— И?..
— Он хочет, чтобы Бенедикт нападал немедленно.
Джерард наконец шевельнулся в огромном кресле, в котором сидел, слушая. Он поднялся на ноги, заткнул большие пальцы рук за пояс и посмотрел на Дару сверху вниз.
— Приказ похож на тот, что пришел бы напрямую от Папы.
— Он и пришел, — сказала она.
Джерард покачал головой.
— Это лишено смысла. Зачем идти на контакт с тобой — с кем-то, доверять кому у нас нет особых причин, — а не с одним из нас?
— Я не верю, что в тот момент он мог дотянуться до кого-то из вас. С другой стороны, ко мне он дотянуться смог.
— Почему?
— Он не пользовался Козырем. У него нет моего. Он использовал эффект эха черной дороги, сходный с тем способом, которым Брэнд однажды сбежал от Корвина.
— Смотри-ка, ты знаешь много о том, что происходит.
— Да. Знаю. У меня сохранились источники во Дворах, а Брэнд перенесся туда после вашей схватки. Мне действительно известно многое.
— Тебе известно, где наш отец сейчас? — спросил Рэндом.
— Нет, неизвестно. Но думаю, он на пути к истинному Янтарю, чтобы держать совет с Дваркином и снова исследовать повреждение изначального Образа.
— С какой целью?
— Я не знаю. Вероятно, чтобы решить, какой курс лечения предпринять. То, что он связался со мной и дал приказ на атаку, — свидетельство уже найденного решения.
— Как давно вы беседовали?
— Несколько часов назад… по моему времени. Но я находилась в Тени далеко отсюда. Не знаю, какая там разница времен. В этом я тоже новичок.
— Что ж, может оказаться, что было это крайне недавно. Как говорится, пару мгновений назад, — задумчиво проговорил Джерард. — Почему он говорил с тобой, а не с одним из нас? Не верю, что он не смог бы дотянуться до нас, если б желал того.
— Наверно, чтобы продемонстрировать расположение ко мне, — сказала Дара.
— Пусть все это будет хоть трижды правдой, — объявил Бенедикт. — Но я не двинусь с места без подтверждения приказа.
— Фиона по-прежнему у изначального Образа? — спросил Рэндом.
— Последнее, что я слышал, — ответил я, — так это то, что она встала там лагерем. Но я понял, что ты имеешь в виду…
Я вытасовал карту Фи.
— Чтобы пробиться туда, понадобится больше одного из нас, — заметил Рэндом.
— Верно. Дай-ка мне руку.
Он поднялся, подошел ко мне. Бенедикт с Джерардом приблизились тоже.
— Это совсем не обязательно, — запротестовала Дара.
Я проигнорировал ее и сосредоточился на нежных чертах моей рыжеволосой сестрицы. Мгновением позже мы вышли на контакт.
— Фиона, — спросил я, по интерьеру догадываясь, что находится она в сердце событий. — Папа там?
— Да, — сказала она, скупо улыбнувшись. — Он внутри с Дваркином.
— Слушай, абсолютно безотлагательно. Не знаю, известно ли тебе, кто такая Дара, или нет, но она здесь…
— Я знаю, кто она, но мы никогда не встречались.
— Дара заявляет, что у нее от Папы для Бенедикта приказ к атаке. У нее Папина печатка, чтобы подтвердить заявление, но Папа ничего раньше об этом не говорил. Тебе что-нибудь известно?
— Нет, — сказала Фиона. — Когда они с Дваркином прибыли, чтобы взглянуть на Образ, то мы успели только обменяться приветствиями. И у меня имеется парочка подозрений, в общем, получивших некие подтверждения.
— Подозрений? О чем ты?
— По-моему, Папа собирается починить Образ. У него с собой Талисман, и я случайно услышала кое-что из того, что он говорил Дваркину. Если Папа предпримет эту попытку, во Дворах Хаоса узнают об этом в тот же миг, когда он начнет. Они попытаются остановить его. И он захочет ударить первым, чтобы чем-то их отвлечь. Только…
— Что?
— Это может убить его, Корвин. Я многое знаю об этой системе. Преуспеет ли Папа или проиграет, его уничтожит в процессе восстановления.
— Честно говоря, в это трудно поверить.
— Что король отдает жизнь за королевство?
— Что это сделает Папа.
— Ну, либо он изменился, либо ты никогда не знал его по-настоящему. Но я уверена, что он будет восстанавливать Образ.
— Тогда зачем посылать свой последний приказ с кем-то, кому мы не слишком-то верим?
— Могу предположить, что он хочет вашего доверия Даре, раз приказ подтверждается.
— Довольно окольный путь, но я согласен, что нам не следует действовать без подтверждения. Можешь найти его для нас?
— Попробую. Вызову тебя, как только переговорю с ним.
Фиона разорвала контакт.
