– Что Вы сделали?
Этот вопрос стал первым, на который получила ответ.
– Оглянку, – и даже пояснение, – небольшой заговор, дарящий тепло или свет. Для созидателя сущая мелочь. Для такого как я тем более.
Конечно, всё сразу стало понятным.
Вновь повисло молчание. Элина уставилась на свои чёрные кеды, ища решимость и нужные слова. На языке осел металлический привкус. Порез. Если бы это был сон, от боли она давно бы проснулась. Так ведь?
– Расскажите. Почему так сложно? Почему я не могу знать? Как должна просто довериться незнакомцу и идти не пойми куда? – запнувшись, уже тише добавила. – Или Вы сотрёте мне память и оставите здесь?
Господи, до чего жалостливый тон! Осталось только на колени встать и умолять его: «Пожалуйста, дайте шанс!»
– Позвольте, но такое было бы куда гуманнее. И проще, – от усталости или мороза голос его приобрёл хрипотцу. Чуть поморщившись, он сглотнул. – Я не лучший человек, для того, чтобы устраивать вводные лекции или хвалебные проповеди. Но Вы правы…
…и другим, более воодушевлённым и представительным, заученным, тоном заговорил:
– К Вашим услугам Севир Илларионович Зорин, служитель Государственной канцелярии и по совместительству заместитель директора в Академии Зеркал. Моя цель здесь: Вы и Ваши проявившиеся силы. Аркуда почуял всплеск по мощности равный не то въержену, не то новоявленному ведающему. Встретив Вас воочию, я убедился в его правоте и решил не медлить. Поэтому сейчас должен сопроводить Вас в Академию, направить на дальнейшее обучение.
Да кто в такое поверит? Полная чушь, лишь бы завести её подальше в лес и убить. Сыграть на детских мечтах. Куче прочитанных книг. И пусть она уже видела, на что они способны, видела, как правила обычного мира рушатся одним взмахом руки, всё равно… Она боялась верить.
«Ты волшебница, Эля»! Смех, да и только.
– Это шутка такая? Розыгрыш, скрытая камера?
– Вы сами знаете ответ.
Он прав. Знала. Всё детство, проведённое в книгах и фантазиях тому подтверждение; слепая вера, что всё в этом мире не для неё и не её – тоже. А ещё то свечение на кончиках пальцев, появлявшееся каждый раз, как Женя позволял тронуть струны Сириус и гордо улыбался, если аккорды звучали верно.
Но Элина никогда не верила себе: «тебе кажется», «у всех так», «ты не особенная»; и в какой-то момент перестала замечать, как будто забыла, стёрла из памяти все странности. А сегодня вот вспомнила. Разом. Безвозвратно.
– Довольны? Теперь готовы идти? – повторил Севир настойчиво. Он не оставлял ей выбора.
– Но могу ли я вернуться? Если захочу?
– Конечно.
Последний рубеж. Последнее сомнение. Путь отступления, которым воспользуется, стоит кому-то прижать хвост. Сбежит, будто никогда и не было, будто забыла обо всём, подхватила амнезию.
До чего же ты безрассудная и доверчивая, Эля.
– Впёред тогда?
Вот и всё. Выбор сделан. Лично твой выбор – второй за всю жизнь.
«Никаких сожалений!» – словно сам Женя эхом зашептал на ухо.
Севир не стал медлить. Из широкого рукава, словно фокусник, выудил снежный шар. Вместо домика и новогодней ёлки там стоял очень детальный и очень реалистичный маленький дворец, вышедший прямиком из ренессанса, с площадью и кучей арок.
– Ни в коем случае не отпускайте моей ладони. Сниж-юза способен занести куда угодно, и хорошо, если то будет Анива, а не Сожжённое княжество. Полунощные земли, знаете ли, не щадят заблудшие души.
И действительно протянул ладонь. Её влажные горячие пальцы сомкнулись на чужих, хоть робко и слабо, но уверенно. Тогда же губы Севира растянулись в улыбке, ласково кошачьей, снисходительной. «Так что ты хочешь от меня? Одну из твоих девяти жизней, кошачий царь».
Он поднёс снежный шар к самому кончику носа, так что игрушечный домик стал казаться большим и настоящим. Долго всматривался в окошечки, словно что-то искал или всё-таки пытался обмануть разум, а затем вдруг тряхнул им, поднимая снежинки со дна. Едва слышно шепнул: «Гостиный двор».
