— Попробуйте, — кивнула она, не отрываясь от вещей. — Впрочем, когда-то давно я вам уже говорила, что мне можно задавать подобные вопросы, я на них обычно отвечаю.
— У вас не найдётся в коллекции пояса для чулок?
Это к чему, интересно? Ну да, она уже много лет такого не носит, только чулки без пояса, только функционал.
— Какой цвет вас интересует? — коллекция-то вправду есть, что уж.
— А есть варианты?
— Конечно. Классика — чёрный, белый, красный. И, кажется, что-то нетипичной расцветки тоже было. Не помню, очень уж давние дела. Ещё есть не пояс и чулки, а как бы одним предметом.
— Берите тоже, покажете, интересно.
— Я вам и здесь могу показать, зачем брать всякую непонятную всячину? — нахмурилась она.
— Затем, что смотреть нужно на вас. Отдельно от вас данная всячина никакого интереса не представляет. А что у вас есть ещё? — глаза прямо искрились любопытством.
— Корсетов нет, кроме пояса, которым я весной фиксировала шов, стрингов тоже нет, — пожала она плечами.
— Зато я помню невесомые узорные сорочки, которые сами по себе как произведение искусства, а на вас — и подавно, — вкрадчиво говорил он. — Кстати, а те чулки с бантами, которые были на фотографии?
— Они не сохранились, — покачала головой Элоиза. — Жемчуг показать?
— Покажите, — кивнул он.
Элоиза поднялась на ноги, открыла сейф и стала доставать оттуда разные шкатулки и коробочки — жемчуг лежал далеко. Сначала она ставила их сверху, потом брала в руки, а потом неудачно взялась за очередную баночку, и рассыпала по полу всё, что держала. Из сейфа выскользнула красивая папка в розах, раскрылась в полёте и усеяла листками и фотографиями всё вокруг, сама плюхнулась на разгром сверху. Следом выкатился блокнот в барочных завитушках и несколько карандашей.
Себастьен рассмеялся.
— Ваши сокровища хотят увидеть свет и стремятся к нему, — он наклонился и стал собирать с полу листки. — Не расскажете, что это?
— Прошлые жизни, — пожала плечами Элоиза, что ж теперь, не выхватывать же у него из рук, ну подумаешь, увидит, посмотрит, да отдаст. — У всех есть, но не все их хранят. Хотите почитать записочки, которые мы с сёстрами писали друг другу в школьные годы?
— Это, наверное, забавно, но не сегодня. А это что? — он держал в руках тонкие листы с карандашными рисунками.
Два портрета. На одном Элоиза была изображена в бальном платье, с диадемой и распущенными волосами. А на втором — обнажённой на постели. И на обоих — с невесомыми прозрачными крыльями.
— Портреты, — пожала она плечами и улыбнулась.
— Вот как есть фея, даже с крыльями. Кто это увидел вас так точно?
— Вы незнакомы, я полагаю.
— Уж наверное. А вот это совсем интересно, — он поднял и разглядывал фотографию. — Неужели из того самого сета?
Три чёрно-белых фотопортрета. На одном она в чёрном кружевном белье и чулках на поясе, чулки с бантами, волосы убраны. На втором — только в чулках, один пристёгнут, как положено, второй спущен. А на третьем — даже и без чулок. Зато с жемчужными бусами и завитыми в локоны волосами.
— Да, всё так, оттуда, — она не смотрела на него и собирала с полу рассыпавшиеся броши и кольца.
— Элоиза, прервитесь, пожалуйста, — он взял её за руку и развернул к себе.
Отложил фотографии на комод.
— Да? — она не понимала, потому напряглась.
— Рассказать вам, что я там вижу?
— Расскажите.
— Очень красивую девушку. Я снова пожалел, что мы не были знакомы тогда. Вдруг мне тоже бы досталось такое фото? Я не уверен, что был бы готов участвовать в ваших, как вы сказали, приключениях, но кто меня знает, конечно. Но если бы мы были знакомы — в моей жизни не было бы многих странных отношений, но были бы вы.
— Спасибо за доверие, — серьёзно кивнула она и вернулась к рассыпанным украшениям.
Когда всё упавшее было возвращено в шкатулки и папку, Элоиза заглянула внутрь сейфа и достала ещё одну шкатулку — чёрную и продолговатую. В ней лежала длинная нитка розоватого жемчуга, все жемчужины были примерно одного размера и одинаковой круглой формы, кроме одной — та была немного сплюснута, и сбоку у неё оказалась вмятина в форме аккуратной воронки.
