Севир, как Гулливер, широким шагом пересёк путь от двери до крохотного письменного стола в самом центре хаоса. Элина старалась по пятам следовать за ним, боясь запнуться и налететь на что-нибудь ценное, но, то и дело, взглядом цеплялась за блестящие кубки и шестерёночные механизмы. Ничего магического и необычного – может только отсутствие пыли. Да и место это больше походило на барахолку, нежели обитель великого чародея. Но ведь внешность бывает обманчива?
За столом восседал молодой парень лет двадцати. Он никак не обращал на них внимания, погрязнув в тяжёлых раздумьях, и бесцельно листал страницы пожелтевшей книги. Рукава его белой рубашки были неаккуратно подвёрнуты и выпачканы в синей краске, также как и надетый поверх фартук, как и несколько прядей белокурых волос – настоящий творческий беспорядок. Хотя, конечно, странно было бы увидеть в таком месте педантичного клерка.
Зато взгляд Севира как-то резко поменялся. Подожди немного и проскочит молния. Оказывается, к ней он ещё был добр и ласков. Когда подойдя ближе, они остались не замечены, Севир молча сложил руки на груди и принялся ждать. Вот только минуты сменяли друг друга, а реакции так и не было, и, в конце концов, тот не выдержал:
– Вечер добрый, Ангел. Обрадуйте же меня, скажите, неужели Мастер осознал, наконец, проблему и избавился от своего потворства? Хотя, похоже, Ваша бездарность распространилась уже и на эту простую работу.
Названный Ангелом парень вздрогнул и даже слегка подскочил на месте. Заметил-таки. Промедли ещё чуть-чуть и в лавке начался погром.
– И Вам всего хорошего, господин Зорин, – отбросив книжку, тот поднялся из-за стола и теперь возвышался над Севиром на добрые полголовы. Настоящий исполинский богатырь. Дрожжами их всех что ли кормят? – Я всё ещё подмастерье, так что оставьте оскорбления при себе. Чего хотели?
– А как иначе с такими как вы? – тем не менее продолжать не стал. – Мне нужен Мастер.
– Всем он нужен, – Ангел хмыкнул. – Заказ у него сейчас. Не знаю, захотите ли ждать. Уверен, другие Проводники свободны. Нифонт Маврикьевич, например, он Вам всегда рад.
Севир скривился лишь от одного упоминания.
– Ни за что. Даже имя его при мне забудьте. Мы подождём.
«Но разве Вы не спешили?» – обозлёно подумала Элина. На объяснение всего или помощь маме с папой у него не хватало времени, а сейчас?..
Ангел рассмеялся, будто услышал отменную шутку. Похлопал по столу, заваленному бумажками, и резво подскочил к проёму, завешанному гобеленом. Похоже, там находилась подсобка. Отодвинув тяжёлую ткань, он сунул только голову и громко предупредил кого-то:
– Я ухожу!
– А ну стой, – тут же ответили скрипучим голосом, – Мастер что тебе сказал? Сидишь в Лавке и ни шагу в город! Ты наказан!
– Здесь важный гость, дядь. Срочный заказ, понимаешь. Я быстро! – и не дослушав поток нравоучений, задёрнул полог обратно. – Идёмте.
Весь вдруг воодушевлённый и даже излишне энергичный, он обогнул стол и подошёл к стене, где накренённой стояла картина, изображавшая девушку с младенцем, такая огромная, что уголок позолоченной рамы намертво упёрся в потолок и, казалось, сросся с ним. Встав напротив, Ангел вскинул руку и буквально из воздуха достал белый кинжал, острый и тонкий.
Элина даже подумала, не успела ли моргнуть и просто пропустить момент, но потом вспомнила: здесь не нужно искать логики! Вещи берутся из неоткуда, снежный шар переместит куда угодно, призрачные мальчишки клянутся убить – ничего необычного!
Остриё кинжала легонько коснулось лба младенца, и в тот же миг полотно вместе с рамой исчезли. На их месте оказалась железная дверь лазурно-голубого цвета, уходившая в стену на несколько сантиметров. Створки словно оплетала живая лоза, но на деле выточенные из белого металла завитки и листья.
Ангел одним движением сдёрнул с шеи болтавшийся на цепочке ключ и вставил в замочную скважину, надёжно прячущуюся в узоре. Два поворота, и вот скрип – дверцы широко распахнулись, зазывая в свою темноту.
– Сейчас перейдём на полудненые земли. Ощущения незабываемые, на всю жизнь запомнятся, – обращался, кажется, к ней. Элина смогла лишь выдавить улыбку. Чтобы взглянуть в чужое лицо, приходилось сильно задирать голову.
