Все равно не помню ничего совсем. Царапка же ближе подошла, улеглась на столе, мордочку мне на ладони положила и продолжила:
— Думала я окрепнуть, сил набраться и уйти из вашего дома, но… -кошка на миг глаза зажмурила, как умеют только кошки, — ты росла, добрая и умненькая такая, жаль тебя стало.
— И что? — внезапно какая-то подозрительность проснулась во мне.
Царапка мне в глаза посмотрела, не мигая и глаз не отводя, да и призналась:
— Если бы я ничего не сделала, судьба твоя в Загребе бы сложилась. Кем бы стала, Дэя? В четырнадцать заневестилась, в пятнадцать посватана, в шестнадцать жена. Не по тебе судьба такая!
И тут меня как обухом по голове:
— Загрызень!
Царапка глаза прищурила и как зашипит:
— Ты меня за кого принимаешь? Я тогда всю шкуру чуть не стерла, отца твоего за порог не пуская! Сама ты меня наверх унесла! Да и не поддается загрызень магии, иначе отвела бы его от Орона. как всегда делала, зазря что ли самый удачливый охотник в округе?
— Прости…
— То-то же, — буркнула кошка. — а вот к лорду-земли вашему я тебя направила.
— Зачем?
— А я, Дэюшка, не лекарь, помочь Орону не смогла бы, да время истекало, а погибни твой отец…
Знаю что дальше, мы бы к тете с дядей переехали.
И тут в разговор вмешалась бабушка:
— Долго молчать будешь, Дзя? Кто он, расскажи нам, будь мила.
Я осторожно стянула перчатку с левой руки, черный бриллиант ярко сверкнул в свете горящих свечей, я почему-то начала улыбаться.
— Даааа, — протянула Царапка, — это мы крупную рыбку подцепили! Быстро натягиваю перчатку обратно.
— Прости. — кошка руку лапой накрыла, — не хотела обидеть. Так как звать его?
Бабушка спрашивать не стала, ладонь мою к себе потянула, сняв перчатку, в кольцо вгляделась.
— Никак маг, — прошептала она. — сильный да родовитый. Уж не императорских ли кровей?
И взгляд такой встревоженный.
Увиливать я не стала, сказала как есть:
— Племянник императора, лорд Риан Тьер…
Царапка свалилась со стола. Бабуля так и застыла, даже рот от удивления открылся, зато потом понеслось:
— Да ты что, Дэюшка! Сам племянник императора! Да как же это?! Да нашла-то где?
Пожав плечами, я промолчала, потом осторожно руку у бабушки забрала, но перчатку натягивать не стала — пальцы медленно прикоснулись к камню, такому же черному и мерцающему, как и глаза магистра. В очередной раз поняла, что скучаю…
— Да не молчи ты! — Царапка вылезла из-под стола, прыгнула на скамью, оттуда обратно на коронное место. — Где встретились.Скромно потупив глазки, честно призналась:
— А я его… прокляла…
Царапка повторно свалилась на пол. Оттуда от туда, из-под скамьи донеслось:
— Я пока тут посижу. Дальше то что?
Ответить я не успела. Дверь распахнулась, впуская ледяной порыв ветра и поднятый начинающейся метелью снег, и вошел отец. С радостным криком «папа» я бросилась к нему, с лету попала в крепкие объятия.
— А я на заставе ждал, — отец стиснул так сильно, что дышать стало тяжело, — Дэюшка, солнышко мое, соскучился до смерти.
Тут бабушка пробурчала:
— Орон, задушишь девочку, объятья то у тебя медвежьи, — это она так, для порядка, а сама еще чашку достала, чай налила, да папе к чаю набрала меду — он любит. — За стол садись, небось с обеду голодный, с такой то прорвой народа.
— Голодный, мама, — покорно согласился отец, он вообще бабушку любит и уважает.
— А чего раньше не зашел?!
Бабуля тут же встала, поспешила к печи, и вскоре на стол, подвинув чашку и булочки, была поставлена миска с мясной похлебкой, и ломоть хлеба. И посмотрев на это дело, я жалобно сказала:
— Тоже хочу, я правда на постоялом дворе обедала, но от твоей похлебки не откажусь.
Мне тут же тоже насыпали, правда в тарелку, я меньше отца ем, с этим не поспоришь.
Скинув кужух, шапку и теплую безрукавку, отец сел за стол, начал быстро есть, явно торопясь меня обо всем порасспрашивать, и тут бабуля выдала:
— Орон, а что никак Руи не угомонить?
Отец есть перестал, тяжело вздохнул, и нехотя сказал:
— Я с ней разберусь. Сам. Единственное что — хороший мужик Радган. Хороший, хозяйственный, смелый и благородный, а без благословения главы рода Дэя дом родительский покинуть не может. Потому и терплю… — папа ко мне повернулся. — Ты с женихами познакомишься, посмотришь, коли люб кто будет так тому и быть, а если нет… разгоню всю эту…
Ругаться при нас с бабушкой отец не стал, но места пауз явно были заполнены отборными выражениями. И тут я на бабулю смотрю, она на меня, и она же и сказала:
— Орон, опоздали вы, со сватовством-то, ты на Дэюшку погляди — глаза сияют, щечки розовеют, а сердечко уже ей не принадлежит…
Вот после этого у папы аппетит пропал напрочь. Он от себя даже миску с недоеденной похлебкой отодвинул, ко мне всем телом развернулся и тихо произнес:
— Просто скажи мне, что это не какой-нибудь лорд!
«Лорд» — это у папы после всего случившегося слово ругательное.
Я и постаралась мягко обойти происхождение лорда директора, туманно заявив:
— Это маг. Один из лучших… — под пристальным взором папы добавила, — в Ардаме.
Папу информация не впечатлила, он насупился, вглядываясь в меня серыми как лед на реке глазами, и продолжил допрос:
— А он… о твоих чувствах знает? — и так как я тут же покраснела, торопливо добавил. — Дэюшка, ты у меня сокровище, но мало кто из мужчин способен это разглядеть. И если тебя не оценили, ты мне только скажи, я этого мага…
— Он сделал мне предложение! — выпалила я прежде, чем папа развил тему убиения лорда Тьера.
У папы на лице такое недоуменное выражение появилось, а потом он грустно спросил:
— А ты?..
— Я… согласилась, — ну да, знаю, без разрешения родни и в частности тети Руи права я не имела, но… — я люблю его, а он меня… кажется.
— Кажется? — папа невесело усмехнулся и протянул: — Дааа, повезло кому-то. Мужик хоть достойный?
— Достойнее не бывает, — протянула бабуля.
Но папа моего ответа ждал, я и ответила:
— Он добрый очень, хотя с виду не скажешь, но если помощь нужна он не пройдет мимо.
Папа кивнул, произнес:
— Да, достойный человек.
— И он очень благородный, и заботливый.
— Тоже хорошо, — папа сурово ждал продолжения.
— И, — я невольно улыбнулась,- он ответственный очень. Если ему поручат дело, он его выполняет на совесть.
Некоторое время в бабушкиной избушке только свечки потрескивали, да в печи огонь гудел, значит мороз ночью усилится, а потом папа сказал:
— Вот начни ты говорить, что он сильный маг, или красивый там, я был бы против, Дэя. Но ты в человеке главное увидела — добро в его сердце, да ответственность за свою силу, значит мужик достойный. Когда знакомить будешь?
