Что произошло, почему я голый, и где тот вампир?
— Вождь изменился, став истинным. Нечистый был повержен, но сбежал по воздуху. Я охранял Калипсо и друзей вождя, ибо истинный был лют и мог задеть их.
— Что за истинный?
— Темный лев, Ар-Атари.
— И куда он делся потом? — спросил я, но по затянувшемуся молчанию понял, что ответа не последует.
— Ладно, позови сюда Вирна, полетим в наш замок. Тут может быть небезопасно.
Полетел, конечно же, только я и бессознательные мастера, а Баал, взяв на руки Калипсо, отправился своим ходом. И спустя два часа неспешного полёта, показалось моё горное ущелье и сам Сломанный клык. Как же я, чёрт возьми, рад был его видеть! Приземлившись на донжоне, медленно сняв соратников, благо сил хватало, с помощью слуг перенесли их одну большую комнату. И как только Баал вернётся, я его приставлю к охране мастеров, до тех пор, пока они не очнутся и не придут в норму.
Наша авантюра не только сильно нас ослабила, но и спустила с небес, дав понять, что рыба покрупнее не так уж и далеко. Тем более тварь выжила и даже, как мне кажется, прибавила сил. В общем, несмотря на то, что мы покрошили вампиров, миссия, как по мне, была провалена. Толку с того, что замок Беком уничтожен, есть же еще Мойскам, там явно кто-то остался, но пока никаких осад планировать не будет. Как говорится, всему своё время.
Два дня спустя, пришли в себя Зигфрид и Вурдор, а ещё через день очнулась Файа. Лучница, осознав, что лишилась руки, пришла в уныние и даже как-то помрачнела её можно было понять. Но до того, как депрессия завладела ею полностью, я поведал, что руку могу восстановить, а Зигфрид, находящийся в тот момент рядом, подтвердил, закатив рубаху по плечо:
— Не унывай, Файа, гляди.
— Вот по это место демон отсек мне руку, а Джо ее за полтора месяца отрастил. Так что всё будет хорошо.
— Надеюсь, — ответила ему Файа, всматриваясь в его бугрящуюся мышцами руку, а затем, переводя взгляд на свою культю, точнее там даже культи не было, а просто плечо и кусок кости.
— Главное, что все живы, а руки вам восстановим, не переживайте, — сказал я, обращаясь к Вурдору и Файе.
Несмотря на то, что наёмник мужался, по нему было видно, что потеря руки очень его тревожит.
— Что с Марфой? — спросила Файа, смотря на всё еще бессознательную воительницу. — Она сильно ранена была?
— Несмотря на то, что череп восстановился, и даже рубец пропал, её мозг был сильно повреждён ударом, так что на её восстановление понадобится больше времени, чем на ваше, — подойдя к Марфе, ответил я.
— Но она придёт в норму? Ты же её исцелишь?
— У Баала было похожее повреждение, тот больше месяца был без сознания, но всё-таки пришёл в себя. Однако его природа непонятна, а тут хоть и сильный, но обычный человек. Сделаю всё, что в моих силах.
— Говоришь, тварь выжила? — заинтересовался вмиг посуровевший Вурдор.
— И не только, кровосос стал сильнее.
— Есть догадки, кто это были?
— Та погань, которой Баал снёс голову, называла выжившую тварь отцом, так что скорее всего к нам явилось целое семейство.
— Большие вампирские роды называют кланами, — дополнила Сабина Гросвенор. Всё-таки статус её семьи вынуждал больше остальных знать про ситуацию как в Алтонии, так и за её пределами.
— То есть выжил глава клана, при этом став сильнее, — констатировал Зигфрид. — Это херово, создал один клан, создаст и второй. А наше расположение так же, как и наши силы, он уже успел узнать. В общем, у нас появился очевидный враг.
— С имеющимися силами уже ничего не поделаешь, — ответил ему я. — А про врагов помните, он там что-то про госпожу нёс. Теперь я уверен, что кровососы, во главе с графом, отбыли из-за её указаний.
— Если так, то нападение на нас вампирского клана — это нарушение приказа?
— Тут мы сами получается виноваты, дали повод, а глава решил воспользоваться ситуацией и свести со мной счёты.
