Мишель Пейвер - Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе) (ЛП)

живого ребенка.

В воздухе просвистел пущенный из пращи камень, и токорот с пронзительным воплем упал вниз, сжимая руками перебитую голень. А Дарк снова с мрачным видом вложил камень в пращу, но метнуть его не успел: токорот поспешно уполз куда-то в темноту.

Вглядываясь в окутанное магическим дымом пространство пещеры, Ренн искала новую мишень, но этот дым был слишком густым; казалось, его щупальца проникают ей в душу, опутывают ее мысли, а Та, Что В Маске злорадно усмехается, видя это, и крепко сжимает в пальцах огненный опал.

Никто не может помешать Эостре.

Ренн опустила лук. Нет, с помощью лука и стрел ей над Эострой победу не одержать.

И ее вдруг охватила твердая решимость, словно переданная ей покойной Саеунн — ведь у старой колдуньи тоже была железная, не допускавшая компромиссов воля.

«Ты, в конце концов, тоже колдунья! — сказала себе Ренн. — Вспомни об этом и действуй!»

«Твои чары с изъяном,

— сказал Ходец,

— ибо ты используешь волосы живого человека».

Ренн замерла, пристально вглядываясь в ту сетку, которой был оплетен огненный опал. Похоже, сеть сплетена из множества разноцветных прядей. Ренн разглядела разные оттенки — черные, рыжие, золотистые…

Волосы!

Эостра поймала души своих единомышленников в силки из их же собственных волос! Она вплела их волосы в ту сеть, которая теперь удерживала огненный опал! И эти веревки из волос заставляют мертвых Пожирателей Душ покоряться ей. Точно так же — завладев волосами Торака — она намерена и его подчинить себе, лишить его силы…

— Торак! — что было сил заорала Ренн. —

Перережь эти веревки!

*

Пойманный в ловушку хитростью и мощной волей Эостры, Торак тщетно пытался освободиться, и силы уже начинали изменять ему.

Откуда-то издали донесся голос Ренн. Она что-то кричала ему. Да нет, этого просто быть не может! Никакой Ренн здесь, конечно же, нет!

Но кто-то же все-таки кричал? И эти крики явно отвлекли внимание Эостры. Почувствовав, что хватка колдуньи чуть ослабела, Торак не преминул воспользоваться этой возможностью…

И сразу же открыл глаза. И понял, что снова находится в собственном теле. И услышал, как кто-то громко кричит.

— Перережь веревки, Торак! Те, которыми огненный опал оплетен! Перережь их, и заклятие сразу будет нарушено, и все они снова навсегда уйдут в Страну Мертвых!

Но это же

действительно

Ренн! Ее Торак, правда, пока не видел, но успел заметить, что одна из ее стрел пронзила горло пестрому вожаку собачьей стаи.

Веревки, огненный опал… Он вдруг почувствовал небывалый прилив сил. И понял, что ему нужно делать.

Он мгновенно отвязал себя от скалы и скользнул вниз. Но тут на него из темноты бросился последний из псов Эостры. Одним движением ножа Торак вспорол псу брюхо и отшвырнул его в сторону. Затем на всякий случай нанес еще несколько предваряющих ударов в темноту и, держа нож наготове, двинулся дальше. Ни токоротов, ни собак он поблизости от себя больше не видел, хотя откуда-то доносилось их яростное рычание — там, похоже, шла жестокая схватка. Свободной рукой Торак подхватил с земли камень и, слегка пошатываясь, приблизился к каменному алтарю. Ренн права:

еще не все кончено

. Страшное заклятие еще можно разрушить, еще можно навсегда уничтожить Пожирателей Душ… Но почему Эостра так спокойна? Почему она продолжает петь?

А Повелительница Филинов в очередной раз притушила огонь на алтаре и, окутанная клубами дыма, расправив крылья, призвала последнего из Неупокоенных:

О мудрый, как волк, властный, как…

Нет! Тораку хотелось закричать, но язык словно прилип к небу. Беспомощный, он слушал, как Пожирательница Душ выкликает любимое имя, которого сам он не осмеливался произнести вслух вот уже три года.

На мгновение в пещере воцарилась полная тишина.

И в этой тишине прозвучало гулкое эхо воя множества невидимых волков. А за алтарем в завитках волшебного дыма возник чей-то знакомый силуэт.

Нож со звоном выпал у Торака из рук. Неужели это Отец?

В густом дыму очертания человеческой фигуры были видны неясно, точно проблеск лунного света в облачную ночь, но Торак был уверен: да, это он, его Отец. Некоторое время он молча смотрел на него, потом прошептал:

— Отец… это я, Торак…

Мертвые белые глаза, не узнавая, уставились на него. Значит, теперь Эостре принадлежал даже дух его Отца?

Где-то вдали снова послышался голос Ренн:

— Перережь веревку! Отошли их отсюда навсегда!

Отослать Отца? Отсюда? Навсегда?

Он не мог этого сделать. Ему снова было двенадцать лет: растерянный, до смерти перепуганный, он смотрел, как его Отец истекает кровью.

«Отец, не умирай!

Прошу тебя,

не умирай!»

Слезы текли у Торака по щекам, когда он, спотыкаясь, подошел к алтарю почти вплотную.

— Перережь веревку! — снова крикнула Ренн.

— Я не могу, — прошептал Торак. — Отец… Я не могу снова потерять тебя!

И стал перебираться через алтарь.

Он слышал бряцанье костей, пение Пожирательницы Душ, а потом вдруг почувствовал острую боль в затылке. Он еще успел заметить, как филин Эостры летит прочь, сжимая в когтях прядь его волос.

«Ну и ладно. Неважно. Теперь все неважно. Нужно только добраться до Отца…»

По ту сторону алтаря Торака окутали клубы горького дыма. А за спиной у него Та, Что В Маске, которую со всех сторон обступили тени Неупокоенных, вновь принялась нараспев произносить свои заклинания. Торак умоляющим жестом протянул к Отцу руки, но тот продолжал стоять совершенно неподвижно, то и дело скрываясь в дыму.

На один краткий миг Торак представил себе, какой могла бы быть их жизнь, если бы Отец не умер, если бы они по-прежнему были вместе, если бы этого огненного опала вообще не существовало. И горькая боль невосполнимой утраты ножом пронзила сердце.

Нет. Огненный опал

существует.

Вон он — точно открытая рана алеет на посохе Эостры!

Торак дико вскрикнул и рванул посох у колдуньи из рук. Костер был совсем рядом. Туда его, туда….

Но хватка у Эостры была каменная, и вырвать у нее посох Торак не сумел. Она уже занесла для удара свое копье-трезубец, но Торак с силой ударил по нему зажатым в руке камнем, и копье со звоном покатилось по полу. В то же мгновение один из токоротов вонзил ему в запястье свои отвратительные желтые клыки. Но не заметил браслета-оберега, подаренного Ренн. Зубы его лязгнули по каменному браслету и соскользнули, не причинив Тораку вреда. А Торак быстро подхватил с земли еще один камень и с такой силой обрушил его на голову токорота, что череп его треснул, как яичная скорлупа. При этом посоха Эостры Торак так и не выпустил и продолжал упорно тянуть его к себе. Глаза колдуньи свирепо блестели в прорезях маски. Собрав все силы, Торак выдернул посох у нее из рук и тут же сунул его верхний конец в огонь. Сетка, сплетенная из человеческих волос, сразу же вспыхнула. Задыхаясь от омерзительной вони паленых волос, Торак нащупал под ногами еще один камень, хорошенько замахнулся, ударил, и огненный опал разлетелся на множество кровавых осколков.