Я повернулся к Даре, которая из разговора с Фионой слышала только мои слова.
— Ты знаешь, что Папа собирается сейчас сделать? — спросил я.
— Что-то связанное с черной дорогой, — сказала Дара. — Он очень сильно акцентировал на этом. Хотя что и как — не сказал.
Я отвернулся. Сложил карты и сунул их в чехол. Мне не нравился такой поворот событий. День вообще начинался плохо и до сих пор катится под гору. А время едва перевалило за ленч. Я покачал головой. В разговоре Дваркин описывал последствия любых попыток починить Образ, и для меня все звучало до жути пугающе. Предположим, Папа попытался, не преуспел и был уничтожен при попытке. И где окажемся мы? Там же, где и сейчас, только без вождя и накануне битвы — и со вновь эксгумированной проблемой наследования. Что за жуть будет бушевать в наших головах, когда мы двинем на воину и когда начнем вновь заключать сепаратные соглашения друг против друга, как только справимся с нынешним врагом. Должен быть иной способ уладить все дела. Лучше живой Папа на троне, чем эксгумация интриг по наследству.
— Чего мы ждем? — спросила Дара. — Подтверждения?
— Да, — отозвался я.
Рэндом взялся расхаживать по комнате. Бенедикт уселся и проверил повязку на руке. Джерард прислонился к камину. Я стоял и думал. Как раз тогда ко мне пришла идея. Я тут же отогнал ее, но она вернулась. Мне она не нравилась, но с целесообразностью не поспоришь. Хотя действовать придется быстро — прежде чем у меня появится шанс уговорить себя взглянуть на ситуацию по-иному. Нет. Остановимся на этом. Проклятье!
Явилось прикосновение контакта. Я ждал. Мгновением позже я вновь взглянул на Фиону. Она стояла в каком-то знакомом помещении, и мне потребовалась пара секунд, чтобы узнать его: гостиная Дваркина по ту сторону тяжелой двери в конце пещеры. С Фионой были и Папа, и Дваркин. Папа сбросил личину Ганелона и вновь пребывал в прежнем облике. Я увидел, что Талисман он носит на груди.
— Корвин, — сказала Фиона, — все верно. Папа посылал с Дарой приказ на атаку и ожидал этого вызова для подтверждения. Я…
— Фиона, проведи меня туда.
— Что?
— Ты слышала. Ну же!
Я вытянул правую руку. Она протянула свою, и мы коснулись друг друга.
— Корвин! — закричал Рэндом. — Что происходит?
Бенедикт вскочил на ноги, Джерард уже двигался ко мне.
— Вскоре услышите, — сказал я и шагнул вперед.
Я сжал ее руку, прежде чем осознал это, и улыбнулся.
— Спасибо, Фи. Здравствуй, Папа. Привет, Дваркин. Как дела?
Я взглянул на тяжелую дверь, увидел, что она открыта. Затем я обошел Фиону и двинулся к ним. Папа набычился, глаза сузились. Я знал этот взгляд.
— Что такое, Корвин? Ты здесь без разрешения, — сказал он. — Я отдал тот треклятый приказ и жду, когда его начнут исполнять.
— Начнут, — сказал я, кивая. — Я пришел сюда не оспаривать его.
— Тогда зачем?
Я подошел ближе, рассчитывая слова так же, как и расстояние. Я был рад, что он продолжал сидеть.
— Одно время мы путешествовали вместе как боевые товарищи, — сказал я. — Будь все проклято, если тогда ты мне не стал нравиться. В прежние времена этого не было, ты знаешь. Никогда не хватало духу, чтобы вообще сказать это раньше, но ты знаешь, что это правда. Интересно, как бы все повернулось, если бы мы не оказались родственниками.
Как только я остановился перевести дух, его взгляд на кратчайший миг смягчился. Затем:
— В любом случае, — продолжил я, — я намерен скорее верить в тебя того, когда мы вместе сражались в Лоррайн, чем в нынешнего — потому что есть нечто, что в противном случае делать бы для тебя не стал.
— Что именно? — спросил он.
— Вот это.
Я схватил Талисман и резким движением сдернул цепь с его шеи. Затем повернулся на каблуках и рванул через комнату к двери. Наглухо задраил ее за собой. Я не видел способа чем-то подпереть ее снаружи, так что побежал, повторяя по пещере маршрут той ночи, когда шел следом за Дваркином. Позади я услышал ожидаемый рев.
Я следовал поворотам. Споткнулся лишь раз. Запах Уиксера по-прежнему тяжело висел в его лежбище. Я приналег, и последний поворот привел меня к дневному свету впереди.
Я помчался туда, по дороге перекидывая цепь Талисмана через голову. Я почувствовал, как камень упал мне на грудь, потянулся в него разумом. В пещере позади меня эхо разносило звуки шагов.
