Он повалился на кровать, и застыл в неудобной позе: со стоящими на полу ногами и беспомощно обмякшим туловищем на не застланной постели. Какие только спасительные идеи не проносились перед ним: и подкуп Эванса (была беспощадно отметена в сторону как невозможная), и фиктивный брак с выплатой денег будущей жене (тоже — такая купленная жена прибрала бы к рукам все наследство, и то бы мало ей было), и опротестование завещания (тут отец был прав — с его адвокатами ничего бы у Дейва не вышло). Наконец Дейв поднялся с кровати и направился вниз.
Он провел весь день у бассейна — то думал, думал бесконечно, то нырял с желанием избавиться от мыслей, и, гребя все быстрее, оставлял все мысли далеко позади, то просто лежал, глядя на воду, на небо, и желая, чтобы некая невидимая пленка отмоталась назад и этот день никогда не наступил и не принес с собой необходимость действовать.
Первый день до начала отсчета
На следующее утро, глядя из окна, он успел увидеть ее лицо — еще немного растерянное и сонное со сна. Дейв искренне понадеялся, что никто не разрушит ее душевного равновесия так, как вчера разрушили его собственное. Фигурка бегущей девушки из дома напротив скрылась из виду — и Дейв медленно отступил от окна.
До сих пор решение, присутствовать ли на похоронах отца, оставалось нерешенным. Но сейчас Дейв понял: за то, что отец лишил его самого большого унижения — пытаться держать лицо и не реагировать при оглашении завещания — он достоин прощания. Дейв заказал билеты и быстро собрался. Уже через час он был в аэропорту.
Все, что было после спускания трапа, он позже постарался выбросить из головы. После похорон отца к Дейву попытался подойти адвокат — с предложением уединиться в библиотеке. Но Дейв, высоко держа голову, объявил ему, что сегодня он не в состоянии думать ни о чем приземленном, и если дело терпит — выслушает завещание завтра. Ведь, кажется, у адвокатской фирмы есть филиал и в его городе? Адвокат подтвердил. Дейв вспомнил, как его отец вынуждал всех считаться с собой, а в итоге — делать все так, как хочет он, и пообещал адвокату возместить ему все издержки, связанные с путешествием завтра в его город. Адвокат согласился. В надежде после оглашения завещания увидеть меня поверженным и раздавленным — подумал Дейв. В том, что ни отец, ни Эванс не предупредили адвоката о письме, Дейв был уверен.
Итак, теперь он получил отсрочку в один день. А когда время поджимает, даже один день может быть решающим. С этой мыслью Дейв и вернулся домой.
Вечер дня похорон отца Дейв ознаменовал тем, что напился. Но напился не просто так, а концептуально, как он определил это сам для себя. Все коктейли, которые он пил в этот день, были 3Д. Ха! Твое здоровье на том свете, папа, надеюсь, ты не будешь против, что на твоих поминках пьют 3Д алкоголь?
В перерывах между коктейлями Дейв побросал ножи. Метание ножей — определенно не то хобби, которое можно указать в своем резюме, но зато любимое. Еще когда Дейв, сбежав из дома отца сразу после школы, работал в 3Д закусочной, искусству бросать ножи научил его бродяга, ночевавший неподалеку.
Прозвище бродяги было Ковбой — что казалось странным, учитывая, что он был индейцем — и в прошлом он работал в цирке. Рука Ковбоя дрожала, когда он тянулся за стаканом с виски, но когда метал ножи — была твердой. Дейв тогда часто работал в ночные смены и иногда, когда клиентов не было, выходил во двор глотнуть свежего воздуха. Так он познакомился с Ковбоем. Однажды тот — шутки ради — показал Дейву, что умеет, и Дейв загорелся.
Какое-то время они с Ковбоем производили взаимовыгодный обмен — умение старика на тарелку 3Д еды или виски. Потом Ковбой погиб при полицейской облаве, но Дейв не очень расстроился. Он уже взял от Ковбоя все, что хотел. С тех пор бросать ножи было его любимым занятием. Ни в коем случае не ритуал — о нет. Дейв не делал это каждый раз перед завтраком или на ночь, чтобы хорошо спалось. Только по вдохновению. Чтобы расслабиться. И убедиться, что есть вещи, которыми он может управлять.