Ангел держался чуть впереди, собираясь показывать дорогу, хотя коридор вёл прямо и никуда не сворачивал. Было темно. Идти приходилось замирая над каждым сделанным шагом. В воздухе летали крохотные светлячки, но их просто не хватало для того, чтобы осветить пол. Впрочем, Севира явно не заботило, что там у него под ногами. Элина чувствовала его цепкий, любопытный взгляд, прожигавший спину дотла. Было это так отчётливо, так близко, никуда от него не деться. Что же опять не так делает? Чем раздражает? До этого лишним взглядом боялся одарить, а тут? Пришлось крепче стиснуть зубы. Чёрт с ним.
Наконец, показалась ещё одна ярко-лазурная дверь – их выход, конечна остановка. Ангел легонько толкнул створки, и жёлтый свет пробился в царство тьмы, освещая ровные каменные стены и последние две ступеньки. Широким шагом он перескочил их и выбрался наружу. Элина, не раздумывая, повторила следом.
И тогда же замерла.
Волна тепла окатила изнутри, такая родная и долгожданная. Обезоруживающая. Как похвала матери или гордость отца. Как искренняя любовь.
Её будто не стало здесь. Растворилась, исчезла. Отныне она – небо, солнце, горный ручей. Она не жива.
Тело сделалось до того лёгким, невесомым, ещё чуть-чуть и воспарит, унесённое южным ветром. Мысли исчезли. Проблемы исчезли. О чём ты думала всё это время? О чём переживала, по чему убивалась? То мелочь, глупость… Всё решено. Спасение рядом.
Ты – ничто. Ты – всё.
Забудь.
Забудь же…
«Не слушай их, Дроля»
Она резко очнулась, будто кто-то окатил ледяной водой. Так страх вернул её на землю. Элина не умела доверять себе, и сегодня это спасло. Странный порыв лишь насторожил, заставил очнуться и не поддаваться. Ведь не бывает просто, не бывает легко. Если просто, значит ловушка.
– Что это?..
Она не договорила. Только сейчас поняла, чего ждали эти двое с таким мерзким предвкушением – её реакции. Вот почему смотрели так. «Хлеба и зрелищ!». Нашли себе развлечение. Такие ведь крутые, знающие всё.
Элина выпрямилась. Вспомнилась школа и любимый класс. У них был точно такой же взгляд, когда дружно подкладывали ей на парту жуков, и когда резали форму, и когда чёркали в тетрадях с домашней работой. Выжидающий. Изголодавшийся. Звериный.
– Понравилось? – Ангел подмигнул, посмеиваясь.
– Очень.
Что она вообще забыла здесь, с этими людьми? Захотелось вдруг сбежать, как ещё недавно, вихляя в снегу и падая.
– Таково влияние перехода, – взялся пояснять Севир, хотя до этого божился, что ненавидит и не умеет. – Сам мир приветствует ведающих, детей восьми Богов, вернувшихся под крыло матери. Здесь им место, здесь их суть. Нигде больше не испытают этой защищённости, свободы; ни в одном уголке чужого мира. Глупцы те, кто сами лишают себя этого.
Одно Элина осознала чётко – Севир ненавидел мир «простых» людей. Возможно, ненавидел и её, живущую там. Его голос звенел от подавляемой злости. Ангел поглядывал косо, но даже ему хватило ума промолчать. Элина неопределённо кивнула. В ней росла какая-то отстранённость.
– Сегодня у нас многолюдно. Домцы устроили форум. Мастер обещал тоже поучаствовать, но хоть бы к концу успел. Вечно он…
Только теперь обратила внимание, куда их вывел коридор. Широкая площадь, жёлтые фонари, толпа людей. Казалось, вышли на противоположную сторону Гостиного Двора, вернулись туда откуда начали, но это было не то место. Совершенно не то.
Низенькие каменные дома ютились совсем близко друг к другу, наслаивались как мазки краски на холсте. Под ногами хрустел снег, а кустистые ёлки светились в инее. На площади прямо напротив них, горел костёр. Люди водили хороводы, пели песни. Поголовно носили тяжёлые меховые накидки, хотя с Элины пот катился градом, а на поясах держали непонятные деревянные фигурки в виде солнца. С тележек разбирали что-то горячее, дымящееся в деревянных стаканчиках. Один мужчина и вовсе забрался на плечи стоявшей в центре статуи и декларировал: «Следующая группа из Омойвки! Оцените по достоинству их Вахру, революционная идея! Я помогал!». Где-то далеко видна была сцена. Похоже, как раз там и представляли свои идеи и изобретения.
