Магу не осталось ничего более, кроме как поклониться и выйти за дверь, а следом за ним, по команде императора, кабинет покинули и двое гвардейцев, что несли караул внутри.
Я же остался стоять там, где меня оставил маг, не смея раздражать императора.
Форлорн Девятый же, как ни в чем не бывало, продолжил читать документ. Старик подслеповато щурился, водя взглядом по строкам, выведенным на бумаге, после чего положил лист перед собой, взял тонкое серебряное перо, обмакнул в чернильницу и поставил широкий, уверенный росчерк. После старик взял кусочек сургуча, нагрел его в пламени специально стоявшей для этого дела свечи, капнул красным на край листа и приложил к горячему еще сургучу свою личную печать. Только после того, как сургуч застыл и старик убедился, что его работа окончена, он поднял взгляд на меня — но смотрел он уже скорее отчески, почти дружелюбно.
— Проходи, Рей из Нипса, — указал император на кресло для посетителей. — Садись.
Я выполнил указание императора, хотя все мое нутро кричало о том, что пред венценосной особой я должен стоять по струнке смирно, не делая лишних движений.
— Мой дорогой Легер, конечно, прав, говоря, что ты опасен, — продолжил старик, когда я умостил свой зад на самый краешек кресла и сложил руки перед собой на коленях, — но не думаю, что мне что-то грозит. Я прав?
Я только мелко кивнул, подтверждая слова императора.
— Хорошо, — продолжил старик, откидываясь на кресло, — а теперь, рассказывай, Рей из Нипса.
Я тяжело сглотнул.
— Что именно вы хотите узнать, Ваше Величество? — уточнил я.
— Я бы хотел узнать, что случилось с моей Отти на этих плясках для черни, — ответил император. — И почему ты едва не покалечил нескольких гвардейцев и Легера, не подпуская к ней никого. Но еще я знаю, что мои дознаватели не услышали от тебя и слова правды. Кроме того, что ты ее спас. Так что я хочу услышать, не как ты это сделал, а почему.
Старику было тяжело говорить, я это слышал. Император будто бы выталкивал слова из грудной клетки, а каждый вдох сопровождался тяжелым сипением. Сейчас он тратил на этот разговор целые дни своей жизни, нагружая предающее его тело сверх меры. Но при этом взгляд императора был чист и уверен, а голос — тверд.
— Вы хотите знать, почему я спас Ее Высочество принцессу Отавию? — повторил я вопрос, выигрывая время.
— Да, — кивнул император.
— Ну, я Защитник Престола, этот титул жаловала мне кронпринцесса Элаиза, а значит, мой долг состоял в том… — начал я.
— Ложь! — воскликнул император, ударив сухой ладонью по массивной столешнице.
При этом старик тяжело закашлялся, но довольно быстро пришел в себя.
— Не лги мне, Рей из Нипса! Если не хочешь быть выслан из Империи! Не смей!
Я внимательно посмотрел на старика, который сейчас вел допрос. Что он хочет услышать?
— Ты рисковал всем ради Отавии, не потому что это твой долг. Я знаю о том, что ты уже приписан к Стражам Устава и тебе лишь стоит дать свое согласие на то, чтобы твоя служба во дворце была окончена! Твой учитель позаботился об этом! Нет, я хочу знать, почему ты рискнул своим будущим великого мага, которое тебе пророчат колдуны шамоградской Башни и лично архимаг Виола и Красный Трибунальный Истигатор! Так что отвечай прямо!
Глаза старого императора сейчас пылали какой-то помесью гнева и страсти. Наконец-то, сквозь дряхлую плоть, кашель и седые волосы я увидел его — повелителя Дагерийской Империи, величайшего государства Западной Пресии. Повелителя решительного, сильного и непреклонного, каким и должен быть император.
И я понял, что должен был сказать. Какую правду требовал от меня Форлорн Девятый.
— Когда я понял, что принцессу прокляли, я посчитал… — мой голос дрогнул, и я поднял глаза на императора, но тот очень внимательно меня слушал, — я посчитал, что не хочу, чтобы она погибла. Тем более, вот так.
— Ты знал, что сможешь разрушить заклинание? — спросил император.
Я только отрицательно покачал головой.
— Но ты все равно попытался, рискуя всем? — продолжил он.
— Да, Ваше Величество.
