я приказал всем капитанам в воздухе встретиться на арене со мной, когда мы причалим. У меня не было разрешения матери, и я не знал, что она скажет. Мне было все равно. Кто-то чуть не уничтожил все корабли.
Зачем? Нам нужно было сравнить записи и вычислить преступника. Я был уверен, что это Исзак Токарз, но у меня не было доказательств. Это могла быть и матушка. Или Марко Дудик. Что-то нужно было делать, но делать правильно. Справедливость без доказательств была местью, а нашему миру этого уже хватило.
Выжившие собрались на нашей палубе, скорбя о потере кораблей. Из-за бури слышно было мало, но мне было больно так же, как им.
Несколько кораблей летело вокруг нас, и под ними свисали другие корабли, и сильные порывы ветра раскачивали веревки и трещали обломками. Мы следили за ними, слыша этот треск дерева.
«Зарифе» пришлось сбросить груз. Сердце сжималось при виде темной тени, падающей в океан. Крики экипажа «Зарифы» раздавались в воздухе, они смотрели, как их дом трещит и тонет.
Нам нужна была правда.
Мы не могли вернуться так быстро, как я надеялся. Ветер был сильным, но не наполнял паруса, и несколько кораблей тащили другие корабли, и мы не могли бросить кого-то ради скорости. Потому прибыли в город Ино мы глубокой ночью. Хотя путь был чист, места для всех спасенных кораблей не хватала. Многие отправились на станцию.
Доки были пусты. Я не помнил, когда такое видел.
Кто-то бросил веревку «Юсрра Самме», когда мы приблизились.
Я поймал веревку и бросил обратно.
— Исра, будь над бурей. Береги людей.
Она поймала другую брошенную веревку и отпустила.
— Все капитаны и заместители собираются на арене по приказу Ино Нами.
Я посмотрел на доки.
— Матушка не может лишить все корабли управляющих. Мы уже достаточно кораблей потеряли.
— У нее больше власти, чем у тебя, Синн, — она перепрыгнула через поручень и исчезла.
Корабли прибывали, и их привязывали из-за ветра. Матушка понимала, сколько кораблей можно было потерять из-за ветра? Чего она хотела? Что сказал ей Марко Дудик? Она хотела разрушить все, что я построил?
Стена летаран опустилась сверху. Ветер перестал бить по кораблям. Волны не достигали доков.
Я спрыгнул с «Юсрра Саммы» и уставился потрясенно на то, что увидел.
— Она забирает нас вниз?
Исра закрепила канат, а я посмотрел на город.
— Где арена? Я хочу на корабль в свое небо.
Страх заполнил меня, когда я увидел, что вода поднимается в летаран. Корабли не касались воды и земли, и мы пока что не касались. Но корабль под водой был как небесный кот в клетке.
А если матушка лишит меня всей власти и уважения? А если лишит голоса на совете?
Хала скользила по воздуху над нами, ее коричневые крылья поблескивали розовым в свете летаран. С ней были и другие соколы.
Я смотрел на них с тоской. Я не получил своего, не выучил его всему. Этот переход я пропустил. Меня заполнили сомнения. Как за мной могли идти мои люди, если я не доказал себя?
Но эти мысли никуда меня не приведут.
Я пошел сквозь толпу. Было ли в этих доках когда-то столько людей? Сомневаюсь.
Наш экипаж остался на корабле, их соколы расселись на мачтах, ведь ветра не было. Они перекрикивались, воздух заполнился дымом.
В городе было зловеще тихо, пока мы шли в толпе по улицам и мостам. Было слышно только топот шагов по планкам. Мужчины и женщины вокруг меня были злыми и печальными. Их кулаки были сжатыми, а плечи — расправленными. Они смотрели только вперед.
Я не мог бояться. Пусть матушка лишит меня власти. Она не нужна мне. Мне нужна правда. Просто правда.
Город заполняли люди воздуха, словно черная туча дыма. Покровители города Ино следили из окон и дверей. Те, кто был на улицах, хватал нас за руки.
Я обернулся в гнев, как в плащ. Я не дрогну. Слишком много жизней было потеряно, слишком много домов. Нужно покончить с этим безумием.
На арене стоял огромный стол. Он занял весь этаж, два ствола летаран пронзали его середину.
Многие уже были там: люди земли, воды, летаран. Не только мужчины. Людьми воды были, в основном, женщины. В летаран жили и те, и другие, а с земли прибыли, в основном, мужчины.
Что задумала матушка?
Она стояла у дальнего конца стола, глядя на нас. Рядом был Джошуа. Ему было неловко, он прятал руки глубоко в карманы. С ним была Кили, искала взглядом. Она увидела меня и успокоилась.
Матушка схватила меня за голову, как только я был близко, и прижалась лбом к моему лбу.
— Ты цел.
Я взял ее за руки, понимая ее состояние.
— Да, — я отпрянул. — Зачем ты всех созвала? Людям воздуха нужно обсудить случившееся.
Она вскинула голову, не сводя с меня взгляда.
— Ты юн и нетерпелив. Мы начали расследование. Тебе нужны доказательства.
— Да, потому…
— Я созвала всех, чтобы убедиться, что ты и люди воздуха не натворят глупого.
В моих руках гудела злость, меня окутал дым.
— Матушка…
Она взмахом руки заставила меня замолчать, посмотрела на мою Метку. Ее глаза расширились, но она моргнула и продолжила.
— Я говорила с Марко Дудиком. Мы проверим, что случилось, но…
Я не мог быть уверен, что Марко в этом не замешан.
Она покачала головой.
— У тебя есть идея. Но ты не рассказал им, что у тебя за намерения, — она вскинула бровь. — Эта ночь будет тебе уроком. Дай им понять, что мы собрались не ради войны.
Виноват был не я. Не только я. Я закрыл глаза, глубоко вдохнул. Кто подумал, что на этих играх можно убивать? Я — нет. Эта мысль не появлялась в голове.
— Правда подождет.
Я открыл глаза. Я боролся с Меткой, что угрожала прожечь длинный плащ.