— Вот смотрите, на фото этот самый фрагмент нитки, — Элоиза взяла фотографию и показала жемчужину с воронкой.
— Да, я вижу. Вы с тех пор не носите эти бусы?
— Просто не ношу. Не знаю, почему. Вообще о них забыла.
— Я помню у вас чёрно-белые подобные бусы, — Себастьен вернул нитку в шкатулку.
— Да, я тогда их специально покупала к празднику у Полины. А эти… не знаю. Возможно, их стоит оставить снаружи, подержать на воздухе и заменить им нитку.
— Вы сами заменяете?
— Нет, что вы, отдаю специалисту. У Полины есть такой, ухаживает за её украшениями.
— Тогда берите её с собой. Пусть лежит на воздухе где-нибудь у меня. Кстати, вы не рассказывали никаких новостей о шантажисте. Я правильно понимаю, что новостей нет?
— Да, сегодня не было ничего нового. Марго сказала — у неё тоже. Остальным я вечером не звонила.
— Хорошо, ждём. Скажите, вы всё собрали?
— Нет ещё, — Элоиза нашла большой пакет и открыла дверь ванной.
Если забудет что-нибудь — не беда. Но лучше ведь не забывать, так?
Пакета едва хватило. Себастьен заглянул, осмотрел её, пакет и оставшиеся на поверхностях флаконы.
— Скажите, вам действительно нужно вот это всё?
— Я могу обойтись, но я привыкла, что у меня есть разные нужные средства под рукой.
— Это для того, чтобы мыться?
— Да, для душа, для волос, для ухода за собой. Если хотите, я вам расскажу, конечно, что и для чего, но займёт много времени.
— Мне казалось, что у меня там тоже есть, чем помыться? Я ошибся? — смеялся он.
— Каждый день одно и то же? Скучно, — Элоиза подхватила пакет и вытащила его наружу.
— Вот как, — улыбнулся он. — Скажите, в моей ванной будет пахнуть так же удивительно?
— Это возможно, — кивнула она.
— Значит, попробуем.
Ох, и ещё не забыть про лекарства. Все, какие могут понадобиться. Сложить в отдельную косметичку и сунуть её в один из пакетов.
— Вот теперь мы можем отправляться. И если мне что-то очень понадобится, то я буду приходить и брать.
— Непременно, — согласился он.
03. О денежных суммах и о том, как провести вечер
Когда следующим утром Элоиза пришла в свой рабочий кабинет и выдохнула, то подумала — возможно, все затеи Себастьена вовсе не лишены смысла. И сейчас ей было наплевать на всех шантажистов этого мира. Они же ещё вылезут? Вылезут, непременно. Вот тут-то мы их и поймаем.
Вчера они принесли кофры и пакеты с вещами в его жилище, и некоторое время раскладывали вещи. Ну да, она немного паниковала — он всегда такой аккуратный, и в комнатах у него тоже всегда порядок, она, конечно, снаружи тоже аккуратна, но внутри-то у неё полный хаос! Она кладёт вещи не на место, а куда удобно, и потом не всегда может что-то сразу найти. У неё всегда загромождены все возможные поверхности. Теперь и у него так тоже будет, и пусть радуется, он этого хотел.
Впрочем, в шкафу нашлись полки, и место для плечиков с одеждой тоже нашлось, что-то сгрузили на подоконник, а в ванной Элоиза просто заняла все доступные полочки и бортики. Он ведь даже не знает, сколько ей нужно времени, чтобы голову вымыть. И не в поездке, по-быстрому, а по-настоящему, с масками, сыворотками и прочим всяким.
Но в конце концов, это ж ненормально — любить человека и так бояться жить с ним. Так не должно быть. Нужно посмотреть на вопрос с другой стороны.
Однако времени для другой постановки вопроса не нашлось, потому что они быстро поужинали под кино, а потом пошли в спальню и до середины ночи рассматривали её красивое бельё и что там ещё с ним можно делать. Прямо скажем, после такого особенно не хотелось утром вставать и куда-то идти. Но ничего, встали и пошли, и Элоиза понимала, что чувствует себя совсем не худшим образом, могло быть неприятнее.
