— И что нам за это будет? — спросил Рес напрямую, раз уж притворяется простаком.
— Вам? Ну… вы можете жить и питаться в этом доме… и кроме того… э… пять медях в день.
— А это много? Сколько у вас стоит кружка пива?
— Пива? Э… кружка браги стоит медяшку. В медяхе пять медяшек.
Они согласились — а что было делать? Поторговались, конечно, уговорили Кадьора добавить медяху. И пошли бродить по городку — за работу надо было браться только на следующий день.
— Стало быть, здесь колдуны за главных стали, — удивлялся Рес.
— Вероятно, здесь много колдунов. В человеческих землях их мало было, боялись их. И рано или поздно убивали или изгоняли.
— Тоже правда. А этот Кадьор — странный он. То, кажется, слишком много знает, как будто и сам в империи живет… да не живет даже — разъезжает по ней, как имперский гонец. А то совсем простых вещей не понимает. И если он разведкой заняться хочет, то лучше пусть подумает, не его это дело. Знаю я флотских разведчиков — въедливей щелока. Гребец с нашей галеры раньше на маяке служил, и к ним военный двухмачтовик с Закатных островов заплывал. Всего-то вдали показался, а разведчик потом всех служивых по полдня расспрашивал, кто что видел и запомнил. И записывал все. А Кадьор этот даже и не спросил у нас, как граница империи с Драконьей Пустошью охраняется, и как мы ее перешли.
— А я так и не дождалась, когда он спросит про цены, — вставила Леск. — Ведь это очень важно для разведчиков, так и выявляли чужаков — если те переплачивали на рынках. Я читала.
Первым делом заглянули в храмы. В пирамиде служитель был высокий, худой, с тяжелым мрачным взглядом, а в башне — толстенький и добродушный. Когда священнослужителей хотят высмеять, их изображают такими, в точности. Храм неба внутри ухоженный, со свежей росписью. Правда, моления — сплошь платные, а священные знаки продаются слишком уж простые. Леск взяла и купила один, объяснила потом:
— Он защищает от колдовства. Действительно защищает.
— Так это оберег на самом деле, а не священный знак?
— Да, а служитель — колдун.
Рес задумался. Ну не положено служителям неба с колдовством баловаться, им надо на вопросы про чистоту душ отвечать. Неправильный здесь храм неба.
А в пирамиде были перечислены далеко не все имена богов — раза в три меньше надписей на алтаре, чем в империи. И — знаками общего имперского языка, хотя в человеческих землях давно уже принято писать имена богов на языках тех народов, которые им молятся. И здесь тоже продавали обереги.
— Имя Суандр до сих пор записано с ошибкой, — шептала Леск на искаженном языке побережников. — Суандл. Восемьсот лет назад исправили… А имя Тригх вообще нельзя записывать — это бог народа пустынь, у них запрещено записывать имена.
— А как же тогда…
— В храмах вместо имени Тригх стоит треугольник.
— А… да, помню.
— Нет, здесь не хватает слишком многих имен.
— Хочешь сказать им?..
— Давай сначала осмотримся.
Служитель посматривал на побережников подозрительно, так что вышли из пирамиды.
По шуму и запаху отыскали кабак, взяли по кружке кленовой браги — здесь она была гораздо лучше, чем в Кустиках, — и сыра на закуску — давно мечтали. Тут же вокруг собралась толпа с вопросами: кто такие, неужто только вчера из империи, неужто вправду побережники, неужто их вправду из империи выгнали, а за что выгали-то, а как там вообще в империи жизнь. На последний вопрос Рес ответил с намеком:
— Не так, как здесь. В храмах всех богов гораздо больше имен на алтарях.
— Так у нас же только истинные боги, не то, что там.
Теперь не знаешь, считать ли здешнюю пирамиду храмом всех богов. Ведь если какому-то богу искренне молятся, его имя обязательно должно быть записано на алтаре, а истинный бог или нет — не смертным судить, не в человеческих это силах. Потому на всякий случай надо отдавать почести всем выдуманным богам — такова суть храма.
Переночевали в той же комнате, а утром Рес увидел своих учеников — ждали под дверью спальни. И даже не сразу сообразил с ними поздороваться, — это были дети лет десяти-двенадцати, четыре мальчика и одна девочка. Один — из народа равнин, уже держал себя гордо, второй — кряжистый, медлительный трехречник, остальные — из лесовиков, потому добродушные и независимые.
Рес отправился искать Кадьора. Нашел в том же дворике с кустами, осторожно заговорил:
— Тут какая-то ошибка. Пришли ко мне дети, пятеро, и говорят, что они мои ученики. Аж даже девочка среди них есть.
— Почему ошибка?
— Но не посылать же детей в империю! Если из них взаправду хотят разведчиков сделать, тогда это тем более ошибка…
— Не беспокойтесь, им еще нужно учиться. Никто не собирается отправлять их в империю завтра.
— И сколько им еще?
— Два-три года…
— Да все равно — рано!
Кадьор озадаченно нахмурился:
— Но вы же не будете спорить, что дети вызовут гораздо меньше подозрений.
— Буду! Такой хитростью имперскую разведку не обманешь.
— Вы переоцениваете имперскую разведку.
— Да вы ее, я вижу, недооцениваете!
Кадьор помолчал, глядя в глаза Ресу. Заговорил примирительно:
— Послушайте, вы нам нужны. Ваши ученики отправятся в империю так или иначе, будете вы их учить или нет. И чем лучше вы их выучите, чем больше они узнают, тем легче им будет остаться незаметными в империи. Вы нам нужны. И мы вам нужны. Куда вы пойдете? В Кустики? Не думаю, что вам там понравится. В человеческих странах вас ждет смерть за нарушение договора, в Драконьей Пустоши вам не спастись от фоликсов, а если вы попадете к драконам, то они все равно переправят вас сюда.
Хоть как примирительно, чуть ли не просительно говорил Кадьор, все равно это была угроза. Рес тоже помолчал, глядя в глаза Кадьору, длинно вздохнул:
— Отправятся, так или иначе. Ладно, я буду их учить.
Развернулся и ушел. Может, и не стоило противоречить так в открытую. Однако пускай Кадьор думает, что Рес человек простой, предсказуемый, безопасный. И побережники никуда из Первых Порогов не денутся. Да и куда им деваться…
Позавтракали все вместе — Рес, Леск и пятеро учеников. Заодно познакомились.
И Рес взялся учить детей палочному бою. Специально для этого был выделен дворик с песчаной площадкой, но начал капать мелкий дождик, так что переместились в оружейный зал. Небогато там было — на стенах пики, топоры, всего пять мечей неважной стали, уже не раз переточенных, два простых лука и очень старый самострел. Учебные доспехи ученики принесли с собой — они оказались плетеными из прутьев, как в древних легендах, и закрывали далеко не все уязвимые места. А палок для упражнений не нашлось, только затупленные железные мечи, но ими тоже можно убить или покалечить. Рес тяжело вздохнул, вышел под дождь и срубил несколько подходящих палок в ближайших кустах.
