Преподобный, приподнявшись на цыпочках, уставился в сторону Дирта и крикнул:
— Эй! Ты! Мальчишка! Говори! Ты принес добычу из проклятого леса?!
Дирт поднял пустые руки, неохотно крикнул в ответ:
— Дичи мало, и она пуганая. Ничего не принес.
— Видите! Даже у этого пустоголового безбожника ничего не получается. Демоны взялись за нас всерьез, даже дичь распугали. Мы заплатим им, чтобы выжили наши дети. На этот раз заплатим, как это ни больно. Пусть только отстанут. Оставят нас в покое хоть ненадолго. А там вернется рыба, соберем щедрый урожай и не будем голодать.
— И чего же мы им дадим? — ворчливо спросил Фроди, до последней крайности раздраженный вынужденной трезвостью последних месяцев.
— А что нужно демонам? Разве сами не знаете? Грешные души и свежая кровь. Души, даже грешные, — собственность Господа нашего. Им остается лишь кровь. Мы оставим возле леса корову. Старую корову. Жалко ее, но у нас нет другого выхода.
— Они же ее порвут или заберут! — охнула Сигруна.
Учитывая ее хроническую тупость, Дирт стал свидетелем случая прямо-таки гениального предвидения ближайшего будущего.
— Нет, — возразил преподобный. — Демоны не едят мясо. Они насытятся ее кровью и перестанут насылать на нас беды.
— А когда опять проголодаются, то что будет? — не унималась разволновавшаяся старуха.
— Тогда тебя оставим возле леса, ты ведь тоже старая, — нагло вклинился все тот же Фроди и сам расхохотался над своей шуткой.
Смеялся он один, остальные были серьезными, будто на похоронах.
Гермунд, главный рыбак, мрачно поинтересовался:
— Не мое, конечно, дело о коровах судачить, но ведь разговор идет о Русалочке? Так она не такая уж старая, молоко дает еще.
— Мало молока, — своим неповторимо скрипучим голосом заявила толстая Хельга. — Уж я-то лучше тебя, вонючего селедочника, знаю.
— Все равно ведь дает, пусть и мало. Значит, и к быку ее сводить можно.
— В последний раз у нее мертвый теленок родился. Пустая утроба, молока мало дает, плохая корова. — Старуха покачала головой.
Гермунд поднял руки:
— Ладно — это твоя корова, ты лучше знаешь, прекрати в ухо орать. Хоть возле леса привязывайте, хоть топите с камнем на шее, не мое это дело.
— Я не хочу привязывать ее возле леса. Но мне опротивело каждый день кормить детей крапивой. Где твоя рыба, Гермунд? Где?! Как можно голодать, живя на берегу щедрого моря?! Как?!
— Щедрого?! Совсем сдурела на старости лет?! Ты разве не знаешь, что рыбы давно уже нет? Одна мелочь, да и той так мало, что худую кошку не накормить. К тому же никакая она не моя. Я тебе что, рыбий пастух? Хозяин селедки? Император трески?
— Значит, надо сделать так, как предлагает преподобный Дэгфинн. Демоны выпьют кровь и оставят нас в покое. Мы накормим детей и засолим рыбу впрок, а там и урожай подоспеет, не так долго ждать осталось.
— Неслыханное дело, богопротивных демонов кормить! — Упрямый рыбак никак не мог угомониться. — Разве нельзя корову отдать Зверю? К нему вернется сила, и он изгонит демонов из леса. Все знают, что когда он в силе, то никого не пускает в свой лес. Пускай уж лучше он Русалочку сожрет, чем эти твари.
Толпа дружно и как-то невесело рассмеялась, а Фроди пропитым голосом выкрикнул:
— Ты бы Зверю еще селедки своей вонючей предложил! Вот же умора! Зверю твои подачки не нужны! Зверь сам возьмет, если ему надо будет!
— Сам его покорми, селедочник, — добавила толстуха, чем вызвала новый взрыв странно-мрачного веселья.
Дэгфинн, перекрикивая смех, заявил:
— Русалочку привяжем возле дальней опушки, там ее найдут быстро.
Не услышав возражений, преподобный прошел через толпу, направляясь прямиком к Дирту. Приблизившись, с загадочным выражением лица заявил:
— Все слышал?
— Почти.
— Мы уподобились язычникам, — с неожиданной горечью произнес преподобный. — Оставляем жертву демонам, чтобы накормить наших детей.
Дирт покачал головой:
— Корова быстрее сдохнет от старости, чем за ней демоны придут.
— Они придут. Они всегда приходят. Они заберут свое. Возьмут только кровь, оставят мясо. Это противно и богомерзко, но потом я позволю людям взять мясо. Им нужна еда, их дети начинают болеть.
— Будете доедать за демонами?!
— Нас мало, мы в окружении страшных тварей. Иногда надо мириться с неизбежным. Демоны заберут кровь, а мы возьмем мясо. Ты все понял, чужак?
— Это не мое дело.
— Твое. Вы живете с нами, не забывай это.
— Мы больше даем, чем берем у вас.
— Вам не надо кормить детей, а нам надо.
— Преподобный, я вообще не пойму, о чем мы спорим.
— Запомни, демоны выпьют кровь, и завтра у нас будет мясо. Ты все понял?
Сказав это, Дэгфинн скрылся за углом хлева. Дирт, проводив его задумчивым взглядом, обернулся, разглядел в толпе Мади, понял, что при таком столпотворении не стоит затевать конфликт, и отправился вслед за преподобным.
Ему еще надо сварить похлебку. И хорошо бы дров наколоть, запас почти вышел. Или лучше из лесу вязанку-другую хвороста принести?
Нет, лучше наколоть. На опушке скоро не то что веток — даже хвои сухой не останется, все подчистую для очагов выгребают. За сушняком придется идти дальше, причем делать это на глазах хеннигвильцев. А им очень не нравится, что какой-то мальчишка нагло игнорирует главный закон и не испытывает при этом даже намека на страх. Опять будут плеваться вслед, а то и комом грязи кинут. Делать обход по берегу, чтобы никто не увидел, слишком долго, а бродить с грузом Дирту не нравилось.
Решено: заглянет к кузнецу. Колун в селении всего один, и хранится он у него.
* * *
На подходе к кузне нос Дирта уловил необычайно насыщенный хвойный аромат. Такое впечатление, будто ноздри свежей живицей обмазали.
Разгадка обнаружилась быстро: на очаге перед входом в кузню Агнар в крошечном котелке кипятил какую-то густую массу, непрерывно ее перемешивая. Именно она являлась источником сногсшибательного хвойного аромата.
— Ну и запах. Это что такое?
Агнар, проигнорировав праздный вопрос, задал свой:
— Ты руду принес?
— Какую руду?
— Не притворяйся трухлявым пнем, ты прекрасно знаешь, о чем я.
— Но ты не просил ничего приносить.
— А сам разве не можешь сообразить? Когда я видел руду в последний раз? Как только снег на вершинах сошел. Оглянись: на дворе уже лето.
— Мальчишки нашли обломок лодки недавно, гвозди ты забрал.
— Там тех гвоздей на пару дрянных ножей. Руда нужна.
— Ну, раз нужна, принесу. Только я сейчас занят очень, каждое утро на охоту хожу, а до болота дальний путь, целый день уйдет.