— Умеешь же ты заводить врагов, — сказал Файа.
Я на сказанное Файей, не найдя, что ответить, лишь хмыкнул. Так как её слова были очень даже правдивы, и моя пассивная способность обзаводиться врагами, про которых я даже и не знаю, сильно портила мне жизнь. Ладно, если бы только я страдал, так нет, страдают люди, последовавшие за мной. А это уже очень плохо.
— Мы их всех рано или поздно перебьём. Нужно только больше времени для подготовки, — подойдя к кровати с бессознательной Марфой, сказал я, затем сцепил зубы от злости, ибо во мне начала пробуждаться звериная ярость.
— Успокойся, Джо, обязательно отомстим, — сказал Зигфрид, очень осторожно подходя ко мне, ибо как он, так и остальные собравшиеся увидели, как глаза графа засветились красным цветом, сменив радужку на вертикальную, звериную.
А я всё также смотрел на почти полностью исчезнувший рубец от раны на лбу у Марфы, словно стараясь увидеть, что под ним. А затем что-то изменилось, и я увидел на фоне светлого очертания головы темное марево. Долго гадать не нужно, чтобы понять, что тёмное пятно в голове, это явно нехорошо, и из-за него она и не приходит в сознание.
Зигфрид еще что-то говорил, но я его уже практически не слушал, так как, подойдя к Марфе, положил той на голову ладонь и погрузился в осознанную медитацию. Мне предстала картина всего, что происходит в теле воительницы. Вот только, если раньше я мог такую же картину видеть лишь в себе, то в данный момент мне стало доступна возможность влиять и на посторонний организм осознанно!
Не то чтобы я раньше не мог влиять, мог, но не так. Что самое главное — я интуитивно начал понимать, на что нужно повлиять, что усилить, что развеять, а куда нужно добавить, чтобы усилить или наоборот ослабить человека. Я внезапно осознал, что сделать из человека мастера меча возможно, но только если провести всё его тело через усиления, ибо человеческий организм — это идеальный механизм, и, сделав одну шестерёнку сильнее, можно нарушить баланс и привести к трагическим последствиям. Но про всё это я не знал, а в большей степени лишь просто догадывался. Да, и от ранних мох предположений, был толк.
Несмотря на то, что годами не тренировался, смог в достаточной степени усилить свой организм, к примеру, усилил связки, напитывал маной кости, укрепляя их, мог простимулировать организм на бодрость. Но в данный момент я обрёл нечто большее, обрёл понимание, как перешагнуть достигнутый предел.
Сейчас я отчётливо видел, что тёмное пятно было ничем иным, как сильнейшим кровоизлиянием в мозг, которое бы обязательно привело к смерти, не вмешайся я вовремя. И сейчас я шаг за шагом, направляя целебную ману, расчищал ушиб, выводя кровь. Также мне стала понятна причина, по которой исцеление не справилось. Всё из-за магии крови, которым владел кровосос, нанёсший рану. Тварь, атаковав, оставила часть зловредной маны в теле организма воительницы, а целебное заклинание не смогло её развеять. Понимая, с чем я столкнулся, работа пошла быстрее.
Чем больше моей маны в организме воительницы становилось, тем отчётливее я осознавал, как мой контроль усиливается, и как расширялись допустимые границы, позволяющие мне вносить изменения.
Тело — отражение духа, дух — отражение тела. И чтобы изменить что-то более кардинально, нужно вносить изменения одновременно на оба этих состояния. Я отчётливо понимал, что на данный момент моих способностей не хватит, чтобы внести существенные изменения.
Но я знал, что могу сделать, а именно полностью излечить рубец, развеять зловредную ману, расщепить загустевшую кровь, снять отёк мозга. Всё это шаг за шагом, постепенно и делал. А то, что моё лечение эффективно, я мог понять по всё усиливающемуся свечению мозга. Словно он пробуждался от сна и наполнялся жизнью.
Полностью убрав повреждения, я решил не останавливаться и внес малейшие изменения в глаза, улучшив немного зрение. За глазами последовал нос, а за носом уши. После каждого улучшения, свечение этих органов становилось немного сильнее. Это давало мне понять, что я всё делал правильно.