Когда Дейв заказывал себе 3Д дом и продумывал обстановку, он учел свою страсть. Все было тщательно продумано. Ножи лежали в уютных пазах, закрепленных под столешницей журнального столика, стоящего между двумя диванами. Сидя на своем диване, Дейву было очень удобно бросать ножи в противоположную стену. Там, на стене, между двумя шкафами с боковыми стенками из непрозрачного черного стекла и обычными стеклянными полками, было удобное углубление. Дейв кнопкой выдвигал экран, который заполнял это углубление, и проецировал на него изображение того, кого ему хотелось бы поубивать. А потом — раз, два, три — и тот оказывался пригвожденным. Сегодняшний выбор главного врага был предсказуем, но от этого бросать ножи было не менее приятно.
Дверь из гостиной к бассейну была стеклянной от пола до потолка — как и вся стена. Но Дейв не боялся, что кто-то увидит его — гости в его доме бывали редко. Кто переступал его порог, не считая Эванса, он не мог припомнить. И когда это было в последний раз — тоже.
В конце вечера оказалось, что от 3Д алкоголя приходится так же точно становиться на четвереньки, пытаясь одолеть лестницу — как если бы пил обычное бухло. Это открытие показалось Дейву неприятным.
Отсчет начался. День тридцатый
Дейв проснулся по будильнику и протяжно застонал. На работу, что ли, не идти совсем? Сказаться больным от потрясения. Но тут же мысли о работе спрятались. Нужно было встать — срочно встать, чего бы это ни стоило. Встать, чтобы увидеть ее.
Дейв подошел к окну и мысленно пожелал незнакомке доброго утра. На какой-то момент им овладело желание распахнуть окно и крикнуть «Доброе утро» вслух, но он, конечно, не решился.
День на работе сегодня будет абсолютно невыносимым — но уж лучше перетерпеть это как можно раньше. В любом случае, ни сочувственные взгляды, ни любопытство коллег не способны ранить его сильнее, чем сделал это родной отец.
Итак, нужно было одеваться, ехать на работу и в офис адвоката — но Дейвом овладела странная апатия, сковавшая руки, ноги и даже мысли. Двигаясь как будто внутри вязкой субстанции, ежесекундно стараясь преодолеть ее сопротивление, он все же заставил себя делать то, что должен.
*
Уже в лифте адвокатского офиса, стремительно поднимаясь вверх в стеклянной кабине, Дейв снова мысленно поблагодарил отца за то, что предупредил его письмом загодя.
Предупрежденный, он вполне спокойно выслушал завещание и заметил тень разочарования на лице адвоката: тот явно рассчитывал стать свидетелем бурной реакции. Дейв усмехнулся и промолчал. Адвокат, стараясь скрыть замешательство, обернулся, взглянул на висящие за его спиной круглые часы с серым циферблатом и острыми стрелками — еще не единожды эти часы будут являться Дейву в кошмарах — и объявил:
— Три часа семь минут пополудни, девятнадцатое июня. С этого момента — тридцать дней. Отсчет пошел.
Дейв наклонил голову, выразив свое согласие.
Выходя из кабинета, Дейв взглянул на свои наручные часы. Они показывали три часа пять минут пополудни. Он подвел их и саркастически улыбнулся: как же так, настоящие — не 3Д — часы, отцов подарок — и вдруг отстают? Отставать — это непорядок. Нужно поспешить.
И стремительно двигаясь вниз в лифте, Дейв решил: женюсь. Назло всем женюсь. Во что бы то ни стало.
*
Вызванный в кабинет Боба, Дейв недоуменно поморщился: неужели отчитают, как мальчишку, за часовое отсутствие? Отпрашиваться нужно было?
Но Боб, выйдя из-за стола, размерами чуть уступающим футбольному полю (абсолютно пустого стола, если не считать нескольких макетов 3Д домов — отметил Дейв), раскинул объятия. Хочешь не хочешь — соприкоснулись.
— Присаживайся, — и Боб заботливо ударил стулом прямо под колени Дейва.
Обежав стол, он спрятался за ним и сочувственно зацокал языком:
— Мы все очень сочувствуем твоему горю.
— Нда… Спасибо.
— Не хотел беспокоить тебя вчера… Кстати, почему ты вышел на работу сегодня? Мог бы остаться дома, прийти в себя…