— И дело не в долге, не в службе, ведь ты даже не дагериец, — продолжил Форлорн Девятый, будто бы рассуждая. — Ты просто не хотел, чтобы Отавия погибла. Так?
— Да, Ваше Высочество.
— Почему?
Я замялся. Однозначного ответа, который бы я мог озвучить, на этот вопрос у меня не было.
Так что я просто посмотрел старику в глаза, долго, внимательно, не отводя взгляд.
За подобную дерзость меня должны были бросить в темницы, но Его Величество лишь выдержал паузу, а затем усмехнувшись, махнул рукой:
— Иди, Рей из Нипса. Разговор окончен, у дворца больше нет к тебе претензий.
Я вскочил со своего места и, одновременно кланяясь и благодаря императора, начал пятиться к двери. Форлорн Девятый же будто бы мгновенно потерял ко мне интерес.
— И скажи Легеру, что с завтрашнего дня ты восстановлен на службе. Если сам того пожелаешь и явишься на дежурство, — сказал мне в спину император и его слова будто ударили меня промеж лопаток.
Восстановлен?! Как?! Почему?!
Совершенно обескураженный, я вышел за двери кабинета и передал гвардейскому колдуну слова императора Форлорна Девятого. Впрочем, Легер был удивлен не меньше моего, но императорской воле перечить не стал.
— Значит завтра в восемь, как обычно, — сквозь зубы бросил маг. — Если ты, конечно, решишься на подобную дерзость.
Я только тяжело посмотрел на мага, но ничего ему отвечать не стал.
Остаток дня я провел, будто бы в тумане. Наверное, стоило бы найти Ториса и сообщить моему другу, что более я не пария и со мной можно иметь дело, как и прежде, но беседа со старым императором, пусть она и была такой короткой, меня буквально высосала досуха. Силы оставались только на то, чтобы ловить разбегающиеся в стороны мысли и делать что-нибудь простое и незамысловатое. Например, заниматься амулетами.
Я заперся в своей комнате, открыл окно, запуская солнечный свет, и принялся за работу. Простой в изготовлении амулетов был весьма велик, да и из-за принцессы Отавии я мало времени уделял любимому ремеслу — а я на самом деле стал хорош в этом деле благодаря набору учителя и книгам, что оставил мне Осиор — так что сейчас я полностью погрузился в этот процесс.
Взять заготовку и проволоку, протащить через вальцы, добиваясь равномерной толщины, расплющить в нужных местах заготовку и наметить основные точки, через которые пройдет контур. Сейчас я работал с гнилым золотом. Оно было чуть тяжелее настоящего золота, но при этом довольно прочное и интересное в обработке. А еще не такое тусклое, как серебро — любые амулеты из гнилого золота сверкали на солнце, радуя глаз. Контур с тремя небольшими бриллиантами я сделаю из этого металла, а украшения — из матового белого сплава золота и серебра, который так же в последние месяцы начал цениться среди шамоградских модников.
Это будет самый дорогой и красивый амулет из всех, что я сделал с момента отъезда учителя.
Для оправ и в качестве хранилищ магической энергии были выбраны бриллианты — тоже из запасов Осиора, наверное, еще кибашамские, что мы получили в Нипсе за лечение рабов. Только эти яркие и крепкие камни были способны выдержать достаточное напряжение магической энергии для белой руны. А именно амулет очищения я сейчас и мастерил.
Когда контуры из гнилого золота были готовы, я начал готовить оправы под камни, а также наносить руны. В амулете будет каскад из трех контуров — Вун, Сиг и Даг. Этого будет достаточно, чтобы рассеять практически любое заклинание, даже среднее по размерам Копье Света рассыплется, столкнувшись с мощью этого изделия. Нет, ожоги от света Ман все же останутся, но это хотя бы будет не смертельно.
К вечеру из-под моих инструментов вышел довольно простой, но элегантный амулет два дюйма в поперечнике. Основа из гнилого золота с четко проложенными канавками контуров из золота белого, три гнезда для посадки бриллиантов, каждый из которых будет питать собственную белую руну. Заканчивался амулет петелькой на вершине — под шнурок, чтобы носить на шее или запястье. Надо будет зайти к ювелиру и подобрать подходящую цепочку, чтобы украшение — а это было, несомненно, украшение — получило завершенный вид.