Но ничего не произошло. Элина старалась не смотреть так пристально, помнить о приличиях, но не получалось от слова совсем, она даже моргнуть боялась. А вдруг упустит самое главное?
И в ту же минуту прямо на её глазах снежный шар расцвёл алым, затянулся мутной дымкой. Севир быстро отстранился. Ослабил хватку, и шарик послушно соскользнул прямо им под ноги.
И земля пропала.
Они упали.
Элина раскрыла рот в немом крике и, не думая, ещё крепче вцепилась в Севира. И как она только доверилась ему?! «Вредить Вам никто не хочет» – да конечно! А отправить в бездну, превратить в лепёшку, запереть в кроличьей норе – это другое!
– Успокойтесь. Всё идёт по плану.
– Сомнительный у Вас план!
Они летели в никогде: темнота окутывала коконом, дальше носа ничего не разглядеть, и только воздух бил по лицу, усиливая панику. Севир будто и не чувствовал этого. Он вообще вёл себя так, словно за спиной держал парашют или пару ангельских крыльев. Элину, наверно, должно было это обнадёжить. Но спасительной всё равно стала мысль: «Разобьёмся – так вместе».
Впрочем, этого не случилось. Удача, иначе не объяснить.
Падение закончилось резко. Под ногами снова образовалась твёрдая земля, и огромных усилий стоило устоять, а не свалиться, сдирая колени в который за сегодня раз. Элина, оставшись без опоры, пошатнулась. Голова шла кругом, яркий свет бил в глаза. Да на американских горках и то было лучше. Если такое придётся терпеть из раза в раз, то, пожалуй, она предпочтёт свои «глупые» автобусы и машины.
Шум улицы привёл в чувство. Скопище голосов вынудило сделать вид, что ничего странного только что не произошло.
Они оказались у главных ворот старинного здания солнечного, песочного цвета. Коридоры его состояли из аркад – множества одинаковых арок. На первом и втором этажах размещались витрины и вывески магазинчиков, предлагавших всё, чего душе угодно: книги, картины, косметику, выпечку, антиквариат. На проспекте собралось много людей. Провожали последнее осеннее тепло, радовались и смеялись вместе. Музыканты играли «Три полоски», собирая аплодисменты и мятые купюры. У лотков с кофе было не протолкнуться, в воздухе стойко пахло жареной карамелью.
– Вижу, пришли в себя? Тогда не медлим.
Никто даже не заметил, как они появились здесь, вывалились из червоточины, как инопланетные захватчики. Зря Элина боялась. До чего же нужно быть слепыми! Мимо них проходили парочки и компании друзей, но все, если и смотрели, то насквозь: очередное безымянное лицо в бесконечном потоке. Севиру очевидно, было плевать, как и остальным. В своих странных одеждах, больше похожих на платье, многослойных и расшитых узорами нитей он всенепременно должен был привлекать внимание – музейный экспонат, вышедший погулять. По крайней мере, так думала она. Ей-то постоянно мерещилось, что на них смотрят, следят пристально, подозревают. Но нет, тайна ускользала ото всех.
Севир взбежал наверх. На втором этаже почти никого не осталось, магазинчики медленно готовились к закрытию. Несмотря на это, они шагали всё дальше и дальше, пока не остановились напротив лакированных дверей с потёртым колокольчиком. Кофейная, состаренная вывеска гласила золотыми буквами: «Лавка Мастеров Нагорных».
– Хорошо запомните это место. Единственный способ попасть в Академию, как впрочем и любую другую точку мира, здесь, – и не раздумывая, распахнул дверь.
Цзинь-цзинь-цзинь.
Помещение оказалось хоть и большим, но ужасно тесным, словно вот-вот стены сдвинутся и рухнут прямо им на головы. Всё свободное пространство занимал антиквариат: под потолком весели ажурные люстры, вместо обоев – гобелены, полотна картин и циферблаты часов, а стеллажи погрязли под бронзовыми статуэтками, резными шкатулками и чайными сервизами. Часы тикали, граммофон пел Синатрой: «Two lonely people, we were strangers in the night», и за этим шумом легко терялись собственные мысли. «Вот откуда здесь столько вещей», − заключила с полной уверенностью.
